Самоотвод (СИ) - Резник Юлия - Страница 12

— Мне не трудно! — отмахнулась Вера. Открыла холодильник, с трудом извлекла небольшую кастрюльку. Егор тут же подхватился со своего места, забирая ту из ее руки.

— А говорите, не трудно.

— Только достать тяжело. Одной рукой тяжело удерживать, — криво улыбнулась Вера, и только тут Егор заметил, что глаза Савельевой слегка красные, а нос распух. Плакала, что ли? С чего бы вдруг?

— Давайте, я сам налью, раз вам так приспичило меня накормить, — пробурчал Егор. Бурчал он потому, что вообще не знал, как себя вести. Ситуация была дурацкой. Он женских слез не выносил. А тут и слезы, и неожиданная забота, и она… вся такая красивая. Хоть и нос распух. А у него, между прочим, женщины уже больше двух лет не было. С тех пор, как Лена умерла.

Вера не обиделась. Улыбнулась. Извлекла половник из специальной хромированной подставки:

— Это лапша. Мама тормозок мне с собой снарядила.

Мужчина поставил тарелку обалденно пахнущего куриного супа в микроволновку, включил таймер, сглотнув слюну. Пообедать ему и вправду было некогда.

— А вы хотите?

— Нет. Я недавно ела.

Егор вдруг вспомнил о шарфе, который небрежно затолкал в карман куртки.

— А еще я вам ваш шарф принес. Сейчас, он в кармане остался.

Егор вернулся в коридор, достал шарф из куртки, которую Вера повесила в добротный встроенный шкаф. Хорошо живет Савельева!

— Вот!

Егор протянул Вере злосчастный шарф и снова сел, облизываясь на тарелку с густой куриной лапшой. Хорошо он все-таки зашел. Не одному Денису борщ домашний трескать.

— А вы почему домой вернулись? Не лучше ли вам было пока остаться у родителей?

— А вы почему пришли, будучи уверенным, что меня дома нет? — задала Вера встречный вопрос, наливая себе в чашку ромашковый чай.

— Забыл… если честно, — признался Егор, активно работая челюстями. — Уже у самой двери вспомнил. На работе полный завал.

Вера осторожно отпила чай, не сводя взгляда с прокурора. Ей нравилось, как он ел. Быстро, аккуратно, с аппетитом. Одно удовольствие такого кормить.

— У Димки сегодня был бы юбилей. Десять лет, — почему-то разоткровенничалась Вера. — Я поэтому домой вернулась. Здесь я чувствую себя намного ближе к нему…

Егор застыл с полной ложкой у рта. Сглотнул. Он привык сталкиваться с болью людей. Но так и не научился от нее отстраняться.

— Мне очень жаль, Вера. Мне, правда, очень жаль.

Он не знал, что еще сказать. Вообще все слова утешения и поддержки казались такими натужными. Он терпеть не мог их произносить, и уж тем более, не хотел бы слышать в свой адрес.

— Да… Жаль… — прошелестела, отвернувшись к окну. — Знаете, я уже который раз пытаюсь собрать его вещи… Отвезти в детдом, или что-то вроде того… И не могу. Нет, вы не думайте, я его отпустила. Даже смирилась с этой болью, и уже не спрашиваю небо каждый раз, чем ее заслужила… Отпустила… А с вещами расстаться не получается…

Аппетит пропал напрочь. Егор встал из-за стола. Замер у нее за спиной, не зная, что делать дальше. Очевидно, что Вере нужно было просто выговориться. Ей было все равно, чьи уши это услышат. Она просто была не в силах и дальше держать все в себе. Вера нуждалась в поддержке. А Егор понятия не имел, как ей помочь, поэтому просто положил руки на хрупкие женские плечи и неловко пробормотал:

— Ничего, Вер… Ты справишься. А если нет — значит, еще не время.

Вера развернулась в его руках. Посмотрела в глаза. Благо, из-за высокого роста ей не приходилось запрокидывать голову, и прошептала:

— Я сидела в детской и то открывала шкафчик, то закрывала вновь… Пока вы не пришли… И не могла ничего сделать. Ничего не могла. — А потом ее предохранители выбило, и она заплакала. Тихо, жалобно, горько… Егор неловко обнял ее, погладил по голове. Он молчал. Успокаивать Савельеву не имело смыла. Ей нужно было просто дать время побыть слабой. И это было в его силах. Поэтому Егор стоял, укачивая ее в руках, и просто ждал, когда буря утихнет. Не такое уж и плохое времяпрепровождение. Она изумительно пахла. И как-то так совпадала с ним… Правильно совпадала.

Потом еще долго Егор вспоминал тихий плач Веры, и непередаваемый аромат ее волос. Ну, не мог он забыть этот эпизод, как ни старался. И почему-то даже Денису не сказал, где так сильно задержался в тот день.

Неделя шла своим чередом. Аська пошла в сад, Денис без особого энтузиазма учился, а Егор судорожно пытался везде успеть, едва ли не ночуя на работе.

— Ты себя загонишь, — хмурился Денис, накладывая в тарелку отцу слипшиеся макароны.

— А выход какой?

— Поменяй работу. Что ты видишь, кроме нее? — справедливо заметил сын. — Аська опять спать улеглась, тебя не дождавшись. Скоро вообще забудет, как ты выглядишь.

Две толстые сардельки отправились в тарелку к макаронам, хлопнула и запищала микроволновка. Егор откинулся на стуле, прислонившись гудящей головой к прохладной стенке холодильника.

— Ну, какую другую работу, День? Я ничего другого не умею делать. Да и здесь так тяжело только потому, что порядка долго не было. Как разгребу все косяки предшественников — станет полегче.

— Ну-ну, — хмыкнул сын, ставя перед отцом тарелку. — Ешь. А то на тебя уже смотреть страшно.

— Спасибо, — благодарно улыбнулся Егор и взялся за вилку.

— Ты — как хочешь, а мы с Аськой завтра едем к Вериным родителям.

Егор недовольно покосился на сына. Не по душе ему было такое самоуправство. Тем более, что он все ему объяснил.

— Николай Степанович заедет за Верой сразу с утра, после дежурства в отделении. А мы на хвост упадем.

— А ты откуда знаешь?

— От Веры, ясен пень, — пожал плечами сынок. — Мы каждый день со Страшилой вместе гуляем. С тех пор, как она домой вернулась.

Егор не понимал, как относиться к дружбе сына с Верой. То, что она на него положительно влияла, было очевидно. А то, что Денис тянулся к ней, лишний раз доказывало, что ему, такому взрослому и самостоятельному, все же очень не хватало материнского тепла. Что уж говорить об Асе? Но разве хорошо, что Денис проецирует свою нужду на абсолютно постороннего человека? Вот об этом Егор не мог не думать.

— Не нравится мне эта затея.

— Пап, да ты что? На завтра плюс пятнадцать обещают! Погода так и шепчет провести день за городом. Не лишай нас с Аськой такой возможности.

Егор удивленно взглянул на сына. Вот тебе на! По искусству манипуляции ему можно было ставить твердую пятерку. А ведь каков хитрец! Сидит, глазками невинными хлопает. Понял, что скандалом своего не добьется, и зашел с другой стороны. Растет сынок. Умнеет.

— Скинь мне номер Веры. Я с ней поговорю.

Денис с надеждой уставился на отца и тут же помчался за телефоном. Минуту спустя Егору пришла смс-ка с номером Савельевой. Он доел, с сомнением посмотрел на часы, но все же позвонил. Длинные гудки, мужчина успевает налить кофе и выйти с чашкой на балкон.

— Алло!

Егор уже и не ждал ответа, поэтому несколько запыхавшийся женский голос его даже несколько удивил:

— Алло! — более настойчиво повторили в трубке, и он, наконец, отмер.

— Здравствуй, Вера. Это Егор Бояров…

— Егор Владимирович? Что-то случилось? Какие-то новости по делу?

— Эээ… Нет, Вера… Нет. Я не по этому вопросу звоню.

Честно сказать, как-то глупо звучало это ее «Егор Владимирович». Так, будто бы она и не плакала у него на плече несколько дней назад.

— Да? — Неуверенный голос на том конце провода. — Тогда что же? Что-то с Денисом? Или Асей?!

Глупости какие! С чего она решила, что он бы стал ей звонить в таком случае?!

— Нет, — немного более резко, чем следовало, ответил Егор. — Ваш отец пригласил нас с детьми к себе в гости на шашлыки. Вот… Денис загорелся этой идеей.

— Да… Я в курсе. Он также сказал, что вы не в восторге от этой идеи.

Егор поморщился.

— Я не то, чтобы против. Неправильно это, учитывая все нюансы. — Он ненадолго запнулся. Почесал в макушке. — Но я все-таки решил составить вам компанию. Идея с баней и шашлыком вышла очень заманчивой.