Волк Элизабет (ЛП) - Ли Лора - Страница 32

Последние кусочки головоломки встали на свои места. Как Кэсси узнавала все это время, что в квартирах, в которых они жили, кто-то был. Когда малышка вдыхала, то останавливалась, и ее тело напрягалось от страха.

«Они здесь, мамочка. Фея говорит, что они здесь», — а ведь фея появилась сразу после ночи, когда был убит Дейн.

Фея всегда предупреждала ее о приближающейся опасности. Инстинкт. Животное чутье — именно так это называли в репортажах, посвященных кошачьим породам. Оно начинает формироваться в юности и окончательно крепнет к совершеннолетию. Фея предупреждала о приближении врагов. Инстинкт. Кэсси чувствовала их запах так же, как и Дэш обонял аромат, как доказательство ее происхождения. Фея всегда знала то, что на самом деле просто помогало Кэсси тренировать свое восприятие и усиленные чувства.

Элизабет толкнула Дэша в грудь, и вытерла слезы с лица в попытке восстановить самообладание. Он не позволит ей уйти. Дэш удержал ее, понимая, что Элизабет пыталась сбежать, спрятаться не только от Грейнджа и правды, но и от него.

Он заявил на нее права. И ранее уже сообщил Элизабет об этом факте. Он не позволит ей уйти. Она вспомнила репортаж о Кэллане Лайонсе. Насколько он яростно защищал свою жену, Меринас. Насколько был решительно настроен, обезопасить ее любой ценой. Когда он говорил о ней, его глаза пылали, и Элизабет видела мужчину способного на убийство, лишь бы спасти свою женщину. А Дэш уже это сделал. Он убил, чтобы защитить ее и Кэсси. Только сколько ему еще предстоит совершить убийств? Мысль о том, что опасность теперь преследует не только ее ребенка, но и Дэша, уничтожала Элизабет.

— Отпусти меня, — Элизабет вновь толкнула его в грудь, когда Майк и Серена прошли в соседнюю комнату. — Мне нужно проверить Кэсси. Пожалуйста, Дэш. Я только на нее взгляну.

Дэш медленно отступил, и она снова попыталась вытереть слезы, которые все еще катились по ее щекам. Элизабет не могла в таком состоянии зайти в комнату. Ведь Кэсси сразу проснется. Малышка всегда чувствовала, когда ее мать была расстроена и плакала…

«Господи, хоть бы она спала», — Элизабет бросилась в комнату, ощущая на интуитивном уровне, что Кэсси все же проснулась.

Так и оказалось. Девочка сидела на постели с мокрым от слез личиком, а в руках сжимала плюшевого медведя, которого Дэш купил ей в кафе. Она медленно раскачивалась, а ее хрупкие плечики тряслись от рыданий. Тихие душераздирающие всхлипы, разбивали Элизабет сердце. Что именно удалось услышать ее дочери?

— Кэсси? — Элизабет ощутила, как ее тело пронзило еще большей дрожью, когда малышка подняла голову, на ее личике отразился стыд и страх.

— Я не плохая, мамочка, — отчаянно прошептала она. — Клянусь, мамочка. Клянусь, я — не животное. Я не оно.

— О Боже, — от потрясения у Элизабет закружилась голова. Она увидела правду в глазах испуганно свернувшейся на кровати дочери.

Элизабет ринулась к ней и, подхватив на руки, ощутила, как малышка в ответ обняла ее своим тонкими ручками, а ее тело вновь стали сотрясать рыдания.

У Элизабет перехватило дыхание. И она, сопротивляясь грозившему ее поглотить головокружению, стала укачивать девочку. Пока Элизабет боролась с постепенно охватывающей разум истерикой, то услышала перепуганный голос Кэсси.

— Прости меня, — воскликнула малышка у груди матери. — Мамочка, пожалуйста. Прости.

— Кэсси, — Элизабет сморгнула подступившие слезы, и, немного отстранившись от дочери, пристально всмотрелась в маленькое личико, видя на нем боль и осознание жестокости мира. — За что ты извиняешься, малышка? Ты же не сделала ничего плохого, Кэсси.

— Он говорил, что ты больше не будешь меня любить, — Кэсси дрожала настолько сильно, что у нее стучали зубы. — Говорил, что я животное. Говорил, что меня нужно запереть. Что ты не захочешь видеть рядом с собой зверушку. Ведь тебе не нравятся щенки. И даже кошки. Он говорил, что ты больше меня не захочешь.

Кэсси еще сильнее вцепились руками в ее шею. Элизабет уставилась на дочь, и ее накрыл настолько подавляющий шок, что она испугалась за собственный рассудок. Кэсси вскрикивала и плакала, впав в такую истерику, что Элизабет вновь ощутила приближение своего нервного срыва.

— Достаточно, — Элизабет решительно затрясла головой. — Кэссиди Пейдж Колдер. Прекрати немедленно.

Она воспользовалась той интонацией в голосе, которую Кэсси называла — «нет шоколаду». Это твердое порицание гарантированно привлекало внимание дочери.

Глаза Кэсси округлились, но, несмотря на то, что слезы все еще текли, рыдания и крики стихли. Теперь Элизабет не боялась окунуться в собственную истерику.

— Кэссиди. Почему ты плачешь? — Элизабет боролась с желанием обнять и успокоить свою малышку, так как видела глубокое потрясение, отражающееся в глазах ребенка, но понимала, что сейчас Кэсси не услышит нежные слова.

Кэсси моргнула.

— Я животное, мамочка, — Элизабет было тяжело слышать боль в голосе дочери.

— Разве Таннер Уильямс животное, Кэссиди Пейдж? Кэллан Лайонс? Они все животные?

Дыхание Кэсси сбилось.

— А маленький ребенок жены Кэллана разве животное, Кэсси? — с отчаянием спросила Элизабет. — Неужели ты именно такими их видишь? Все эти мужчины и женщины, которые боролись за свои жизни и столь прекрасные совершенные сердца. Они все животные?

Кэсси с изумлением на нее посмотрела.

— Нет, мамочка, — малышка неистово замотала головой.

— А разве я когда-нибудь называла их животными, Кэсси? — яростно прошептала Элизабет. — Разве не болела моя душа за них так же, как и у тебя. Так с чего ты взяла, что я буду считать животным тебя? Юная леди, ты очень близка к тому, чтобы лишиться шоколада на целый месяц.

Элизабет окинула дочь взглядом, переполненным материнским праведным гневом, на что Кэсси открыла рот и еще шире распахнула глаза.

— А может, даже на два месяца, — исправилась Элизабет. — Потому что если в этом мире ты и должна быть в чем-то уверенна, то это в том, как сильно я люблю тебя, Кэсси, — на последнем слове ее голос дрогнул, к горлу подступил ком, а на глаза навернулись слезы, пока она взирала на уязвленного и практически сломленного ребенка. Господи, Элизабет желала собственноручно вновь убить Дейна за то, что он сотворил с Кэсси.

— Но он говорил, что я животное, — малышка медленно покачала головой, но поток слез, наконец-то, иссяк.

— Нет, Кэсси, — Элизабет обхватила ладонями лицо девочки, и посмотрела на нее с той внутренней яростью, которая иссушала ее душу. — Ты моя малышка. Кем бы и где бы ни был твой настоящий отец, я могу только его поблагодарить за то, что он подарил мне настолько прелестного, умного и любящего ребенка. Ты слышишь меня, Кэсси? Понимаешь, о чем я говорю?

Кэсси моргнула. А в следующую секунду девочка еще крепче прижалась к ее шее и оставила на щеке Элизабет отчаянный поцелуй.

— Я люблю тебя, мамочка, — прошептала она. — Очень-очень люблю.

— И я люблю тебя, Кэсси, — теперь она могла вновь стать опорой для своего ребенка. Могла обнимать и утешать малышку.

Элизабет закрыла глаза и еще крепче прижала дочь к своей груди, сопротивляясь подступающим рыданиям и желанию закричать. Она прикоснулась губами к головке Кэсси, словно ограждая ее своими объятиями от всего плохого, и помолилась Богу, чтобы им удалось найти хоть какой-нибудь способ защитить малышку.

В данный момент не имело никакого значения, что Толеры стояли в дверях. А Дэш наблюдал за ними голодным взглядом. Важна была только Кэсси. Ее защита. Ее безопасность. И Элизабет знала, что только Дэш сможет это осуществить.

Она перевела на него взгляд, все еще борясь с подступающими слезами, так как понимала, что Кэсси не выдержит, если ее мать сейчас сорвется. А Элизабет чувствовала, что была совсем близка к краю. Внутри нее все дрожало, и накатывало головокружение и слабость. Господи, что им теперь делать?

Майк и его жена медленно вышли из комнаты, а Дэш приблизился к кровати и посмотрел на Элизабет мрачным переполненным болью взглядом.