Встречи (СИ) - Кир Юлия - Страница 2

Он вымок до нитки и продрог до костей, но уходить мучительно не хотелось. Постояв, еще некоторое время рядом, он все же медленно побрел домой.

Вот и все.

Отойдя немного, Мэйтори не выдержал и обернулся. Дерево, не измененное до конца, казалось теперь заброшенным, одиноким, словно осиротевшим. И лишь небольшой холмик неподалеку напоминал о присутствии Лотиэль в этом мире. Эльф стоял под дождем и пытался запомнить каждый листик на дереве, всякую мелочь, унося в памяти как можно больше.

Мифология Дэи.

Изначально были и тьма, и свет, ибо нет одного без другого. Все пульсировало и менялось, рассыпаясь искрами и собираясь вместе, было и одновременно не было, и назвать это можно было только лишь Великим Ничто.

А потом в этом Ничто возникла точка Истока, искра, в которой сконцентрировалось энергии двух полюсов — энергии Созидания и Разрушения, связанные воедино нитями жизни и магии, став единым целым.

Из этой искры появился Дух, вобравший в себя всю мудрость бытия — настоящее, будущее и прошлое.

И это был его первый вдох.

И начал Дух мыслить, и каждая его мысль была материальна, проявляя огненной кистью в Великом Ничто бесчисленные миры. Там были планеты, и галактики, и солнца. И было их множество. Великое Ничто заполнилось, и он познал своё «Я».

Дух Творца — Свамира.

Но одиноко было ему одному в безбрежных, бесчисленных мирах. И сотворил он себе подругу, а чтобы ожила она, отдал ей половину себя. Подруга получилась прекрасна, как сама жизнь. И нарек он ее Мирра.

И это был выдох.

Стала Мирра приводить души всех живых существ в миры, сотворенные мужем.

Много дел было у них. В бесчисленных мирах закипела жизнь.

Но жизнь не может длиться вечно. Тогда попросила Мирра сотворить себе сестру.

Взял тогда Свамир в третий раз в руки краски и кисти вселенной. И сотворил ей сестру. Мирра отдала той частичку себя, и назвали ее Марра. Прекрасной получилась и она.

Уводить души в Великую Тень, для нового возрождения стала Марра.

Но вот прошло время, одиноко стало и Марре, смотря на влюбленных Мирру и Свамира. Попросила она тогда и себе мужа, друга и помощника.

Взял Мастер в четвертый раз кисти и краски. И сотворил ей друга, и назвал его Мар. Свамир и Марра отдали для него по частичке себя.

И стал он Свамиру братом, и во всем стал помогать жене своей.

У Свамира с Миррой родилась дочь Мила. Помощница родителям своим.

А у Мара с Маррой родился сын Морк.

У Милы и Морка родился сын Мор.

Сильны были Боги и много миров было у них, но не было такого, где существа были бы подобны им. Выбрали они тогда самый красивый, и спустившись на него, принялись творить подобных себе. Но даже у вдохновения есть предел.

У Свамира и Мирры получились самые красивые существа — эльфы. Дочь их, Мила, во всем помогала им, делая эти создания любящими, веселыми и добрыми.

Мирра и Свамир в подмогу себе взяли Мара и Морка. Плодом их совместных усилий появились на свет люди, гномы, орки, гоблины, леприконы.

Мар сотворил множество насекомых, зверей и птиц, взрастил самые большие деревья, самые красивые цветы и травы. А также сотворил собакоголовых, воинственных, но во всем разумных существ, не уступавших по душевным качествам ни эльфам, ни людям.

Мор вдохнул в мужчин силу, ловкость и отвагу. А Морк добавил им храбрости. Подумав еще немного, он создал своих — сильных, не похожих на других — существ.

Свамир предупредил его о возможной опасности выпускать в мир таких тварей. Но молодой бог убедил его, что сам будет приглядывать за ними. Подумав, Свамир согласился.

И расселились их дети по всей земле. Стали строить города и взращивать растения, разводить животных. И знали, что все они — частица единого Творца.

Мирра стала для них богиней всего женского, связанного с хозяйством, рукоделием, плодородием, деторождением. Судьбами и белой волшбой заведовать стала. (Ее сезон — Лето)

Марра стала уводить души в Великую Тень, в ожидании нового воплощения. Смерть и темное волшебство взяла она под свое начало. Ночь и мрак стали ее помощниками. (Ее сезон — Зима)

Мар заведовать стал зверьми всякими, да растениями многочисленными. Стал хозяином природы и могучим ведуном. Стал учить искусствам различным, покровительствовать путешественникам и торговцам. (Его сезон — Осень)

Морк правил царством тьмы и холода, уничтожения и смерти. Также был он стражем-хранителем от темных сущностей иных миров. Повелителем времени и пространства.

А Мила, стала покровительницей влюбленных, красоты и счастья. (Ее сезон — Весна)

Мор же принял под свое покровительство воинов, оружия и состязаний.

Видя, что все живые создания хорошо уживаются друг с другом, Боги покинули землю и вновь слились с вечностью.

Однако, прошло много времен и забыли народы, что произошли от одних родителей, и стали ссориться.

Грустили. Боги, но делать нечего… Дети, они и есть дети…

Кейт

(события семилетней давности)

Старая повозка с открытым верхом трясясь и подпрыгивая на каждой кочке медленно тащилась по разбитой лесной дороге.

Возница — пьяный человек неопределенного возраста, с рябым лицом, заросшим до глаз щетиной, в засаленной белой рубахе и матерчатых штанах — ругался на вяло бредущую серо-пегую лошадь. Кнут то и дело взвивался вверх, после чего со свистом обрушивался на спину несчастного животного. Но это слабо помогало. Именно поэтому поток отборной брани почти не прекращался, прерываясь лишь тогда, когда побитая стеклянная фляга оказывалась у мужчины в руках. Он делал один большой глоток, передергивался и отправлял флягу обратно в глубокий карман длинного кожаного жилета.

В повозке на сене, запрокинув руки за голову, лежал еще один мужчина. Он был намного моложе того, что на козлах. Однако, чем-то они были похожи.

Худой, узколицый, с карими, глубоко посажеными под сизыми бровями глазами и с серыми пропыленными волосами, скатанными в сосульки. Одет он был так же неряшливо, как и его спутник. В грязную, неопределенного цвета рубаху и черные кожаные штаны. Босой ногой с немытой, заскорузлой пяткой он изредка почесывал колено и жевал соломинку не спеша перекидывая ее из одного угла рта в другой. Разбитые временем сапоги лежали рядом.

Слева от него, уткнувшись лицом в гнилую солому, лежала молодая медноволосая девушка. Глаза ее были закрыты, а руки связаны за спиной грязной веревкой. Старое коричневое платье было явно не по размеру, с наполовину оторванным, когда-то белым воротничком и драным подолом. От правой ноги тянулась к перекладине повозки небольшая собачья цепь. Прикована девушка была явно давно, так-как кожа на лодыжке растерлась и кровоточила.

Молодой изредка похлопывал ее по выпуклости, что пониже спины, и сально ухмылялся.

Заканчивался еще один день монотонной и, казалось, нескончаемой дороги. Солнце, нещадно палившее весь день, клонилось к закату. И не скажешь, что на дворе второй месяц осени. После трех недель проливных дождей, четвертый день стояла невыносимая, удушающая жара. Правда, по ночам уже нередко случались заморозки, и тогда приходилось рубить деревья и разжигать костер побольше, чтобы не мерзнуть хотя бы половину ночи.

— Харл, да хватит тебе материться! — раздраженно протянул молодой, — Уши вянут уже ей бо…

— Я те дам «Харл»! Свиное отродье! Забыл, как отца величать надо? — рявкнул рябой, даже не оглянувшись.

— Яблоко от яблоньки…, - язвительно буркнул себе под нос младший.

— Эй! Ты чего это там бубнишь? — нахмурившись окрикнул его родственник.

Звонко щелкнув в воздухе, кнут, вновь опустился на круп несчастной животины. Повозка натужно заскрипела, въезжая на пригорок.