Влюблюсь (СИ) - "Anzholik" - Страница 22

Отдать себя, всего. До последней капли. Вздоха. Сердцебиения. Верните мне его… прошу…

Так, стоп. Встряхнись, уебище. Ты на кого похож стал? Смаргиваю наваждение. Выкидываю дотлевающую сигарету и беру новую. Я уже привык питаться лишь в обед, и то с Сергеем. Он заставляет. Я курю не одну и порой даже не две пачки в день. А кофе выпиваю стабильно четыре-пять литров. Вместо воды.

Довожу себя до ручки, до края. Прогоняю непрошеные мысли об алкоголе и наркоте, ведь, говорят, они помогают забыться, но себе позволить такого не могу. Принципы гребанные. Откуда появились они? И для чего? Какая от них польза-то? Кручу в руке телефон, понимая, что у меня нет даже его номера. А может, так даже лучше… Бычок в приоткрытое окно. Наушники в карман. Обулся. Оделся. На выход.

— Эй, ты куда? — удивленная макушка сестры.

— Куда-нибудь, — жеманно в ответ. Хлопнув дверью, сбегаю по лестнице. Выхожу на ветреную улицу. И вперед… к его дому.

Давно пора было сходить. Глянуть хотя бы, как он. Может, даже поговорить. Объяснить, как все обстоит на самом деле? Сказать, что осталось совсем чуть-чуть?

Нервно курю, а пальцы заледенели без перчаток. Губы потрескались, пересохшие, облизанные сотни раз. Взбегаю на нужный этаж, мнусь у дверей. Собравшись, наконец, звоню. А трели и не слышно, странно…

Стучу. Не открывают. Стучу еще раз. И снова глухо.

Я растерянно смотрю на дверь. Впервые за пару месяцев озадачен. Где он? А точнее, где вообще жильцы этой квартиры?

— Ты чего тут барабанишь, пацан? — выходит мужик возраста моего отца и злобно смотрит.

— Вечер добрый, я к другу пришел, — поясняю довольно вежливо.

— К Женьке, что ли? Дык они переехали, — усмехнулся он.

— А вы знаете куда? — онемевшим языком спрашиваю. Так мне и надо… Нет чтобы раньше прийти, узнал бы все сам из его уст. А может, и адрес был бы.

— Сказали, что в Москве останутся, только квартирку получше приобрели. Ты разминулся с ним, Женя приезжал пару часов назад.

— Так они квартиру не продали? — и зачем я спрашиваю?

— Нет, давай бывай, — сосед скрылся.

А я так и стоял, прожигая взглядом дверь.

====== Глава 21. ======

POV Женя

Не плачь потому, что это кончилось. Улыбнись, потому что это было.

С этой незамысловатой фразой в голове я вышел из его квартиры. А он молчал, глядя мне вслед…

Но это было громче крика. Красноречивее слов. Его глаза. Отчаянные. Злые. Он не хотел, чтобы я ушел, но не остановил. Отпустил…

Почему? Я все испортил? Чем? Как? Расскажите — я исправлю, объясните — я пойму, поясните — я приму…

Так холодно стало. Не телу, Душе. А часть сердца покрылась коркой льда. Не гладкой и сверкающей на солнце, а шершавой и ранящей своими острыми зазубринами. И, казалось, само сердце леденело… Потихоньку, частичка за частичкой.

Пришел домой я спустя час, не спешно вышагивая по мокрому от моросящего дождя асфальту. Пришел на удивление спокойный. Уравновешенный. Задумчивый. Отрешенный.

Я четко осознавал, что это точка. И даже более того, какой-то частью своего подсознания я был этому рад. Нет, не тому, что его больше в моей жизни не будет. Я был рад тому, что он в ней был. Промелькнул, дал ощутить свое тепло. Дарил поцелуи и необыкновенные моменты, которые больше не подарит никто, кроме него. Я ведь хотел влюбиться? Я добился своего. И я счастлив оттого, что ощутил это и остался собой.

Многие безответно любят, мечтая прикоснуться, хоть пару минут насладиться любимым человеком. Так и чахнут днями, месяцами, годами. А у меня же было все. Все, чего я хотел. Я всегда буду помнить, каков его запах. Его глаза. Улыбку и шепот. Сильные руки и потрясающее тело. Его вкус, его тень, его дыхание. Стук его сердца и дрожь. Буду помнить… Клянусь. Но теперь, теперь пора двигаться дальше.

Сигарета в губах, пепел падает под ноги. А я провожу рукой по его губам. Не живым, нарисованным. Обрисовываю плавные линии, вспоминая их мягкость. Кончиками пальцев по векам очерчиваю, глядя в глаза рисованные. Ненастоящие. Передо мной картина, где он. Незаконченная. Красивая. Он держит руку на ней, мою. И я теперь знаю, что это было реально. Помню ощущение его ладони. Крепкое. Горячее. Нежное…

Рома… Ром… только не забывай меня, ладно? Хоть изредка вспоминай, хоть краешком мысли… Но не забывай, хорошо?

Разговариваю мысленно с портретом того, кого люблю. Я стал безумен? Как бы ни так, я всегда таким был.

Улыбаюсь, чувствуя, как одинокая слеза скатывается из уголка глаза. Я не соберу ее пальцем. Не утру стыдливо ладонью. Я буду наслаждаться ее скольжением. Получать мазохистское удовольствие от этой сладкой боли.

…

Час пик в метро. Толкотня. Все в спешке куда-то бегут. А я сжимаю руку брата, ограждая собой от невежливых прохожих. Ввожу в кабинку. Ставлю его в уголок у дверей и закрываю от всего и всех. Я привык быть его щитом. От ветра, людей, боли, правды жизни…

Мать осталась дома, снова болит голова. Снова беспокоит здоровье. А я тихо переживаю. Молча. Я должен быть сильным. Всегда. Ради нее, ради Вани. Вот и сейчас я еду в новую школу, куда хочу пристроить брата. И лишь когда его возьмут, мы сможем переехать. Квартира уже ждала, с подержанным ремонтом, которого спокойно на первое время хватит.

Теперь меня там ничего не держит. Никто не держит…

Метро. Электричка. Маршрутка, и мы, наконец, на месте. Обшарпанные стены старой школы встречают приветливо. Кирпич на стенах потемнел от сырости, измученные учителя сидят за своими столами, что виднеются в окнах первого этажа. Отмотать бы время обратно, я бы снова посидел вот так беззаботно…

Долгое бессмысленное собеседование, документы, подписи, обязательный взнос. Все как в тумане. Все так… обыденно. Едем обратно. Ваня кажется довольным, глаза светятся предвкушением. А с моей души упал один камень. Стало немного легче.

Федор так и не звонил. То ли работы не было, то ли не хотел иметь со мной дела. Деньги пока что были, того, что я получил от Ромы, было более чем достаточно на первое время.

Прошло уже чуть больше месяца с нашей последней встречи. Чуть больше месяца, а я все помню, словно произошло все вчера. Чуть больше месяца — это много? Это целая вечность… для меня.

А следом еще месяц пронесся мимо, еще несколько недель, а память не меркнет. А сердце не отпускает. Помнит и тихо скорбит.

Новая квартира. Новые лица, мелькающие в толпах. Новая обстановка.

Неизменно лишь одно: он приходил в мои сны. Он был на кончике языка, что все еще помнил вкус его кожи. На влажном фильтре... Я вдыхал его вместе с никотином. Я любил его внутри, где-то глубоко. Садняще. На дне глаз. Утопающе. На закромах уставшего мозга. Беспросветно. Он был всегда со мной — и в шуме ветра, и дождем, и снегом, и лучиком света. Я вспоминал его глаза, когда смотрел в чашку с обжигающим кофе. Вспоминал, когда ломал плитку шоколада. Когда стягивал резинку с волос и проводил по ним руками, словно это он… и он рядом.

И знаете, я ошибся. Ошибся, когда сказал, что остался собой. Он все же изменил меня, точнее, не он, а моя любовь к нему. Я не мог больше смотреть на парней. Это казалось мне кощунством. Предательством. Он был не первым, но последним в моей жизни. Самым лучшим. Идеальным.

…

Мой телефон ожил, настойчиво вибрируя в кармане джинсов. Не люблю разговаривать, идя по улице. Но и игнорировать данный рингтон не мог, ведь знал, кто мне звонит.

— Жень, привет, — звонкий женский голосок в моей новой трубке. Алиса… Она и правда была как девочка из сказки. Только два уточнения: она не девочка, и она, несмотря на свою невинную внешность, — стриптизерша.

— Привет, Лиса, — улыбаюсь, услышав ее голос.

— Занят? — я знаю ее всего около месяца, но ощущение такое, словно года. Открытая. Веселая. Симпатичная, а главное — не навязчивая.

— Не особо. Иду со скучнейшей на свете работы, — подкуриваю очередную травящую меня сигарету.

— Вот, кстати, об этом я и хотела с тобой поговорить, — уверен, что, услышав щелчок моей зажигалки, она скривилась. Усмехаюсь и делаю глубокую затяжку.