Карпатские орлы - Малкин Василий Максимович - Страница 44

— Это уж как пить дать спросит, — поддержал я Чуйского.

Так я познакомился с Юрием Чуйским. Он пришел в полк с новобранцами примерно месяц назад. Мы шли с ним и беседовали. Чуйский расспрашивал меня больше, чем я его.

— Почему мало самоходок участвовало в наступлении на Кшечув? Надо было побольше людей посадить на самоходки, тогда бы мы быстро выполнили боевой приказ, — сказал он. А потом вдруг задал такой вопрос: — Скоро ли наши союзнички на Западе начнут действовать более решительно?

Юрий кратко рассказал о себе. Ему шел девятнадцатый год. Перед призывом в армию окончил школу, вступил в комсомол. Делясь своими мечтами, Чуйский сказал:

— Хочу в партию вступить, быть таким, как Павка Корчагин…

— Чему же вы научились у Павки Корчагина?

— Понимать свое счастье, — ответил Юрий. — Бороться за нашу победу — в этом я вижу высшее счастье война-комсомольца. — И Юрий похлопал по своему автомату.

Вечером я повстречался с командиром роты Федуловым. Он рассказал, что в бою за Любань Юрий Чуйский проявил инициативу и храбрость. Когда началась атака, Чуйский первым вырвался вперед, увлек за собой трех бойцов. На окраине села они блокировали группу гитлеровцев, засевших в подвальном помещении дома. Фашисты вели огонь, пытаясь преградить нашим бойцам путь в село. Чуйский и его товарищи забросали подвал гранатами. Рота ворвалась в Любань. Но вдруг ожил вражеский окоп, замаскированный в саду под крупным деревом. Чуйский ближе подполз к окопу, пустил в ход гранаты. Рота продвигалась вперед, Федулов приказал Чуйскому принять на себя командование отделением (теми же тремя красноармейцами, которые действовали вместе с Юрием), немедленно сесть на самоходку и двигаться вперед, на Тенчин.

— А как же с теми гитлеровцами, что запрятались в Любани? Неужели оставим их живыми? — спросил Чуйский командира роты. — Я еще ни одного фрица не взял в плен. Разрешите моему отделению остаться в селе. Мы прикончим или пленим уцелевших фашистов.

Получив разрешение, Чуйский с тремя бойцами устроил в Любани засаду у сельской бани. Там скрывались пять гитлеровцев. Двух из них Юрий заставил сдаться в плен, а троих его бойцы убили в перестрелке.

В избе, возле которой шла перестрелка, Чуйский увидел лежащую на топчане пожилую женщину. Она стонала от боли — гитлеровцы ранили крестьянку. Одного из красноармейцев Чуйский послал в медсанроту, которая находилась вблизи Любани. Выяснилось, что медсанрота переполнена тяжелоранеными и врач не может отлучиться. Чуйский сам побежал к медикам и уговорил фельдшера Любу Еськину осмотреть раненую женщину. Старушка благодарила за внимание и заботу.

Чуйский с отделением начал догонять роту. Догнал ее на подступах к Тенчину.

Командиру 4-й роты Федулову я посоветовал:

— Беречь надо этого паренька. Молод, горяч, осторожность за трусость может счесть…

— Понятно, товарищ гвардии майор.

— А за бой в Любани Юрия Чуйского следовало бы представить к награде. Вы как считаете?

— Надо. Так и сделаем, — ответил Федулов.

Когда полк завершил обходный маневр и овладел Ерданувом, командование представило к правительственным наградам отличившихся бойцов и командиров. Среди них был и отважный командир отделения, ротный комсорг Юрий Чуйский.

…Истекал последний день января. От командира дивизии и начнодива нам с Шульгой стало известно, что соединения и части 3-го горнострелкового корпуса вместе с другими соединениями 4-го Украинского фронта временно переходят к жесткой обороне на рубеже западный берег реки Бяла, высоты, расположенные восточнее и южнее населенных пунктов Живец, Яблонки, Хохлув. Здесь продолжалась ускоренная подготовка личного состава и техники к прорыву вражеских позиций. Нашему полку предстояло наступать через Гуциско на живецком направлении. Комдив поставил перед полком ближайшую задачу — овладеть железнодорожной станцией Гуциско.

Восточнее Живеца и Гуциско тянулся передний край обороны противника. Траншеи пересекали с севера на юг широкую долину. Она вела от Гуциско на Живец. По долине была проложена шоссейная дорога. Узел обороны противника имел общую глубину до 8 километров, ширину до 1,5–2 километров. Он состоял из трех позиций, тянувшихся с востока на запад. Первая позиция — Гуциско, вторая — село Певель-Вельки и третья — село Пехове. С обеих сторон долину зажимали крутые горы. Наступать мы могли только в лоб, не имея возможности маневрировать. Разведка установила, что на участке, на котором будет наступать полк, гитлеровцы сосредоточили до двух пехотных батальонов, усиленных артиллерией и самоходками. Таким образом, наш полк не имел даже двукратного превосходства ни по численности людей, ни по количеству артиллерийских стволов, минометов и пулеметов.

Один из наших штабных работников не без грусти заметил: «Н-да, арифметика соотношения сил далеко не в нашу пользу». Я понимал его беспокойство. И все же я напомнил ему, что сама по себе арифметика еще не дает права для того, чтобы сомневаться в успехе предстоящего боя. Надо обязательно учитывать морально-политическое и психологическое состояние обеих воюющих сторон. Говоря словами В. И. Ленина, на войне большое значение имеет дух масс, борющихся на поле боя. Личный состав нашего полка был охвачен высоким наступательным порывом. Бойцов и командиров радовали успехи Красной Армии, громившей немецко-фашистские войска уже за пределами Советского Союза. Наши красноармейцы рвались в бой, чтобы приблизить победу над гитлеровской Германией.

Что касается немецких солдат, то их охватывало смятение. Пленные гитлеровцы хотя и сквозь зубы, но признавали, что в их частях, расположенных в районе Гуциско, участились случаи дезертирства, неповиновения офицерам. Мы, конечно, не преуменьшали сил противника, но и не преувеличивали их. Легкой победы в районе Гуциско мы не ждали, но верили, что даже при численном преимуществе противника его оборону можно взломать, если действовать смело и решительно.

На период боя за Гуциско комдив придал нашему полку роту самоходных артиллерийских установок. М. Г. Шульга приказал посадить 5-ю стрелковую роту десантом на самоходки. Ей была поставлена задача — сразу же после артподготовки ворваться в Гуциско и огнем облегчить продвижение 2-го батальона, прорвать первую и вторую позиции обороны противника.

Мы разъяснили личному составу, что успех боя зависит от стремительности наступления, умелого использования маневренных, огневых и ударных возможностей роты самоходок с пехотным десантом.

2-й батальон майора Лукова, наносивший главный удар, был усилен артиллерией сопровождения. Чтобы облегчить действия подразделений Лукова, 1-й батальон капитана Юркова должен был после овладения полком первой позицией вражеской обороны обойти узел сопротивления справа. Обходный маневр 1-му батальону предстояло осуществить через горы.

Посоветовавшись с командиром полка, я собрал на короткое совещание своих ближайших помощников — парторга, агитатора и комсорга полка. Совместно мы выработали план партполитработы по обеспечению выполнения задач предстоящего боя. После совещания направились в подразделения. В 1-й батальон пошел парторг Поштарук, в 5-ю роту — агитатор Одяков, в 4-ю роту — комсорг Хорошавин.

Мне довелось присутствовать на беседе Одякова в 5-й роте.

— Здесь — Варшава, а здесь — Бранденбургская провинция фашистской Германии, — начал свою беседу с красноармейцами капитан Одяков, показав на карте районы, которым давал характеристику. — Это расстояние в триста пятьдесят километров с востока на запад Красная Армия с боями покрыла за пятнадцать суток. Московское радио передало, что Красная Армия приближается к Берлину. Но еще предстоят жестокие бои, и у каждого из нас в борьбе есть свое место…

Рассказав о положении на участке фронта перед Живецом, агитатор спросил красноармейцев, знают ли они свои боевые задачи.

— Знаем, — ответил сержант Сорокин. — Мы идем десантом на самоходках.

— В наступлении ваша рота должна решить очень ответственную задачу. Если вы будете действовать так же стремительно и дерзко, как действовали десанты на самоходках в Любани и Кшечуве, то успех боя будет обеспечен.