Когда землю укроет снег - Серганова Татьяна - Страница 44

— А барсы? — перебила я его увлекательный рассказ.

— Барсы, — он замолчал на мгновение. — А барсов крайне мало среди перевертышей, и они могут быть кем угодно. Никто не замечал за ними какой-то определенной тяги или склонности.

И почему я не удивлена, узнав о его исключительности?

— И изменить ничего нельзя? Волки — только воины, лисы — торговцы? И никакого отступления? И свободы выбора?

— Нет, это не панацея. Я лично знаю отличного медведя-врача, и он лучший в столице костоправ. А один знакомый волк — отличный оружейник, его арбалеты одни из лучших. Это не правило, а скорее предпосылки. А вот следовать им или нет — дело каждого.

И продолжил.

Он рассказывал так интересно, что я будто видела наяву высокие каменные стены, что окружали Долину. Ярко-зеленые луга с сочной травой, на которых паслось бесчисленное количество скота, аккуратные домики с резными ставнями и соломенными крышами. В столице дома были прочнее, в два, а иногда и в три этажа, а крыши были из яркой красной черепицы. Мощенные булыжником мостовые, невероятно высокий шпиль Храма Богини, что был виден с любого места в Долине. И невероятное ощущение покоя, что буквально витало в воздухе. Было понятно, что Долина стала Снежному больше, чем просто домом. Она стала родиной, за которую он был готов бороться и отдать свою жизнь.

Постепенно пейзаж стал меняться, деревьев становилось все меньше, появились открытые участки, камней стало еще больше. Временами нам приходилось слезать с лошадей, чтобы пройти какую-то особенно сложную часть пути пешком.

К следующему месту для ночлега мы подошли перед самым закатом, когда яркое оранжевое солнце уже наполовину скрылось за высокими вершинами гор. Это снова была пещера, только немного необычная, появившаяся в изломе скалы и увеличенная весенними грунтовыми водами, что во время таяния снега стекали с вершин и скапливались внутри.

Нехитрый ужин, во время которого мальчики уже клевали носом, и Снежный тихо велел мне уложить их спать, что я и сделала. Легла с ними на шкуру, обняла сонного Киана и принялась рассказывать сказки. Не прошло и десяти минут, как они уснули. Я сама, измученная длительной ездой, с ноющими от боли мышцами (казалось, у меня болела каждая мышца), как-то незаметно стала проваливаться в сон.

Проснулась я неожиданно.

Резко распахнула глаза, прижимая сына к себе и вглядываясь в темноту. Жуткое ощущение, что я здесь не одна, не проходило, а, наоборот, становилось все сильнее.

— Госпожа Солнечная, — произнес мужской голос, и тень двинулась в мою сторону. — Вас Снежный зовет, срочно.

По голосу я узнала бородатого Зипа.

— А мальчики? — прошептала в ответ.

— Я побуду с ними.

Поцеловала Киана в макушку и на ощупь принялась выбираться из пещеры.

На улице было еще не очень темно, значит, уснула я минут на двадцать — тридцать. Огонь костра все так же ярко горел, потрескивали поленья, а перевертыши готовились ко сну, снимали седла с лошадей, поили их водой из родника, что тек всего в паре метров от нас.

Снежный сидел у костра лицом ко мне. Сполохи огня красиво освещали его лицо оранжевым цветом, добавляя ярких бликов в серебристые глаза. Увидев Ирбиса, я уже было сделала шаг, чтобы подойти ближе, но остановилась, с недоумением разглядывая его собеседника. Мужчина сидел ко мне спиной, и рассмотреть что-либо было трудно, но я точно знала, что видела этого человека в первый раз.

Словно почувствовав мой взгляд, мужчина обернулся.

Его лицо было обезображено рваными шрамами. Будто когти какого-то ужасного хищника прошлись по правой стороне, страшно исполосовав ее. Удивительно, как с такими увечьями мужчина не потерял глаз.

Именно заглянув в них, я поняла, как ошиблась. Это был не человек, а перевертыш. Очень сильный и опасный.

Увидев меня, незнакомец быстро вскочил на ноги и слегка склонил голову. Это движение легко можно было принять за обычный кивок. Но уроки этикета не прошли даром, и я знала, что это был все-таки поклон.

— Госпожа, — произнес невероятно приятным, бархатистым и вкрадчивым голосом.

— Добрый вечер, — улыбнулась в ответ и перевела взгляд на молчаливого Снежного, что внимательно следил за нами. Как всегда, невозмутимый, холодный и неприступный. Вот только сердце отчего-то замерло, стоило нашим взглядам встретиться. — Вы хотели меня видеть?

— Присаживайся, — Ирбис указал рукой на место рядом с собой.

В отличие от галантного незнакомца, вставать Ирбис не собирался. Что ж, я не леди, он не лорд. Да и мы вроде как любовники, так к чему лишние церемонии разводить.

— Спасибо, — осторожно присела, всматриваясь в яркое пламя костра, что отбрасывало причудливые тени вокруг себя.

— Миа Солнечная, Питер Бурый, — представил нас друг другу барс.

— Очень приятно, — я слегка подняла голову, встречаясь с цепким взглядом синих глаз.

— Мне тоже.

— Господин Бурый является некоронованным правителем нейтральных земель.

О-о-о, надо же. Можно было догадаться, слишком независимо он держался, слишком уверен был в себе. А следующей была мысль: сколько же их тут, отверженных Империей и Долиной, если у них даже есть свой правитель? Видимо, не так мало, как я могла подумать.

— Это для вас я некоронованный, а для наших я вполне себе законный предводитель нашего небольшого братства, — усмехнулся он, приподнимая уголок губ необезображенной части лица.

— Я и смотрю, что ты пришел не к своему братству, а ко мне, — парировал Снежный.

Что-то скрывалось за его словами, но я еще не знала, что именно.

— Ему нужна наша помощь, а точнее — твоя, — продолжил барс, глядя мне прямо в глаза.

— Моя? — я удивленно захлопала ресницами. — Но чем я могу помочь?

Бурый нахмурился и судорожно сжал кулаки, да так, что металлическая кружка в его руках даже слегка деформировалась. От противного звука покореженного металла я вздрогнула и передвинулась в сторону Ирбиса. Не специально, просто уже автоматически посчитала его своим защитником со всеми вытекающими последствиями.

— Вчера вечером мой единственный сын и наследник слег с горячкой. И у меня есть все основания считать, что болезнь на него наслали.

Теперь пришла моя очередь хмуриться.

— С чего вы взяли?

— Горячка свалила его за считаные часы. Жар, бред, бессвязная речь, а пару часов назад моя жена обнаружила у него на спине мелкие темно-красные пятна.

— Они… нарывают? — тихо спросила я.

— Еще нет. Поэтому я и пришел сюда. Я прошу вашей помощи.

— Но разве у вас здесь нет магов, целителей?

— Я не доверяю никому… Один из них пытается убить моего сына, и пока я не знаю, кто именно, — он вздрогнул, отводя взгляд. — Алану всего семь лет.

На три года старше Киана, но еще так мал.

— А мне вы доверяете? Вы же меня совсем не знаете.

— Мои люди наблюдают за вами уже вторые сутки. И я успел составить свое мнение… Да и господин Снежный зарекомендовал себя как воин, а не убийца детей. Вы поможете? Дорога каждая секунда.

Я понимала. Если пятна появились, то это, несомненно, была лихорадка Борта. Страшная и очень опасная вещь, однако поддающаяся лечению. Но только для тех, кто знает как. Нас на уроках по основам целительства учили справляться с этой болезнью, впрочем, как и насылать ее на людей и перевертышей. Правда, спасти больного можно ровно до того момента, пока пятна не превратились в страшные нарывы и не начали лопаться, истекая гноем и сукровицей. В этом случае ему уже никто не поможет. Каким же зверем надо быть, чтобы пожелать ребенку такую мучительную смерть? Кем бы ни были родители, какие бы грехи ни совершили перед богами, дети не должны отвечать за них ценой собственной жизни.

— Нужно взять мою сумку, там лекарства, мази, травы, — вскакивая, произнесла я и побежала в сторону пещеры. — Нам надо спешить.

Когда я вернулась с сумкой наперевес, они успели снять с себя одежду и перекинуться. Барса я уже видела, причем неоднократно. Поэтому сейчас все мое внимание приковал к себе Бурый. Теперь я понимала, почему он взял себе такое имя. Это был медведь, огромный, почти три метра ростом, покрытый густой и жесткой шерстью темно-коричневого цвета. Тело у него было мощное, с высокой холкой, а голова — массивная, с небольшими ушками и глазами, морда была изуродована уже знакомыми шрамами. Дополняли картину сильные лапы со страшными когтями, что могут рвать мясо на куски.