Пристойное поведение (СИ) - Вечная Ольга - Страница 64

Я все это выслушала с равнодушным лицом и попросила написать заявление по собственному, а затем разметила вакансию на «hh».

Остальной народ как-то сразу приутих. Ходит по помещению, втянув головы в плечи, шушукается по углам.

Сижу в своем кабинете, работаю, только что клиента отпустила. Стучатся. Поднимаю глаза — явились, родимые. Весь коллектив в полном составе, даже Нину Арсеньевну подговорили, нашу любимую уборщицу — тихая приятная женщина за шестьдесят, у сына которой сеть аптек в нашем районе. Работает она, как все уже поняли, не ради денег, а просто потому, что дома скучно сидеть. Одевается дороже, чем я, приходит на работу с сумочкой от «Майкла Корса», потом меняет платья известных брендов на серый халат, передник и убирается. Чистюля страшная. Иногда мы с ней долго разговариваем о том о сем, она моего дядю очень уважает и за меня болеет, кое-какие сплетни рассказывает.

Обидно, что заняла не мою сторону.

— Извините, Вероника Павловна, мы пришли просить за Ольгу Валерьевну, — самый смелый Сергей выступает.

Стоят на меня смотрят, а Нина Арсеньевна — на окошко. Потом она вздыхает, достает откуда-то из-за спины тряпку и направляется протирать пыль в шкафу у меня за спиной.

Аж камень с души падает. Я расправляю плечи и прищуриваюсь. В этот момент мне не двадцать четыре года, я не брошенная женщина, не трусиха, и вовсе не та, кто ненавидит свое дело, тайком рыдая почти над каждым договором. Я босс. И требую к себе соответствующего отношения.

— Что именно? — спрашиваю.

— Ей три года до пенсии осталось. Нельзя же так.

— Я никому не позволю воровать у себя, — произношу довольно резко. Да, они не виноваты, что меня предал любимый человек, но на правах начальницы имею полное право отыграться. Кроме того, именно они ко мне явились, а не я к ним.

— Тогда мы уйдем все, — говорит Серега и смотрит мне в глаза. О, мужик, оказывается! Напали все на меня дружно, решили, что сильнее.

Открываю папку, беру образец заявления на увольнение и протягиваю.

Спина вспотела, нервничаю ужасно, дядя будет в шоке, если узнает, что я уволила весь наработанный годами коллектив! Прямо вот вообще всех, кроме уборщицы! А что делать? Я не уверена, но нутром чую: стоит сейчас прогнуться — на шею сядут. Да и Егор всегда говорил, что у меня получится, чтобы верила своей интуиции.

Забирают заявление, уходят молча, выпучив глаза от шока. А потом весь день по одному бегают, украдкой заглядывают, лебезят. Таскают сладости и извиняются, просят не горячиться. А я что? Я милостивый человек, бухгалтер пусть собирает манатки, остальных на первый раз прощаю.

Таким образом неделя пролетает практически незаметно, в хлопотах и собеседованиях. Я все время при деле, отвлекаю себя, сознательно избегая опасного одиночества. Вечер среды застает врасплох. Возвращаюсь домой и, кстати, ловко паркуюсь перед соседкой, которая, как и обычно, ждет своего парня в машине. Мы пересекаемся взглядами и киваем друг другу, натянуто улыбнувшись. Забавная ситуация — в данный момент она завидует моим способностям водить, не догадываясь, как сильно повезло именно ей.

Забираю пакеты из магазина с заднего сиденья, направляюсь к подъезду. И вижу на своем пути Озерского собственной персоной. Как обычно, лицо непроницаемое, актеришка недоделанный.

Екает в груди, разумеется. В первую секунду, увидев его, я начинаю сутулиться, едва ли не физически ощутив, как на плечи обрушилось все прекрасное, что между нами было. Как он закидывал меня сообщениями, забирал с работы и обнимал, рассказывая о своих делах и планах. В том числе вспоминается потрясающий секс, во время которого я чувствовала себя любимой. Не просто получала удовольствие от движений умелого партнера, я любила и ощущала себя особенной и необходимой ему.

Следом накатывает злость. Сильная эмоция, столь же мощная, как и нежность к этому придурку!

Я бы прошла мимо, но ублюдок облокотился спиной на дверь в подъезд. Руки на груди скрестил. Егор подстригся, немного другой с короткими волосами. Чужой мне человек.

Слово «чужой» повторяю мысленно раз за разом, пока подхожу к нему. Смотрю в глаза.

— Привет. Пройти можно? — спокойным голосом. Моя цель — показать себя бесстрастной.

— Привет, — отвечает. — Поговорим?

— У меня пакеты тяжелые.

— Тогда, может, сядем где-нибудь?

— Мы уже поговорили, больше мне добавить нечего. Извиняться перед тобой, Озерский, я не созрела. Как созрею, непременно напишу, даже не сомневайся.

Он усмехается, понимая отлично, что напишу я ему «никогда» и не минутой раньше.

— Я не о нас. Давай подержу твои пакеты, отойдем хотя бы в сторону.

Пожалуйста, соседи, кто-нибудь выйдите на улицу или вернитесь домой. Но, как назло, никого вокруг. В моем подъезде живу только я, не иначе.

— Ладно, я скажу быстро, — говорит он мне, понимая, что никуда идти с ним я не намерена. — Недавно я поссорился с одним из своих ранее близких друзей. С Ильей, ты его знаешь. Тренер, вспомнила?

— Конечно. И что? Ты мне говорил, что он сидит на героине и чтобы я держалась от него подальше. Несколько раз он мне звонил, я его отшила. С тех пор от него тишина.

— Я боюсь, что он может захотеть мне отомстить.

— А я при чем? Устрой охрану своей жене.

— Вероника, если он придет к тебе домой — не открывай. Ни за что. Человек неадекватен. И не ходи одна вечерами, — он говорит полностью серьезно. — Мы с друзьями начали следить за ним, потому что Илюха все еще силен, как гребаный боров, а поступки не контролирует. Не сомневаюсь, что в этом году он или сядет, или в дурку угодит, но я не хочу, чтобы из-за тебя. Если вдруг что — не храбрись, сразу звони мне. Или в полицию. Кричи, зови на помощь.

Мне становится не по себе, и затрудняюсь ответить, что испугало больше: слова или тон, с которым Егор произнес их. Не думаю, что Илья станет меня преследовать, мы виделись-то всего пару раз в автошколе, столько же по телефону говорили, причем недолго. Но интуиция подсказывает, что на пустом месте Егор бы не стал разводить панику.

— Я поняла, Егор. Спасибо, что предупредил.

— Извини, что впутал тебя в это. К сожалению, он понимает, как много ты для меня значишь, он может попытаться ударить меня через тебя. Он сейчас в клинике, но в прошлый раз успешно оттуда свалил. Я не могу отвечать за его поступки и за то, что творится в его башке.

— Ясно.

— У тебя все хорошо?

— Да, прекрасно. Только руки устали.

— Понял, — он отступает, пропуская, но при этом касается меня, проведя рукой по моему плечу. — И если что-то понадобится… по любому вопросу и поводу… ты звони, хорошо?

— Непременно. Ты у меня на быстром наборе, — улыбаюсь и захожу, наконец, в подъезд.

Я смогла. Прошла мимо него, закрыла дверь в подъезд и замерла на одну секунду. А потом продолжила свой путь домой.

Дрожу. Нижняя губа дергается, и слезы подступают. Разумеется, Егор, буду при каждом удобном случае именно к тебе обращаться! Как ты мне сказал напоследок? «А как ты хотела — трахаться с женатиками и требовать к себе уважения?»

О да, я требую себе уважения. И ты задел мою гордость.

Встреча взбудоражила. Весь вечер не нахожу себе места, то стук в дверь мерещится, то просто скучаю в одиночестве. В итоге решаюсь посмотреть, что там у Ксюши в инстаграме, не родила ли наша красавица. Нет информации уже несколько дней. Открыла вотсапп, в который практически не захожу с тех пор как в чат, в котором мы болтали с подружками, добавили Ксюшу. Обычно там сотни сообщений, а сейчас — всего пятьдесят. А внизу надписи:

«Саша вышла».

«Ксюша вышла».

«Василиса вышла».

«Полина вышла».

Одна я осталась. Такой вот чат, из одного человека состоит. На даты посмотрела — в тот вечер все случилось, как мы с Егором расстались.

И первая мысль — написать Озерскому, попросить защиты. Первая мысль, которая обгоняет понимание, что мы больше не вместе. Да, все намного хуже, чем я думала. Забыть его непросто, мне потребуется некоторое время, чтобы перестать прокручивать в голове минуты, проведенные вместе.