Четвертый с Фринагара. Ад во мне. Дело вкуса. Пропавший Ромни. Охота за сокровищем. - Куин (Квин) Эллери - Страница 25

— Пока я ожидала, когда мне разрешат пройти к тебе, к больнице подъехала машина с несколькими людьми. Один из них подошел к моему автомобилю, распахнул дверцу и заглянул внутрь. По-моему, он интересовался регистрационным номером. — Она в волнении сжала руки и продолжала: — Это был тот самый человек, который танцевал в «Красном петухе». Помнишь? Тот, за которым мы следили прошлой ночью…

— Джо Наварро!

Ну, конечно же — Наварро! За это время любой мальчишка, хоть немного интересующийся моей персоной, мог узнать, что произошло, и где я нахожусь. Точно так же, как и Элейн, преступники, включая Госса и Сильвермена, могли услышать по радио сообщение о том, что подстрелили Шеллона Скотта.

Я немного приподнял руки и снова уронил их на одеяло.

Нет, это не было жестом безнадежного отчаяния.

Я понял, что попал в западню, но почувствовал только злость. Никогда еще мне так сильно не хотелось вцепиться руками в шею Наварро и сдавить ее как следует.

— Кто был с ним? — хрипло спросил я.

— Еще двое, но я их не знаю.

— Давно это было?

— Минут пятнадцать назад.

— Так, так… Видимо, он все-таки узнал твою машину. Эти подонки знают, что ты была на «Фринагаре» с Белденом.

Я приподнялся и сел на кровати.

— Что ты делаешь? — всполошилась Элейн.

От слабости у меня на мгновение все поплыло перед глазами. Но только на мгновение. В следующий момент все снова встало на свои места.

— Мы уходим! — решительно заявил я. — И немедленно!

— Но, Шелл, ведь у тебя пуля в груди. Ты должен…

— Да, у меня пуля, и я считаю, что одной вполне достаточно. Следующую они постараются всадить мне в голову!

Элейн в отчаянии продолжала сжимать руки.

— Да, после всего того, что случилось, я думаю, ты прав.

— Конечно, прав!

Она судорожно сглотнула.

— Я помогу тебе, если сумею, но…

— Я совсем не так плох, как тебе кажется. К тому же уже больше часа провалялся в постели. Отдых вполне достаточный. Теперь снова могу отправиться в плавание. Если ты выйдешь на минуточку и…

Хотя нет, положение действительно серьезное. Элейн нельзя выпускать одну из комнаты.

— Может, я смогла бы подогнать машину к черному ходу? — робко спросила она.

— Нет, дорогая! Они наверняка уже наблюдают за ним. Нечего и мечтать об этом.

— Что же тогда делать, Шелл?

Я молчал, мучительно пытаясь найти выход из создавшегося положения. У всякого на моем месте ход мыслей был бы приблизительно таким же, как у толстокожего бегемота, а, к несчастью, толстокожие бегемоты не отличаются прозорливым умом. Я почувствовал, как на лбу выступил холодный пот.

Элейн между тем продолжала говорить:

— Но убийцы ведь не придут прямо сюда, в палату, не так ли? Если тебя беспокоит только это…

— Возможно, ты и права, не придут… Дело в том, что мы оба здесь. Слишком заманчиво одним выстрелом убить двух зайцев. А гангстеров не смутит и родильный дом.

— Неужели… неужели мы не можем подождать, пока тебя избавят от пули? Доктор Фишер уже, наверное, готов к операции.

— Мы не можем ждать. К тому же я еще не на смертном одре! Я видывал ребят из морской пехоты, у которых все тело было изрешечено пулями, и тем не менее, они дрались как черти, пока не…

И лишь сейчас слова Элейн дошли до моего сознания. Я тупо посмотрел на нее.

— Ты сказала…

— Я сказала, что доктор Фишер, уже, наверное, готов к операции. Сестра просила меня не задерживаться.

— Значит, доктор Фишер, — сказал я. — Ну, что ж, великолепно! Этому доктору нужно проводить свои операции прямо в морге!

— Что за чепуху ты говоришь, Шелл!

— Этот доктор будет добираться до моей пули через глотку, дорогая. А, может, начнет с левой пятки, если сочтет такой путь более удобным.

— О, Боже мой! О чем ты говоришь!

— А, ладно, забудь об этом! Сейчас нет времени для объяснений! Просто нам нужно поскорее смываться отсюда.

Я все еще чувствовал сильную слабость, но был почти уверен, что смогу передвигаться без посторонней помощи. Боли я не чувствовал — ребята из скорой помощи неплохо поработали, зашпаклевав дырку в груди и наложив на нее плотную тугую повязку.

Я завернулся в простыню и, встав с постели, сделал несколько шагов по палате. Ноги сильно дрожали. Пришлось сесть на кровать и вновь тщетно пытаться что-нибудь решить.

В намерениях доктора Фишера я нисколько не сомневался. Но если ликвидировать меня поручено ему, то Наварро приступит к активным действиям только в том случае, когда убедится, что Фишеру не удалось меня зарезать. Возможно, только это и даст мне еще какой-то шанс.

— Где расположена моя палата? — спросил я Элейн.

— В самом конце левого крыла. И неподалеку дверь, ведущая в другую часть больницы.

Стало быть, до выхода не так уж далеко. А там всего два квартала до дома Митчелла.

— О’кей! Теперь еще одно…

Закончить я не успел. Дверь открылась, и вошла сестра.

— Мне очень жаль, — сказала она Элейн, — но сейчас вам придется уйти. — Потом, увидев, что я сижу, укоризненно заметила: — О, вам не следовало бы этого делать!

— Не беспокойтесь, сестричка. Мне не так уж и плохо. Вы не принесли бы мне сюда телефон?

Она удивленно заморгала глазами.

— Извините, но здесь его даже некуда подсоединить.

— Тогда проводите меня к телефону.

— Об этом не может быть и речи! Вам же нельзя ходить! Меня выгонят с работы, если я…

— Ну, хорошо, не волнуйтесь. Все равно из моей затеи вряд ли что получится.

Я помолчал, обдумывая внезапно пришедшую в голову мысль. Потом спросил:

— Доктор Фишер, который собирается меня оперировать… он что, служит в вашей клинике?

— О, нет! Но кто-то позвонил директору и попросил оказать вам особое внимание и не беспокоиться о расходах, а напоследок выразил желание, чтобы вас оперировал доктор Фишер. Это очень опытный и дорогой хирург. — Сестра улыбнулась. — У вас, наверное, очень влиятельные друзья.

— Угу! На все пойдут ради меня. Поэтому, очевидно и пулю еще из меня не извлекли, не так ли? Вы ждали этого опытного и дорогого хирурга?

Она кивнула, и я продолжил:

— Что же, все это очень трогательно, но я хотел бы повидаться с доктором Фишером.

— Он уже в операционной, а вас туда сейчас повезут.

— И, тем не менее, попросите его зайти ко мне. Уверен, он придет, если вы скажете ему, что речь пойдет о Лайме и о том, другом, в погребке Брандта.

Сестра слегка нахмурилась, но все же согласилась передать доктору мои слова. Я спросил ее еще, не знает ли она, где моя машина, и она ответила, что машина, должно быть, находится там, где я ее оставил. На стоянке перед больницей ее нет.

С этими словами сестра вышла из палаты и закрыла за собой дверь.

— Ну, что ж, дорогая, нравится тебе или нет, но мы оба влипли в эту поганую историю, и выпутываться из нее придется сообща.

— Я знаю, Шелл. Поэтому пришла сюда. Может быть, смогу чем-нибудь помочь.

— Ты чертовски храбрая женщина, Элейн!

Она улыбнулась и сказала мне что-то очень приятное.

На этом лирическая часть закончилась. Я встал и огляделся, выискивая что-нибудь увесистое. Подходящий предмет оказался на маленьком столике в противоположном углу палаты. Это был стеклянный графин. Я взял его в руку, проверил, достаточно ли он тяжел, и решил, что вода, находившаяся в нем, совсем не помешает.

Потом повернулся к Элейн.

— Полагаю, ты догадываешься, что я намерен сделать?

— В моем присутствии ты вечно с кем-то дерешься, так что…

— Вот и отлично! Отойди в сторону, чтобы тебя не заметили, и если что-нибудь пойдет не так, как нужно, выбегай в коридор и кричи, словно за тобой гонятся черти. Главное — собери вокруг себя побольше народу. А после этого вызови полицию. Лучше всего дозвониться до капитана Сэмсона.

Она ничего не ответила, потому что вошла сестра и сказала, что доктор Фишер будет здесь буквально через минуту. Я подошел к двери и стал ждать.