Звездолет (ЛП) - Ландерс Мелисса - Страница 38

– Надень. – Затем расстегнул рубашку и отдал Соларе и ее тоже: – Прикрой ноги. 

Пиджак все еще хранил тепло его тела, так что она поспешила укутаться, пока оно не улетучилось. А повернувшись, чтобы поблагодарить Ренни, заметила россыпь розовых шрамов на его обнаженных плечах. Солара хмуро уставилась на повреждения. Идеально круглые и ровные, они походили на следы от бластера. 

– Что случилось с твоей спиной? 

Старпом включил автопилот, вслепую нашарил свои очки и, увидев, что они не разбились, усмехнулся. 

– Помнишь, я сказал, что обокрал кого не следовало? 

– Они в тебя стреляли? 

– Еще как, – подтвердил Ренни с кривой улыбкой. – Пока я улепетывал, спасая свою жизнь, примерно как ты на спутнике. 

Солара задумалась, знали ли эти мафиозники, что он не способен контролировать свою тягу к воровству. Впрочем, для тех, кто готов стрелять безоружному в спину, это, наверное, и неважно. 

– А как же женщина? Та, что тебя любила? Где она сейчас? 

Улыбка Ренни стала грустной. 

– Хотел бы я знать... а может, и хорошо, что не знаю. – Он покачал головой. – Только глянь на нашу безумную жизнь. Передвигаемся в тени, нигде не задерживаемся надолго. Это и не жизнь вовсе. Я желал для нее лучшего... настоящий дом и семью, которыми она могла бы гордиться. Потому и бросил ее. 

На лице его появилось рассеянное выражение, а из груди вырвался такой тоскливый вздох, что у Солары чуть сердце не разорвалось. 

– Порой я надеюсь, что она меня забыла и двинулась дальше. А порой – что нет. 

Она не знала, что сказать, потому просто взяла Ренни за руку, и они молча смотрели в окно, пока время текло, расстояние увеличивалось, а кислород подходил к концу... 

В какой-то момент их сжатые ладони ослабели, и вновь переплести пальцы удалось не с первой попытки. Движения становились неуклюжими, голова кружилась. Солара блуждала взглядом по кабине, но не могла вспомнить, почему мигают лампочки и куда они вообще собрались. Она глотнула воздуха – телу его оказалось мало. Прямо как в городских трамваях на Земле, где в летнюю жару царит такая духота, что машинистам приходится опускать окна. 

– Эй, нам б-бы люк отк-крыть, – заикаясь, произнесла Солара. – Вп-пустить немного воздуха. 

Ренни посмотрел на нее сквозь очки и попробовал почесать грудь, но рука безвольно упала на колени. 

– Плохая идея. 

Солара хотела спросить почему, как вдруг краем глаза уловила движение, повернулась и увидела за окном старый уродливый корабль. Знакомый корабль... она не помнила его названия, но прямо-таки жаждала оказаться на борту. 

Ренни тоже его заметил, радостно вскрикнул и уставился на панель управления: 

– Мы слишком разогнались, надо притормозить. 

Но в итоге только потер лоб. 

Несколько толстых металлических тросов выстрелили из-под челнока и, вцепившись в корабль, подтянули их ближе. Будто по сигналу с удаленного пульта двигатели умолкли, и челнок прижало к большому брату с громким щелчком. Солара пыталась встать, но ремни удерживали ее на месте, пока парень со светлыми дредами их не расстегнул. 

Он же вытащил ее в грузовой отсек корабля, после чего вернулся за Ренни. 

Чуть позже, когда Дорану дали лекарство и убедились, что он стабилен, команда собралась на камбузе. Выяснилось, что никакого сигнала капитан не получал, а просто отслеживал челнок все время их отсутствия. Солара сидела за столом и размышляла над словами Ренни, мол, он мечтал дать своей женщине настоящий дом и семью, которыми она могла бы гордиться. 

Солара пока не знала, что скрывают члены экипажа или как пересеклись их пути, но сегодня эти незнакомцы сделали для нее больше, чем родные отец с матерью за все восемнадцать лет. По ее мнению, как раз этим и можно гордиться. Ренни ошибся, заявив, будто это не жизнь. 

В данный момент для Солары не существовало места лучше, чем «Банши». 

В последующие дни Доран стал бояться наступления ночи. 

Он так много времени провел в постели, что организм сбился с графика, и теперь в восемь часов, когда на корабле воцарялась тишина, его пытка только начиналась. 

Зря он сегодня не солгал и не попросил у Кассии еще обезболивающих – тогда сейчас бы уже погрузился в медикаментозную кому, а не лежал без сна, переваривая сказанное Соларой. 

«Твой отец в тюрьме». 

Эхо этих слов до сих пор заставляло желудок сжиматься, ведь они открывали страшную правду… Доран остался один. 

Сколько он себя помнил, отец всегда был рядом, чтобы помочь. И даже если Доран не нуждался в его поддержке, шагать по жизнь все равно гораздо проще, когда знаешь, что, если оступишься, папа поймает. Теперь страховка исчезла, и Доран не мог избавиться от тошнотворного ощущения свободного падения. 

А как там отец? Он тоже одинок и испуган или уже превратил камеру в импровизированный офис, а разбираться с арестом поручил юристам? Дорана злило, что он ничего не знает. Он скучал по отцовскому голосу. Хотел бы вновь заставить его смеяться. И так как связаться с ним сейчас способа не было, Доран не представлял, что делать, когда доберется по указанным координатам в Пограничье. 

Конечно, миссию он продолжит, но сумеет ли очистить их имена? В голову полезли сомнения. Вчера Доран взял инфопланшет и прочел подробности своего дела, явно указывавшие на то, что их подставили… кто-то из правительства. Силовики утверждали, будто нашли ДНК Дорана в перевозчике, на клети из-под украденного инфиниума. Но Доран никогда не ступал на борт правительственного корабля и прежде даже не слышал об инфиниуме. А значит, силовики подбросили улики, и если так, то на справедливый суд рассчитывать явно не стоит. 

Грудь сдавила паника, и Доран понял, что уже ничего не будет по-прежнему, как бы он ни старался все исправить. Старая жизнь закончилась, сменившись новым жалким существованием в бегах. 

«Нет. Даже не думай об этом». 

Отец нуждался в нем, потому Доран должен оставаться сильным и выполнить задание. Что бы ни ждало его в Пограничье, это точно ключ к их свободе. 

Проснувшись утром, Доран прищурился от света звезд, который проникал в каюту сквозь иллюминатор, и взглянул на Солару, скорчившуюся под ворохом одеял так, что наружу только нос торчал. 

– Почему ты до сих пор спишь на полу? – спросил Доран и закряхтел, прочищая горло. 

Ей явно было неудобно. Одного взгляда вниз хватило, чтобы от воспоминаний о жестких стальных панелях заныли плечи. 

Доран закинул руки за голову и выгнул голую спину, растягивая одеревеневшие после долгого бездействия мышцы. Ощущения оказались такими приятными, что он повторил прогиб, а потом по очереди поднял к груди колени, разминая и ноги. Как и в случае с горячим душем, Доран не ценил дар свободы движения, пока не потерял, но теперь поклялся больше не воспринимать собственное тело как должное. 

Солара зевнула и перевернулась на спину, высунув руки из-под одеяла и тоже потягиваясь. Он радовался, что она перестала носить перчатки, но решил помалкивать – слишком уж соседка чувствительна к любым упоминаниям о татуировках, еще взбесится. 

Не дождавшись ответа, Доран указал на пустое пространство рядом с собой: 

– Это двуспальная кровать, помнишь? Места более чем достаточно для двоих. – Он принюхался. – И я не воняю. Вроде бы.