Тёмный Рассвет. Дорогой ненависти (СИ) - Керимов Тимур - Страница 49

— Погодите, — девушка даже не пыталась пошевелиться, только не спускала с доктора ставших совсем огромными на измученном лице глаз. — Не уходите, пожалуйста…

— Сеанс лечения на сегодня окончен, — врач опустил голову. — Ничего другого я для вас сделать не могу. Только унять боль. И не просите меня ни о чем. Отдыхайте, пока можете. И спите — во сне травмы заживут быстрее.

Он порывисто встал и быстро пересек камеру. Около двери на мгновение обернулся, и Сайлорен успела заметить, как губы его дрогнули и чуть шевельнулись, словно прошептали «простите». Девушка вздохнула, настолько глубоко, насколько позволяла травмированная грудная клетка, и отвернулась к стене. На что она рассчитывала?.. Глупо, в любом случае глупо. И наивно. Веки отяжелели и сами собой сомкнулись. Среди уколов было и снотворное. Сайлорен провалилась в сон без сновидений, и уже одно это было подарком судьбы — ее хотя бы не мучили кошмары.

* * *

Разбудил Сайлорен звук открывающейся двери. В камеру вошли молчаливые штурмовики в количестве четырех человек и один офицер в серой форме. Не произнеся ни слова, они дважды выстрелили в девушку парализатором и, бесцеремонно подхватив под руки, выволокли в коридор. Резкая боль в раненом плече и переломанных ребрах туманила сознание, и Сайлорен висела на руках солдат, словно тряпичная кукла, едва ли понимая, куда ее несут.

Спустя некоторое время мысли немного прояснились. Девушка обнаружила, что лежит на полу, а над головой тускло поблескивают вделанные в металлический потолок светодиоды… Комната для допросов… она слишком хорошо ее помнила. Оглядевшись, насколько позволял заплывший от ударов глаз, Сайлорен внезапно остолбенела, чувствуя, как по телу прокатывается дрожь. В красивом резном кресле, совершенно не вязавшемся с суровой жутковатой атмосферой помещения, сидел Император и пристально смотрел на неё. Как раньше, во время допросов… Встретившись с Палпатином взглядом, Сайлорен молча стиснула зубы. Безмолвие становилось все более гнетущим, как и дуэль взглядов. Смотреть в эти желтые неподвижные равнодушные глаза становилось все тяжелее. Сайлорен не выдержала первой. Она опустила голову, чувствуя, как уходят и без того слабые силы, а удары сердца начинают гулко отдаваться в ушах.

А Император все смотрел и смотрел. И наконец негромко произнес:

— Печально, что ты оказалась настолько глупой. Мне искренне жаль время и силы, потраченные на тебя. Это наш последний разговор. Мне надоело твоё узколобое упрямство. Больше ты мне не нужна.

Он встал с кресла, глянул на нее сверху вниз и, внезапно вскинув руки, ударил молниями.

— Познай истинную цену своей глупости, неблагодарная идиотка!

Молнии отшвырнули девушку, словно раскаленными лезвиями впиваясь в тело, выжигая воздух в легких, заставляя задыхаться в крике и корчиться от невыносимой боли. Император опустил руки через несколько минут, показавшихся Сайлорен бесконечностью.

— Теперь ты будешь умирать, долго и мучительно, и у тебя будет достаточно времени вспомнить все те милости, которыми я тебя осыпал когда-то.

Повернувшись к ней спиной, он вышел из допросной, оставив обессилившую от боли девушку кашлять кровью у дальней стены комнаты. А потом дверь вновь скользнула в сторону, впуская Маарека Штеля. И Сайлорен с глухим отчаянным всхлипом прижалась лбом к холодному, забрызганному ее кровью полу…

Штель подошел к ней и присел на одно колено. Резким толчком в плечо перевернул на спину.

— Ну что же, мы снова встретились. Для меня это настоящий подарок, поверь. А вот со штурмовиками драться — довольно глупая затея, учитывая ваши разные весовые категории, — он, усмехнувшись, провел кончиками пальцев вдоль перебитой переносицы.

Сайлорен смотрела на него с нескрываемой ненавистью. Эти глаза, холодные и бесчувственные, эта кривая ухмылка… больше всего на свете сейчас девушка хотела разбить в кровь эти губы, сомкнуть пальцы на горле и сжимать, сжимать, пока взгляд не помутнеет, а сам он не захрипит. Но это было безумной мечтой, Сайлорен прекрасно это понимала. Глядя Маареку в глаза и не шевелясь, девушка чувствовала, как тело медленно приходит в себя после удара молний. Она знала, что впереди есть только боль, и ничего больше — Палпатин дал понять это достаточно ясно. А значит, один удар уже никак не сможет повлиять на ее судьбу… Она ждала, что Штель приблизится, как хищник, пристально разглядывающий свою добычу, которой некуда бежать. Он наклонился, по-прежнему мерзко ухмыляясь. И Сайлорен изо всех сил ударила его по губам. Штель отшатнулся, через мгновение перехватив ее скованные запястья и резко крутанув их в сторону. Сайлорен выдохнула сквозь стиснутые зубы. Больно. И будет ещё больнее, в этом можно не сомневаться. Но на гладко выбритый подбородок медленно сползают одна за другой несколько капель крови. А значит, оно того стоило…

Штель, одной рукой продолжая выворачивать девушке кисти, другой сжал шею.

— Я мог бы задушить тебя, но не стану этого делать. И не потому, что Владыка запретил. А потому, что это слишком легкая смерть. И ты ее не заслужила.

* * *

Дни снова отмеривались болью. Ее старательно и неторопливо ломали. Вернее, доламывали. Пытались превратить в бесчувственную и слепо преданную рабу Империи. Уничтожали личность. Её били, душили, кололи какие-то препараты, от которых сон превращался в калейдоскоп кошмаров, а головная боль стала постоянной спутницей бодрствования. Временами Сайлорен с трудом могла определить, где реальность, а где бред воспаленного сознания. Палачи говорили, что ее надо перековать, лишить всего, вырвать память и чувства, оставить только пустую оболочку.

Когда за ней в очередной раз пришли штурмовики, Сайлорен лежала, закрыв глаза. Она слышала шаги, но реагировать не собиралась.

— Встать, — прозвучал резкий приказ.

Сайлорен не шевельнулась, даже век не подняла. Только внутренне сжалась, предчувствуя удар. Тяжелый сапог впечатался в бок. Ребра вспыхнули болью, и девушка сквозь зубы выдохнула.

— Встать.

— Зачем? Мне и так хорошо… — Сайлорен открыла глаза и снизу вверх посмотрела на замерших над ней солдат. Если их разозлить… много ли ей нужно, чтобы умереть?

— Тебя ждут, дрянь, — процедил командир конвоя, наводя на нее бластерный пистолет. — И ты пойдешь с нами.

— А если нет? Застрелишь? — улыбаться было невыносимо больно, но Сайлорен все-таки скривила губы в подобие улыбки, стараясь довести офицера до бешенства.

— Молчать! Подъем, — снова удар.

Сайлорен смотрела ему в глаза, не моргая и не двигаясь.

— Стреляй, храбрец. Легко угрожать безоружному пленнику. Легче только бить лежащего. Да только ты все равно не выстрелишь — струсишь.

Глаза офицера сверкнули, он обернулся к конвойным и кивнул на девушку. Двое штурмовиков подняли ее на ноги и прислонили спиной к стене. Она молчала, только губы ее дрожали от боли, пронизывающей избитое тело.

— Никто не смеет обвинять офицера Империи в трусости безнаказанно, сучка, — офицер стиснул ее подбородок — и поврежденная при захвате челюсть заныла.

— С чего ты взял, что можешь мне указывать, трусливый пес?

Пальцы офицера начали сжиматься на ее горле. Его лицо было так близко — искаженное злостью… так близко… Сайлорен закрыла глаза и рванулась вперед, целясь лбом в тонкий нос и бледные губы. Удар, хруст, кровь, заливающая глаза — своя и чужая…

Офицер отпрянул, ругаясь и прижимая ладонь к разбитому лицу. Кулак штурмовика прилетел в горло, заставляя задохнуться от боли. Ну же, ну…

Голову за волосы запрокинули назад, холодное дуло прижалось к шее. Тяжело дыша, Сайлорен ждала выстрела, чувствуя, что рука, сжимающая пистолет, дрожит от еле сдерживаемого бешенства. Но через несколько мгновений офицер совладал с собой, опустил пистолет и отступил на шаг назад.

— В допросную ее. Господин Штель наверняка уже заждался.

Сайлорен пару раз ударили и потащили из камеры. Девушка закрыла глаза. О Сила, когда же закончится этот кошмар…