Краткий курс... - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 37

Земельная аристократия — кланы тогдашней “политической элиты”, державшие в своих руках государственную власть при смене поколений, — не смогли отказаться от своих рабовладельческих устремлений и возглавить общественную деятельность, направленную против ростовщического рабовладения финансовых межрегионалов. Но межрегионалы-ростовщики смогли профинансировать подавление своих конкурентов в рабовладении — земельной региональной аристократии — в ходе буржуазных “демократических” революций.

Обретя через финансируемых ими[63] ставленников власть над государственным аппаратом, ростовщические кланы в течение исторически непродолжительного времени обезопасили себя и свою власть от нездоровой страсти к финансовому накопительству как некоторых устойчивых при смене поколений социальных групп, так и отдельных личностей, которая по-прежнему господствовала в обществах и препятствовала развитию реальной производственной деятельности так же, как и во времена государственной власти земельной аристократии, чья алчность и рабовладельческие устремления препятствовали общественному объединению труда.

Будучи держателями ростовщической долговой удавки, финансовые межрегионалы признали в качестве равноправных с золотом и серебром средств платежа в меновой торговле разного рода долговые разписки. Эти долговые разписки в своём историческом развитии обрели вид бумажных кредитных денег[64], ставших первым воображаемым продуктом в мире реальных золотых и серебряных финансов того времени.

Чтобы не нервировать и не озлоблять толпу обывателей обменом разного рода “реальностей на воображаемые ценности”[65] при осуществлении ими купли-продажи с употреблением кредитных бумажных денег, межрегиональной ростовщической корпорацией, узурпировавшей банковское дело (счетоводство макроэкономического уровня по его существу), и подчиненными ей государствами поддерживалась система прямого и обратного обмена воображаемого денежного товара (чисел на счетах и на разного рода купюрах) на реальное золото и серебро по твердому курсу.

Хотя при этом только некоторая доля из совокупной номинальной платёжеспособности общества S+K была представлена реальными золотом серебром, но при устойчивой работе этой системы прямого и обратного обмена какой-либо внешне видимой функциональной разницы между «реальными» и «вообража­емыми» финансами видно не было.

Но если находящуюся в обращении наличность S , в свою очередь представить в виде суммы:

S = V +“Au” ,

где V — воображаемая (виртуальная) составляющая в денежном обращении, а “Au” — реально золотая, и перейти к анализу покупательной способности, то отличие системы меновой торговли на основе золота, эмиссия которого ограничена природными факторами, и системы торговли на основе воображаемых денег — разительное. Удельная покупательная способность золотой составляющей пропорциональна в обезразмеренной по S+K системе следующему соотношению:

“Au”/(V + “Au” + K).

Поскольку объём допустимого кредитования, не нарушающего возможностей банковской системы в операциях с вкладчиками, пожелавшими потратить свои сбережения, представляет собой некоторую ограниченную долю от S , а золото в системе обращается наравне с воображаемыми деньгами, то приведённое выражение для покупательной способности золотой составляющей можно записать и в такой форме:

“Au”/(V + “Au” + aV) = “Au”/(“Au” +(1 + a)V).

Поскольку, в отличие от золота, объём эмиссии всякого рода воображаемых финансов неограничен ничем кроме произвола держателей системы воображаемых денег, то полученное выражение по существу говорит о возможности управления покупательной способностью золотой составляющей в финансовом обращении в условиях действия золотого стандарта.

Дело в том, что удельная[66] покупательная способность всякой номинальной денежной суммы в обезразмеренной системе определяется в общем виде (с точностью до коэффициента) соотношением П_i /(S+K), частным случаем которого является приведённое соотношение для покупательной способности золотой составляющей. Как видно из структуры этого соотношения, если кто-то накопил золота в качестве сокровища в объёме β“Au” , то простым наращиванием воображаемой составляющей V , покупательную способность золотого сокровища можно при необхо­димости легко обесценить[67]; а тем самым и устранить конкурентов, посягающих на господство, и оставить в подневольном положении тех, кто стремился вырваться на финансовую свободу.

Это было невозможно сделать столь независимо при изключительно золотом обращении (требовалось выявить сокровище и изъять его, что исторически реально возможно только как гражданская война); кроме того, концентрация реального золота у банкиров и плохая его транспортабельность в больших количествах делала банкиров легко поражаемой мишенью в периоды социальных потрясений[68]. В системе же с воображаемыми финансами-числами каждый банкир-ростовщик — сам себе системообразующий фактор, способный бросить на разграбление в случае опасности для себя счета и купюры в одном месте и развернуть производство воображаемого финансового продукта в другом месте при поддержке всей остальной корпорации межрегионалов финансистов. Захват же воображаемого финансового продукта одиночками как в граждански мирное время, так и в ходе бунтов опасности для системы не представляет, поскольку введением в обращение новых воображаемых финансов, периодической сменой купюр и т.п., захваченные кем-либо воображаемые финансы-числа на разного рода носителях сами собой утратят покупательную способность[69], и будут выброшены их владельцами, если те не смогут доказать законность происхождения своих воображаемых “сокровищ” при обмене старых денег, на новые, осуществляемом системой в целом.

Кто этого не понимал и хотел накопить богатств побольше, копил сокровища по-прежнему, а неограниченная ничем, кроме воли финансовых рабовладельцев эмиссия воображаемых денег (нара­щивание составляющей V), поддерживала хозяйственную деятельность общества. Когда же рост номинальных цен, подстегиваемый ростовщичеством, вынуждал продавать разного рода сокровища и тратить накопления, золотая составляющая в денежной форме возвращалась в обращение, а перешедшая в ювелирные изделия, — меняла владельцев в меновой или обычной торговле.

Сами же заправилы системы воображаемых финансов ничего не теряли, сохраняя власть и над миром воображаемых номиналов, и над товарооборотом реальных вещей и услуг.

По существу с момента признания обществом в качестве средств платежа бумажных денег — носителей воображаемых номинальных чисел — золото стало ненужным в качестве основы финансовой системы, обеспечивающей сборку множества частных фирм в единую производственно-потребительскую систему. Однако при этом встал вопрос об управлении покупательной способностью денежной единицы и об управлении разпределением удельных покупательных способностей среди населения и по специализированным рынкам при прогрессивном росте объёма номинальной платёжеспособности S+K общества в целом.

Таким образом, после выяснения роли ростовщичества и банков в прошлом и в современном мире, очевидно, что рынок кредитов — это единственный из специализированных рынков общества, который имеет по принципам построения финансовой системы со ссудным процентом всегда положительное сальдо в обмене с другими специализированными рынками. Именно по этой причине не правы те, кто утверждает, что ростовщический доход явление того же рода, что и прибыли, извлекаемые продавцами из торговли реальными продуктами и услугами: вопрос только в том, кто из них искренне ошибается, а кто злонамеренно лжет. Благодаря заведомо положительному сальдо рынка кредитов продавцы денег в состоянии удушить всякий иной рынок как целиком, так и “достать” персонально каждого из физических и юридических лиц, действующих на этих рынках. Последнее означает: