Файлы Декса (ЛП) - Хелле Карина - Страница 23

Я сделал новую татуировку, чтобы та напоминала мне о том, что было важным в моей жизни. О том, ради чего стоило бороться, делать по шагу вперед.

Так стал ли я лучше? Как только я услышал Аду, я понял, что это проверят. Это был шанс доказать себя. Я был благодарен, что мне позволили спасти ее.

Но разве я не сделал хуже? Если бы не я, она бы умерла. Но теперь я был в тюрьме с Гасом, не мог помочь ей, а она была… черт. Я понятия не имел, где она была. Демон ушел, но угроза — нет. Могли прийти другие демоны. Я знал, что Перри могла пойти по той дороге, на которую ее мать толкнула Пиппу. Она могла быть сейчас одна, и никто не искал ее, не защищал ее.

Она могла даже не быть Перри. Лекарства могли довести до апатии, и огонь пропадет в ее глазах.

Мысль пронзила меня. Сотрясла органы, пронзила сердце, сдавила легкие, пока лицо не стало горячим и напряженным, вулкан внутри грозился взорваться.

Мне нужно было выбраться отсюда.

— Ты в порядке? — спросил Гас.

Я едва его слышал. Паника притупляла все.

Я встал и мог думать только о том, что нужно выбраться отсюда.

Как робот в ярости, я сжал рукомойник…

— Нет, она того не стоит, — услышал я Гаса на фоне.

…со скрежетом металла и бетона я вырвал рукомойник. Вода вырвалась к потолку, тут же промочив меня.

Я улыбнулся.

Кто — то закричал:

— Стража!

Наверное, Гас.

Не важно. Я даже не был уверен, что сделаю с собой. Я видел, как вырываю рукомойник и бросаю его в прутья. Прутья гнулись, и я убегал.

Но я знал, что это невозможно. Прутья только загремели бы. Но как я держал рукомойник в руках? Как я вырвал его из пола?

Мышцы были больше, я был сильнее, да, но… это?

Я не успел обдумать это, дверь камеры открылась, и вопящие стражи прошли к нам. Я ощутил, как что — то твердое ударило меня по шее, и я упал.

Последним я помнил, как лежал на влажном, холодном и гадком полу, и я так и не ответил Гасу. Я не сказал ему, стал я лучше или нет.

* * *

Я пришел в себя с убийственной головной болью и один. Гаса не было, я был в другой камене. Прутья вели в коридор, напротив сидел страж. Я не был в уединении, но был без сокамерника. Гас не был плох, но его вопросы меня довели.

Я потер шею, не зная, каким инструментом меня отключили, и с подозрением посмотрел на стража. Он ответил тем же. Я понял. Я был не просто смутьяном. С моей силой считались, потому я получил стража. Чем сильнее я злился из — за ситуации, тем больше приговаривал себя к жизни в тюрьме.

— Который час? — спросил я у стража. Голос был хриплым и сонным.

Страж молчал, но смотрел на меня.

Я медленно встал, ощущая боль.

— Не разговорчивый? — спросил я. Казалось, меня постирали в машине с кирпичами. Моя одежда была сухой, и я сомневался, что в сырой камере это произошло бы быстро. Я прошел, шатаясь, к прутьям, и прижался к ним, глядя на стража. Он был крупным. Он не дрогнул. Не отвел взгляд. Он был готов к такому.

— Мне можно позвонить?

Страж не отвел взгляд.

— Нормальным можно. Ты — не нормальный.

Это он не преуменьшал.

— Из — за того, что я повредил твой рукомойник?

— Не мой, — он фыркнул. — И он уже был поврежден. Ты не мог бы вытянуть его из пола, будь ты нормальным, так что успокойся и сядь.

Он мог быть прав, но садиться я не собирался.

— Я хочу позвонить.

— Никаких звонков.

— Я хочу знать, который час.

— Закройся.

Я мог бы согнуть прутья. Я крепко сжал их.

Хорошо, что я не сказал этого вслух. Ничего не произошло. Я не был Халком.

И я продолжал смотреть на стража. Я думал пожаловаться на жестокость полиции, на удар по голове, хотел угрожать своими правами. Но мысли до добра не доводили. Они бы назвали это самозащитой, а кто бы доказал, что это не так? Гас? Его легко могли заставить исказить события.

Я хотел вздохнуть. Хотел выдохнуть весь гнев, бурлящий во мне, но это лишь показало бы слабость. Я не был слабым. Я собирался выбраться, но не знал, когда.

— Деклан Форей? — крикнул кто — то в коридоре.

Я вскинул голову. Страж тоже. Он не был рад.

Коп оказался передо мной с опасливой улыбкой на лице. Он, наверное, мечтал снова ударить меня тазером.

— Можешь идти, за тебя поручились, — он сунул ключ в замок и отпер дверь.

— Что? — я был потрясен.

— Ты удивлен не меньше меня, — отметил он, грубо схватив меня за руку и ведя меня по коридору. Я услышал, как ворчит сзади страж.

Мы прошли в комнату, где вернули мои вещи, и я заметил часы. Три. Судя по тусклому свету из окон, пока меня вели дальше, было три часа следующего дня.

Как долго я был без сознания?

И что здесь забыл чертов Рыжий Элвис?

Со стула в другом конце комнаты поднялся рыжий великан с фланелевой планеты, Макс.

Я с трудом удержался от того, чтобы обхватить его толстую шею и сжать.

Я едва мог двигаться от этого. Меня словно снова ударили тазером.

— Не вижу радости от свободы, — сказал он со своим глупым акцентом. Он прошел ко мне и опустил ладонь на мое плечо. — Оставить тебя здесь? Я могу?

Он помахал другой рукой. Хорошо, что я только отбил его руку, а не больше.

— Я могу убить тебя, — процедил я.

— Не стоит так говорить в участке, — он понизил голос. Он развернулся и вышел из комнаты на холод снаружи. — Идем. Я довезу тебя до твоей машины. Это довольно далеко. Ты оленя сбил, что ли?

Я не собирался говорить с ним. Я так злился и радовался одновременно, и мои ноги чесались от желания вернуться к Перри.

Мы забрались в его грузовик, и я поежился от мысли о Перри в машине с ним. Я знал, что она была здесь. Ощущал запах. Он тоже знал это. И глупо улыбался.

— Можно и поблагодарить меня, кстати, — сказал он, заводя двигатель.

— Где Перри?

Он прищурился, глядя на меня. Я прищурился в ответ. Страж знал, что с Дексом Фореем играть в гляделки не стоит.

А потом он сказал:

— Она в порядке, не переживай.

— Не переживай, — прорычал я. — Придурок. Она в опасности из — за тебя.

— Она не в опасности, — сказал он, выезжая на улицу. — Она дома и в порядке. Из — за тебя все это началось, так что я бы на твоем месте молчал.

Молчал? Нет уж.

Я ударил его головой.

Я обрадовался, когда моя голова врезалась в его щеку. Он отпустил руль на пару секунд, и грузовик вильнул.

— Что такое?! — завопил он, потянулся к лицу рукой и попытался удержать руль другой. Несколько машин просигналили в сумерках, пока грузовик не поехал ровно.

— Останови, — процедил я.

— Отвали.

— Останови.

Макс посмотрел на мое лицо, его глаза слезились. Он сдался. Я кипел от гнева. Я не хотел ничего делать с ним в участке, но теперь мы были в нескольких кварталах, и я мог разобраться с ним.

Он съехал на край дороги у небольшого дома. Я не знал, будут ли хозяева против, если я убью кого — то в их дворе. Кого — то рыжего. Он стал бы идеальным удобрением для их сада.

Я выключил двигатель. Мои кулаки сжались.

— По — хорошему или по — плохому? — спросил я.

— О чем ты, Декс? — он потирал щеку с обиженным видом.

— Я даю тебе выбрать, как я буду тебя бить, Макс, — ответил я.

Он нахмурился.

— Максимус. Почему ты и дальше зовешь меня Максом?

— Потому что я знаю тебя таким. Я не знаю Максимуса, который доводит меня и спит с моей… моей… женщиной.

Я скривился и понял, что Макс точно ответит.

Я был прав. Он рассмеялся, но юмор не отразился в глазах.

— Твоей женщиной? Твоей? Не смеши меня.

— Ты знаешь, о чем я.

— Не знаю. Я понял, что ваши с Перри отношения не задались. Твоя женщина тебя уже не хочет.

— Это не так, — возразил я. Прозвучало слабо, и я ненавидел это.

— Так. Брат, ты не знаешь, что сделал, да?

— Не зови меня так, — рявкнул я.

— Не зови меня Максом, — парировал он.

— Я знаю, что сделал, ясно? Не важно.

Его брови взлетели до крыши машины. Взгляд говорил: «Ты не умеешь врать». Может быть. Но мне нужно было победить в этом споре. Я все еще хотел побить его, а он отвлекал меня ловами.