Певчая: Ярость (ЛП) - Батлер Гринфилд Эми - Страница 4

Марджери, бодрая и способная, приглядывала на Норри, пока меня не было. Я забыла, что она уехала сегодня. Хорошо, что Сивилла все уладила. Я посмотрела на нее, чтобы выразить благодарность, но они с Джоан все еще шептались. Дверь открылась, и Джоан выскользнула за нее.

— Не переживай за меня, — продолжила Норри. — Это о тебе нужно беспокоиться и заботиться. Худая такая…

Сивилла подошла к нам.

— Точно, Норри. Она слишком худая.

— Я в порядке, — твердо сказала я. Они хотели спорить, но я подняла руку. — Правда. Но что случилось? — Сивилла замешкалась, я покачала головой. — Не говори, что это игра, потому что я в это не верю. Я слышала крик. И дама на полу сказала, что что-то видела.

— Зеленозубую Дженни, — сказала Норри.

Я уставилась на нее. Зеленозубая Дженни в мифах пряталась в реках, заманивала людей в глубины и ела их.

— Вы же шутите?

— Норри, прошу, — сказала Сивилла. — Мы договорились держать это при себе, — а потом мне. — Это бред, Люси. Полная ерунда. Леди Джиллиан просто хотела пошуметь. Она смотрела на реку, а потом вдруг позвала моих дам, крича, что увидела Зеленозубую Дженни. Это чушь!

Это так звучало, но почему тогда Сивилла не смеялась? Что-то происходило и тревожило ее.

— Что она видела? — спросила я.

— Зеленоватое лицо и руки под водой, — презрительно сказала Сивилла. — У причала, по ее словам.

Я не видела ничего, когда была там, но я была отвлечена.

— Может, мне лучше проверить, чтобы убедиться, что проблемы нет, — может, леди Джиллиан что-то все-таки видела, утопленника или плавающего человека. И туда приплывет ночью король. — Я попрошу своих людей помочь. Если нужно, отправлю весть королю…

— Генри? Нет! — Сивилла снова напоминала мстительного ангела. — Никому не говори, слышишь? Ни слова.

Ее реакция испугала меня.

— Почему?

— Потому что я не хочу, чтобы он думал, что я не могу управлять двором, — сказала Сивилла. — И я не хочу, чтобы об этом говорили все. Такие сплетни они любят. А потом все в Лондоне начнут говорить о безумной королеве и истерическом дворе. Это смутит Генри, смутит меня. Моя репутация будет разрушена. Я не хочу этого.

Я стояла, лишенная дара речи. Я не видела Сивиллу год, но знала, что она была не рада до свадьбы. Конечно, многие властные люди были против их брака. Некоторые настаивали, что он должен был жениться на иностранной принцессе, другие хотели выдать своих благородных дочерей. Почти никто не хотел, чтобы он женился на девушке, которая годами путешествовала по континенту со своей странной матерью.

Люди тоже не были добрыми. Король убрал цензуру, которую принял лорд Скаргрейв, и торговцы продавали тысячи копий популярных баллад, поющихся в тавернах, дополненные иллюстрациями. Я видела несколько песен о себе, о том, как я защищаю Англию, как победила ненавистных тенегримов, о моем бесстрашии. О Сивилле песни были другими. Они отмечали ее красоту, но заявляли, что она безумна, как ее мать. До свадьбы каждое ее появление вызывало заявления, что она глупая и обычная, что она не достойна быть королевой Англии.

Я надеялась, что после свадьбы ситуация стала лучше. Они с Генрихом любили друг друга, в этом я не сомневалась.

Но я видела напряжение в ней.

— Обещай, что ничего не расскажешь, — Сивилла уже не приказывала, а умоляла. — Ничего страшного нет. Леди Джиллиан всегда что-то видится, да, Норри?

— Она любит шум, — согласилась Норри.

— На прошлой неделе были призраки в музыкальной комнате, — сказала Сивилла. — А до этого — падающая звезда, предвещающая всем нам зло. Так что ее слова ничего не значат.

— Леди Клеменс восприняла их серьезно, — возразила я. — Она хотела сообщить Нату. Я слышала.

Сивилла закатила глаза.

— Клеменс все хочет доложить Нату. Она хорошая, одна из моих любимиц, но она месяцами думает о нем. Ты не слышала?

Нет.

— Это очень утомительно, — продолжила Сивилла. — Ее отец, граф Тунбридж, никак не пресекает ее увлечение, и это только разжигает огонь. Клеменс днями напролет говорит о Нате. Лучше бы она прекратила, — она криво улыбнулась мне. — Я не против, если бы ты так делала. Но ты о нем не говоришь.

Я пожала плечами.

— Нечего говорить. Наши пути разошлись.

— Так ты и говорила, — скептически отметила Сивилла, — но я не верю. Ты не давала мне задавать вопросы…

— И мне, — добавила Норри.

— Но у меня есть глаза, — продолжала Сивилла, — и это не выглядит как расставание. Ты приходишь во дворец, только когда Нат уезжает, и покидаешь дворец до того, как он вернется, и так всегда. Так уже больше года. Ты даже ему в лицо не можешь смотреть?

Я хотела возразить, но не могла, ведь Сивилла была передо мной.

Ее сережки покачивались, Сивилла взяла меня за руку.

— Люси, что бы ни случилось, ты можешь рассказать мне. Мы друзья, — я молчала, ее рука замерла на моей. — Я… думала, мы ими были.

— И есть, — быстро сказала я, но она убрала руку.

— Тогда расскажи, что не так между тобой и Натом.

— Не важно, — не сдавалась я.

— Важно, — ее голос был напряжен. — Но ты как Генри. Вы оба думаете, что можно скрывать от меня вещи. Если я задаю вопросы, вы гладите меня по голове и отворачиваетесь. Думаете, что проявляете доброту, видимо. Но я не собачка, Люси. И не глупая. Я знаю, когда от меня скрывают правду.

Тогда что она думала о Генрихе? Обо мне?

— Милая, — начала Норри, потянувшись к Сивилле. — Она и мне ничего не говорит.

Печаль Норри причиняла боль, как и отчаяние Сивиллы. Такой ценой я ограждала людей, которых любила. Это было тяжело для них и для меня. Но как я могла рассказать им правду?

Я подняла голову и обнаружила, что Сивилла смотрит на меня.

— Ты мне не доверяешь, Люси? — сказала она. — Так все время после того, как ты стала работать на Генри. Я знаю, что ты хранишь секреты королевства, но ты закрыла все. И я знаю лишь, что ты ненавидишь Ната…

Я вздрогнула. Едва заметно, но Сивилле этого хватило, и я не успела отвести взгляд. Я забыла, что она хорошо меня читала.

— О, Люси, — ее недовольство превратилось в сочувствие. — Он тебе еще важен, да? Что бы ты ни говорила.

Как все исправить? Стоило держать от нее в стороне, как я делала этот год.

Я искала слова, а Сивилла, торжествуя, сказала:

— Надежда еще есть.

— Нет, — мне не нравилось, куда она клонила.

— Вы созданы друг для друга, — сказала Сивилла, не слушая меня. — Если он тебе важен, надежда еще есть. Мы еще можем вас свести, — она замерла из-за новой идеи. — Я могу этим заняться.

Я в ужасе посмотрела на нее.

— Нет.

— Но я буду рада помочь, — она подпрыгнула в своих ярких туфельках, как она делала в счастливые дни, и радостно улыбнулась мне. — Прошу, позволь.

— Нет, — мой голос дрогнул. — Не ходи к нему, Сивилла. Оставь его. Оставь одного.

Сивилла и Норри смотрели на меня.

Первой заговорила Норри, ее голос был полон тревоги, ведь она всегда думала, что Нат не может поступить неправильно.

— Дитя, я должна знать. Что сделал Нат, что ты так выглядишь?

Мое горло горело. Что я могла сказать?

Сивилла тут же пошла в защиту.

— Мне сказать Генри, что ему нельзя доверять? Он послушает меня, будь уверена. Я его заставлю выслушать.

— Нет! — только не это. — Сивилла, прошу…

Но мне хватило одного взгляда, чтобы понять, что она не отступит. Если она разрушит уверенность короля в Нате, все мои старания будут напрасными.

Игра шла. И я должна была рассказать им правду.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ:

РАСКРЫТАЯ ПРАВДА

Я слышала, как сзади трещит огонь. Уголек выпал из-за решетки. Я подняла голову, Сивилла и Норри все еще смотрели на меня.

— Нат не сделал ничего страшного, — сказала я. — Это правда, обещаю. Но расстаться было его идеей, не моей. Он сказал не писать ему, просил держаться подальше, пока он при дворе.