Любовь как преступление. Книга 2 (СИ) - Караюз Алина - Страница 24

Уже рядом с мраморными колоннами я оглянулась и наткнулась взглядом на мрачное лицо Данаи.

— Даже не думай! — заявила она, будто точно знала, какие мысли бродят у меня в голове. — Я не позволю.

— Твоя обязанность охранять мой покой, а не лезть в мою личную жизнь! — жестко отрезала я и с удовлетворением отметила, как отшатнулась юмати, точно я ее ударила. — Сейчас вы сделаете так, чтобы меня никто не потревожил. А ты будешь следить, чтобы я вовремя пришла в себя. Все ясно?

Даная коротко кивнула, не сводя с меня странного взгляда.

— Хорошо, — медленно сказала она, — я сделаю то, что ты хочешь. Надеюсь, ты отдаешь себе отчет о последствиях?

— Слишком хорошо. Ты же слышала, что сказал мой отец? Он сделал несчастной мою мать, лишил меня нормального детства, стал причиной смерти еще одного ребенка… А теперь хочет сделать несчастной меня. Вы, юмати, здесь для того, чтобы защитить меня от всех опасностей. Но можете ли вы правильно опознать, что именно мне угрожает? Или насильный брак с нелюбимым в этот список не входит?

Она поспешно отвела глаза.

— Хорошо. Я тебе помогу, — произнесла еле слышно. — Рейла меня убьет…

— Она не узнает, если никто из вас ей не скажет, — и я обвела всех охранниц тяжелым взглядом.

Каждая из них послушно кивала, будто признавая над собой мою власть. Как написано в Кодексе: "Охранницы-юмати подчиняются лишь своей подопечной, заботятся о ее самочувствии, физическом комфорте и душевном благополучии. Следуют за ней везде и всюду, ни на мгновение не оставляя одну. Они — тень, которая всегда рядом. Счастье даханни — высшая награда для них." Вот пусть теперь и докажут, что это действительно так, или они тоже всего лишь прикрываются правилами, а на самом деле служат тому, кто больше заплатит?

Я взбежала по широким ступенькам на мраморную площадку, окруженную высокими колоннами, на которых держалась плоская крыша, украшенная затейливым барельефом. Яркий зеленый плющ увивал эти колонны, соединяя их плотной стеной, за которой можно было легко спрятаться. Я шагнула внутрь и удовлетворенно усмехнулась: уютная плетеная мебель из ротанга, обилие бархатных подушек, хрустальные вазы на столике, наполненные сочными фруктами — здесь словно все меня ждало.

— Для кого это? — я кивнула в сторону столика.

— Обычай, — хмуро буркнула Даная. — Слуги каждое утро приносят сюда свежие фрукты. Вдруг кто-то из даханни решит заглянуть.

— Не заглядывают?

— Редко. Это вы привязаны к Саммельхору, а остальные давно исполнили свой долг перед Асторгрейном и сейчас их больше интересуют балы и новые знакомства, чем крошечное патио в центре цветника.

— Что ж, значит, мне никто не помешает.

Я еще раз одарила недовольную юмати предупреждающим взглядом. То, что я задумала, казалось настоящим безумством, но отступать было некуда. Я должна была увидеть Эйдена прямо сейчас и задать ему всего один вопрос, а потом — будь что будет!

Я видела, как мои охранницы молча расположились у входа и обнажили оружие. Похоже, они тоже поняли тот риск, на который я решила пойти. Если меня поймают, Эйдену несдобровать, да и им тоже. Наверняка, Иэлениль и Айвердан постараются их убрать, чтобы заменить своими соглядатаями, а я превращусь в узницу и отправлюсь прямиком под венец с принцем!

Я не сдержала тихого смешка: сколько глупеньких, наивных девиц мечтают встретить своего принца! Судьба послала мне одного из них, но мне он вовсе не нужен. Я мечтаю совсем о другом — о преступнике и изгое, за чью голову назначена награда. И меня не интересуют ни титулы, ни богатства, ни, даже, ошеломительная красота венценосного претендента. Интересно, сколько женщин назовут меня дурой?

Удобно устроившись в плетеном кресле, я закрыла глаза и вызывала в памяти образ Эйдена. Отклик пришел так быстро, будто он только этого и ждал.

"Виель, любимая, где ты? Что с тобой?" — прозвучал в моей голове встревоженный мужской голос.

"Со мной все впорядке,"- ответила я так спокойно, как только смогла.

Теперь я видела Эйдена внутренним взором так, будто стояла в пяти шагах от него. Мой любимый пират находился внутри военной палатки: сидел в складном кресле за походным бюро и, похоже, что-то писал. Перед ним, на откидной столешнице, лежала стопка бумаги, и верхний лист в правом верхнем углу был украшен витиеватым вензелем, а рядом стояла металлическая чернильница с откидной крышкой. В левой руке Эйден держал перьевую ручку — я уже знала, что все ниданги и их полукровки левши — а правой потирал шею. И хмурился, глядя на меня.

"Что-то случилось? Зачем ты меня позвала?"

"Ты не рад?" — я удивилась его недовольному тону.

"Ты подвергаешь себя опасности, связываясь со мной, — будто нехотя, проговорил он. — Я очень испугался в прошлый раз, когда понял, что ты полностью вышла из тела. Ты хоть понимаешь, чем это могло закончиться?!"

Он отчитывал меня, словно девчонку, а я только глупо улыбалась, чувствуя, как он пытается скрыть свое беспокойство и выглядеть невозмутимым.

"Но ведь все обошлось!" — легкомысленно заявила я.

"Сейчас ты тоже одна?"

"Нет, здесь Даная и еще три охранницы. Этого достаточно для моей безопасности?" — я представила себя большой кошкой, которая, мурлыча, выгибает спину и трется об ноги хозяина.

Эйден как-то странно побледнел и прикрыл глаза.

"Ты пришла свести меня с ума? — произнес он охрипшим голосом. — Маленькая искусительница! Разве не знаешь, что я и так думаю только о тебе?"

Его слова были слишком приятными, чтобы мне не захотелось его поддразнить.

"Только обо мне? — я сделала вид, что не поверила. — А как же Эстель и все ее подружки?"

Эйден переменился в лице. Уперся руками в стол и подался вперед, завораживая меня своим взглядом.

"Глупая, маленькая даханни, — выдохнул он таким тоном, что моя кожа покрылась мурашками, а внизу живота завязался тугой комок, пульсирующий сладкой истомой, — разве ты не знаешь, что твоя кровь связала меня по рукам и ногам? Ты единственная, кого я вижу в своих мечтах и кого желаю. Что мне другие женщины, если я хочу быть только с тобой?"

Я едва слышно вздохнула, мечтая сейчас же оказаться в его объятиях, но это было невозможно. Зато, в голове всплыл недавний разговор с отцом и игривое настроение улетучилось без следа.

"Эйден, — произнесла я каким-то чужим тоном, — могу я спросить тебя кое о чем?"

Его взгляд моментально стал внимательным.

"Ты можешь спрашивать меня о чем угодно,"- серьезно сказал мужчина, вглядываясь в мои глаза.

У меня перехватило дыхание. Я вдруг поняла, что не могу вы давить из себя ни слова, ведь до сих пор я жила надеждой, а сейчас наконец-то узнаю правду… И кто знает, вдруг она окажется совсем не такой, как я себе представляла?

Онемевшие, будто чужие, мои губы с трудом приоткрылись, и я выдохнула одну единственную фразу, разделившую мой мир на "до" и "после":

"Скажи, ты знаешь, что случилось на Кобосе?"

Он несколько мгновений молчал, изучая мое лицо, а потом сухо ответил:

"Да

Время словно остановилось, сердце замерло, пропуская удар, а потом забилось в бешеном ритме. Я застыла, вытянувшись в струнку и полностью обратившись в слух, но все равно оказалась не готова к тому, что услышала.

"Мой отец очень любил твою мать, — начал Эйден тихим голосом, не сводя с меня настороженного взгляда, — но он никогда не был убийцей. Она сама позвала его. Сама сказала, где ее искать. Только вот одна из ее юмати работала на Айвердана и все ему докладывала…"

Я с трудом сглотнула вставший в горле комок и судорожно сжала пальцы. Мне казалось, что с каждым его словом я все больше и больше погружаюсь в пучину отчаяния и боли.

"В ту ночь был шторм… — он вздохнул, прикрывая глаза, будто собирался с силами, — бриг моего отца пришвартовался с подветренной стороны. В команде были одни ниданги. Они присягнули на верность Бердену, когда тот поклялся возглавить восстание против Амидарейна. Именно они должны были тайком проникнуть в крепость и выкрасть Эмиренайль."