Трени-ян (с иллюстрациями) (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич - Страница 47

Однако, интересно тут всё устроено! Аборты запрещены, но каждая вторая беременность заканчивается абортом. Что-то это мне всё напоминает, такое знакомое и родное… Вроде того, что «закон нарушать нельзя, но, если очень хочется, то можно»… И про компанию. Всё должно начинаться именно компанией…

Короче говоря, я и не подозревал о том, что, оказывается, эта страна стремительно стареет и в неотдалённой перспективе даже, возможно будет вымирать. Что, в общем-то, выглядит для меня очень странно, поскольку я всегда считал, что патриархат — это здоровое общество. Здоровое, в плане воспроизводства населения. Я знаю, что у нас Германия, да и не только она, считай вся Европа, за последнее время провалилась по демографии сильно вниз, устанавливая каждый год новые антирекорды. Негров с арабами даже для развода стали завозить, чтобы у них хоть кто-то там рожал, статистики ради. Но арабы, пардон, — это не немцы. Можно бесконечно называть меня каким-нибудь гадким фобом, но я стопудово уверен, что немецких традиций в производстве эти приезжие не подхватят. Другие у них устремления, другие жизненные ценности у этих людей. А при такой недальновидной политике «аборигенозамещения» проводимой руководством Германии, мне кажется, что знаменитые немецкие механики достаточно быстро перейдут в разряд мифических существ. Станут кем-то вроде гномов. Про которых все слышали, но лично так никто и не увидел.

В прошлой жизни, тренируясь в переводе и читая с этой целью множество всяких разных иностранных журналов и газет, я пришёл для себя к следующим выводам, отчего у них, в Европе, в этом плане так нехорошо. Это потому, что: во-первых, они явно зажрались, а во-вторых у них там явный матриархат, разъедающий общество изнутри. Но, сейчас, «зачерпнув» информации из местных СМИ, я понимаю, что не всё так однозначно и просто, как мне виделось раньше. Ну, допустим, тут тоже зажратые, коль имеют доход по несколько тысяч долларов на душу населения. Но ведь здесь патриархат?! Что, против «сытости» он «не танцует»? А что тогда — «танцует»? Бедность?

Специально поискав, нашёл статистику по соседу, по КНДР. Там коэффициент рождаемости оказался равен 2,1. Как раз та цифра, которая объявлена местным руководством той высокой целью, к которой нужно стремиться, напрягая все силы нации. А ведь уровень дохода на душу населения в РК и КНДР отличается значительно! Похоже, да, дело тут только в одном. Как говорят в школе Кирин? да и не только в ней, — надо меньше жрать! Будете тогда стройными, здоровыми и дети у вас будут… Ещё и денег сэкономите на еде.

— Все руки помыли? — спрашивает матушка, заглядывая из коридора в комнату.

— Все, все! — дружно киваем ей в ответ.

— Молодцы! Тогда быстро пойдёмте за мной! Поможете принять ребёнка, только что оставленного в «бэби-боксе». Посмотрите, как это делается…

Что правда, что ли? Сразу практика? Ну ладно, коль так…

Иду следом за всеми, вперёд не лезу, смотрю, чем дело кончится. Приходим в комнату, в которой уже есть две женщины в одеждах монахинь, которые, видно, нас ждут. Ещё посреди комнаты есть стол, на котором лежит свёрток, шевелится, кряхтит и пищит. Как я понимаю, это тот самый, только что подброшенный ребёнок. Подходим к столу, смотрим.

Пфф… Лицо сморщенное, красное, волос нет, глаза не открываются, открывается, похоже, пока только рот, издающий неприятный писк. И ешё пахнет… гавном каким-то! Фуу-у…! И что, вот из этого вырастает человек? Интересно… Я, собственно, как-то не сталкивался с младенцами. Издали только видел…

— Первое, что нужно сделать, — пока я глазею на страшилку в тряпках, говорит между тем матушка, — нужно освободить младенца от пелёнок и провести его первичный осмотр. Посмотреть, нет ли каких у него повреждений или врождённых дефектов. Потом, мы его помоем и передадим на осмотр врачу…

— Вот ты. Как тебя зовут? — неожиданно обращается ко мне она, смотря на меня через головы девчонок предо мной.

— Пак ЮнМи, матушка ЧинХи, — отвечаю я, одновременно думая при этом, — а чё сразу я? На мне что, ризы наложены?

— Иди сюда, — приглашают меня к столу, — будешь распелёнывать. У тебя есть младшие братья или сёстры?

— Нет, — отрицательно кручу головой я, оценивающе смотря сверху вниз на копошащееся в тряпках на столе.

— Вот и попробуешь поухаживать за младшенькими, — ободряют меня и советуют, — начинай развязывать вот этот узел…

— А что, перчаток мне не дадут? — интересуюсь я, не спеша приступать.

— Сто лет назад, когда три смелые женщины приехали в далёкую и чужую для них страну, у них не было с собою ничего, из того, что у нас есть сейчас, — отвечает мне матушка, — Ни памперсов, ни стиральных машин, ни утюгов, ни СВЧ-печей, ни холодильников… Они даже языка не знали. Всё делали своими руками, без всяких перчаток. Поэтому, у нас установлена традиция. Все волонтёры, первый раз пришедшие нам на помощь, принимают детей с улицы голыми руками. В память об основательницах приюта они прикасаются к грязи и нечистотам общества голыми руками. Так, как когда-то делали они…

Пфф… — выдыхаю я, пытливо смотря при этом на матушку, — А если эти тряпки до меня трогал кто-то с кожным заболеванием? С каким-нибудь там, «псссыриазом»? Не знаю точно, что это такое, но, судя по названию, ничего хорошего… Но те три первые монахини, да. Всё своими руками. Можно и отдать дань уважения. Не одного ведь ребёнка спасли за свою жизнь, царствие вам небесное, смелые женщины…

Вздохнув, я осторожно, кончиками пальцев, касаюсь мокрого узла.

Чё ж воняет-то так? Надеюсь, с одного раза я ничего не подцеплю… Наверняка у сестёр есть небесное заступничество, а я грешник, вон как меня ГуаньИнь законопатила… Хотя, врачи говорят, что микробы одинаково уверенно жрут, что атеистов, что верующих…

Разворачиваю пелёнку.

Бяя-яе! Да он… обосрался! Он весь… в зелёно-коричневом говне! И я в нём испачкался! Фуууу, как воняет!!

Желудок от густого запаха и неприятного вида внезапно сжимается и пытается выкинуть через рот своё содержимое. Мои внутренности сжимаются в рвотном спазме. Бросив всё к чёртовой матери, пулей вылетаю в коридор, на свежий воздух…

…

Сижу на полу, смотрю. Соображаю, как вступить в контакт. Несмотря на моё полное фиаско с обкакавшимся младенцем, меня, к моему удивлению, не отправили в автобус и назад, а дали шанс реабилитироваться — поручили поиграть с более старшими детьми. А точнее — с одним, который сейчас сидит предо мною на полу и, задрав верх голову, молча таращится на меня, распахнув свои глазёнки. И как мне с ним играть? Пфф… Ладно, будем следовать советам опытных и умных. Например, уфологи, для начала рекомендуют установить просто эмоциональный контакт…

— Привет, — старательно улыбаясь, говорю я, попутно ещё вспоминая, как женщины общаются с маленькими детьми, — меня зовут ЮнМи…

В ответ — ноль эмоций. Всё так же распахнутые глаза и открытый рот. Пфф… Что дальше? Кажется, нужно спросить — «А как нас зовут, таких хорошеньких?». Спросить? Да он, кажется, ещё и не говорит… Сказать — «ути-пути-пути?» А нафига? Что это мне даст? Да и не умею я сюсюкать… Пощекотать? Лучше не стоит. А то у него вдруг отвалится ещё что-нибудь? Он такой маленький… Блин! Оказывается, убирать улицы было не так уж и плохо! Понятно, что делать, сколько делать… А вот с этим что делать? Непонятно…

Сидим друг напротив друга, молчим. Он всё так же разглядывает меня с выражением удивления на лице, я — думаю.

Может, игрушку ему дать? Займётся.

— Слушай, — говорю я, подтягивая к себе по полу жёлтый пластиковый пакет со всякой детской мелочёвкой, — мне тут выдали почти целый мешок с игрушками… Хочешь, посмотреть, что там?

Ноль эмоций. Всё то же пристальное разглядывание моего лица.

— Смотри, какая здоровская машинка, — говорю я, сунув руку в мешок и вынув из него первое в неё попавшееся, — с колёсами!