Эпизод 1. Странник и Судьба (СИ) - Светлов Юрий Алексеевич - Страница 5

Ничего не соображая и не понимая, я пытаюсь лихорадочно завести машину — без всякого смысла, пытаюсь сделать хоть что-нибудь. Всё что угодно, лишь бы последняя ужасающая картинка, которая так и стоит перед моими глазами не стала реальностью…. Нет, чтоб из машины выйти и в сторону отойти…. Начинаю включать зажигание, крутить руль, жать педали и тому подобное. Только руль у «москвича» и так-то тяжело крутить, а тут он как будто свинцом налился, утяжелился в тысячу раз. Сцепление не прожимается ни на миллиметр. Ключ зажигания давит на пальцы, но не прокручивается, как это обычно бывает. На всё требовались неимоверные усилия. А о том, как крутился стартер, — особый разговор. Обычно — «вжик-вжик», потом — «трах-тах-тах», и машина завелась. Я же слышал, только тягучий, печальный, не просыпающийся звук…. Сколько продолжалось это безвременье, не помню….

Но что-то я всё-таки успел сделать, потому что чёрный монстр врезался не в водительскую дверь, не прямо в меня, а аккурат позади меня и снес только заднюю часть «москвича», после чего мой своенравный дед приказал долго жить. Сам момент удара я не помню. Очнулся через какое-то время. Открываю глаза и вижу: машина на обочине в кустах «припаркованная» стоит, веточки ласково в лобовое стекло стучат, меня будят. Смотрю, торпеда на месте, руль на месте, всего-то стекло у моей двери вдребезги разбито и левая рука в крови. Ну, думаю, не так всё и страшно, могло быть гораздо хуже. Открываю дверь, вываливаюсь из машины, и вот тут-то, мне от увиденного, стало по-настоящему, до тошноты, страшно. Затасканное выражение «я в шоке» вряд ли способно, хотя бы минимально, отразить мое тогдашнее душевное состояние. Уцелела только передняя часть машины, где я находился, причем она была почти не тронута. А другой половины, можно сказать, не было вообще. Так какая-то большая смятая консервная банка. Даже задний мост вырвало подчистую — он отлетел почти на сто метров. Гаишники потом долго удивлялись тому, что и как у нас произошло. Просто чудо какое-то, что я жив остался. Никто так и не понял, каким образом я спасся. Все решили, что, вероятней всего, «москвич» на стартёре всё-таки хоть немного сдвинулся со злополучного перекрестка, ушел с лини главного удара. Всех удивила и сама ситуация. Почему заглохла легковушка с полностью вменяемой и адекватной женщиной, на ровном месте заглохла, ни с того ни с сего? Хоть и не новая была машина, но ведь вполне надежная иномарка. Как, заведомо исправный, новый грузовик сумел потерять тормоза и разогнаться почти до ста пятидесяти, если он больше ста никогда раньше не выдавал, даже с горочки? Всё сложилось так, что я оказался не в том месте не в то время. И ситуация была явно против меня. Как специально! Но тогда, можно сказать, для меня всё обошлось: несколько лишних седых волос, иногда липкий противный пот по ночам и всё. Даже к психологу не ходил.

Год 1997 от Рождества Христова.

Виктор Петрович сидел за столом в своем кабинете директора ЧОПа «КОНДОР». Кабинет уютный, просторный, светлый. Мебель, не стандартная офисная дешевка, а из настоящего дуба, она как будто говорила о надежности конторы. В дальнем углу кабинета стояли, специально подобранные под цвет мебели, два массивных кресла из натуральной кожи, между ними небольшой стеклянный столик и тут же рядом внушительный минибар вдоль стены, все вместе они очерчивали «рабочую зону» для приема гостей. Даже очень знатных клиентов можно было принимать вполне пристойно. Втайне директор очень гордился своим кабинетом.

День уже прошел. Всё было тихо и спокойно, почти скучно. Так только — плановые мероприятия. Из подопечных сегодня никто не позвонил, не пожаловался на, невесть откуда берущиеся, проблемы…. Ну, да и ладно! Вот и хорошо! Деньги за охрану «капают» исправно, на жизнь вполне хватает, даже с избытком. Можно с уверенностью сказать: жизнь удалась. А о том, что ушел из органов, Виктор Петрович уже больше и не жалел. Благодаря старым милицейским связям, он всегда был в курсе дел своих подопечных, всегда успевал решить возникающие, свои и чужие, проблемы ещё в зародыше. К тому же немалый оперский опыт никуда не денешь: любая непонятная ситуация просчитывалась «на раз». А опером раньше он был неплохим. Если бы не обстоятельства, может и генералом уже бы стал. Хотя в том, что однажды пришлось уйти из органов, конечно, сам виноват. Перегибал и не раз со своими полномочиями. Ох, как трудно удержаться, когда у тебя власть в руках. Вот и пришлось ему однажды уходить. Спасибо генералу Иванову Антону Леонидовичу, что помог тогда. Без его помощи мог бы, и загреметь лет на десять.

После ухода из органов Виктор Петрович сориентировался в жизни быстро. Прихватил пару своих подчиненных, у которых тоже проблемы на работе намечались, вместе насобирали из бывших «ментов» команду, денег на обустройство генерал подкинул, и всё: ЧОП готов. «Крышуй», строй своё счастливое будущее.

Правда, вот только честь офицера, бывало, ещё просыпалась иногда, капала на мозги. Неправильно, так нельзя, должен, обязан и прочее, прочее… Тяжело, трудно с ней бороться, но жизнь есть жизнь, приходилось каждый раз запихивать её куда подальше. Не до неё сейчас, времена нынче не те. Сейчас ведь как: либо ты, либо тебя…

Это когда-то раньше (не в наше время), все люди знали и понимали, что это такое честь. Знали триста греков-спартанцев, знали наши русские князья и купцы, знали белые офицеры и настоящие коммунисты…. Многие люди, знатные или простые, знали, даже если и не могли ей соответствовать. А сейчас… Что это такое, можно прочитать разве что в толковом словаре — нынче это только непонятный для всех анахронизм…. А на самом деле в жизни всё просто: либо честь у тебя есть, либо у тебя есть целая теория, почему её у тебя нет, и не может быть.

Но ведь человек без чести, достоин только презрения!

Виктор Петрович сидел и никак не мог решить, куда поехать — домой, к ставшей за столько совместных лет близкой и родной жене Маше, или на квартиру к молодой любовнице Ларисе. Для Виктора Петровича это был «ТРУДНЫЙ ВЫБОР». С женой вместе прожили больше двадцати лет, и расстаться с ней не было ни желания, ни возможности. Ведь всё имущество на неё и на её родственников записано. Да и дети, пускай и взрослые совсем, если он уйдет из семьи, явно не одобрят такой поступок…. Опять же все его родные уже давно знали про любовницу, и, хочешь, не хочешь, мирились с этим. Можно сказать, что все уже ко всему привыкли, и менять никто ничего больше и не хотел. Так что всё текло, как текло.

С любовницей он уже почти год. Однажды, как подобное всегда и происходит, вскружил голову молодой замужней женщине, думал поиграть с ней, да бросить. Сколько их сейчас, готовых ради легкой, бездумной жизни на всё?.. А эта дура влюбилась в него, в «настоящего» мужика, да ещё и при деньгах. Планов на будущее понастроила: любовь, богатство, лёгкая жизнь без забот. Озабоченная, лишь своим личным благополучием, не задумываясь, бросила близкого ей человека. Её муж: пусть хоть и хороший, свой, родной, настоящий, но не боевой, не орел, да и без денег опять же. Так, какой-то менеджер. Пришлось Виктору Петровичу тогда срочно ставить точки над i и объяснять любовнице ситуацию с её планами в реалиях. Ради неё он менять свою устоявшуюся жизнь вовсе не собирается….. Поплакала она, конечно: зря поторопилась, не сбылись её розовые мечты. К мужу обратного хода тоже нет…. Так что теперь только любовница (в простонародье «подстилка»), и не более того. Никогда больше не быть ей любимой и единственной, а быть всегда лишь женщиной с сомнительной репутацией, и всегда на втором месте. Ничего, пообвыклась, смирилась и со своим предательством, и со своей глупостью. А теперь и самому директору любовницу бросить жалко. Привязалась как кошка. Опять же длинные ноги, бюст третьего размера, в сауне при случае перед мужиками с ней не стыдно показаться. Любовницы были и до нее, есть и сейчас (одноразовые), наверняка и после нее будут, но с этой расстаться, пока никак не получается.