Информационное общество и международные отношения - Васильева Н. - Страница 12

Встает вопрос о верификации понятия «глобального» в исторической перспективе и его корреляции с понятиями «модерн» и «постмодерн». Таким образом, глобальность можно понимать и как сосуществование традиционного современного и постсовременного общества. В связи с этим возникает серьезная проблема, которую можно назвать мирополитической. Это «сбалансированность времени» различных общественных процессов, когда общество «снимается с якоря» и устремляется навстречу желанному, но продолжающему оставаться малопредсказуемым будущему.

Единое время распадается. Престижные группы, существующие преимущественно в настоящем, являются носителями «срединного времени». В ритме ускоренного, мобилизационного времени их догоняют те, кто оказался в арьергарде. Уповают на гибель «несправедливого мира» изгои, стимулирующие становление эсхатологического, разрушительного времени. В этом калейдоскопе темпоральностей может произойти «разрушение и опустошение повседневности» в надежде на «светлое будущее» [Ильин, Панарин, 1994, с. 85–86]. Вместе с тем все чаще возникает ощущение, что в эпоху глобализации историческая перспектива растворяется в настоящем и наступает «тирания момента» – бесконечно тиражируемой современности.

«Старое» осевое время, отсчет которого начинается с момента возникновения мировых религий и расхождения цивилизаций Запада и Востока, завершает свой поворот. К. Ясперс предсказывал: «Если придет новое осевое время, то только в будущем, подобно тому, как первое осевое время пришло лишь после того, как были открыты основополагающие условия человеческой жизни… Но это новое осевое время, которое, быть может, явит собой единую, охватывающую весь мир действительность, мы представить себе не можем. Предвосхитить его в нашем воображении означало бы создать его. Никто не знает, что оно нам принесет» [Ясперс, 1991, с. 114].

В итоге можно сделать вывод, что на современном витке глобализации вместе с первым осевым временем, по мнению представителей постмодернистских научных течений, уйдут в небытие ценности, которыми руководствовалось человечество на протяжении многих столетий.

По словам исследователя проблем идеалов и ценностей в современных медийных процессах Н. В. Брюханцевой, «массмедийные технологии сегодня вовлекают в сферу своего влияния фактически каждого, живущего на планете. Характеристики данных технологий заключаются в трех проявлениях: мозаичность, серийность и дискретность. Мозаичность позволяет дать огромное количество информации за небольшой объем времени, серийность является специфическим способом выстраивания и подачи информации. Дискретность является упрощенным способом получения информации» [Брюханцева, 2012, с. 1].

Но простота эта кажущаяся. В результате изменения содержательной наполненности и характера протекания информационных процессов трансформируется ментальность человека, вынужденного жить и работать в постоянно увеличивающемся океане разнообразной информации. Проблема выбора необходимых данных, сведений, фактов осложняется тем, что сегодня происходит разрушение идеологии, т. е. комплекса идей, концепций и идеалов, при помощи которых человек понимает и принимает общество и существующий в нем социальный порядок. При этом центральная задача любой идеологии – посредством апелляции к естественным законам разъяснить и по возможности обосновать принятый в обществе социальный и политический порядок. В результате идеология становится важным фактором формирования личности человека. Непосредственно функцию распространений существующих в обществе идеологических воззрений выполняет система образования и средства массовой информации, при помощи которых принятые в социуме идеалы попадают в сознание отдельных личностей, формирующих в своей совокупности общество.

Возникает вопрос: возможно ли выработать новую духовную основу, которая определит пути развития планетарной цивилизации и/ или составляющих ее отдельных цивилизаций на столь же длительный исторический период?

Благодаря информационным революциям коренным образом изменились пространственно-временные координаты международных отношений, что нашло свое выражение в интенсификации международных связей и их многослойности. В структурировании информационного пространства на глобальном, региональном и национальном уровнях проявляется также дихотомия гомогенности и гетерогенности.

Расширение информационно-коммуникационного пространства тесно связано с усилением взаимозависимости, взаимосвязанности и унификации мира. А. Тойнби выделил три стадии этого процесса. Первая относится к временам потомка Тамерлана – Бабура (XV в.), который объединил большие территории в центре Азии за счет разного рода сухопутных операций. Базой для этого служила пустыня, бывшая своего рода безводным океаном, имевшим свои порты и свои средства передвижения. Именно пустыня стала тогда пространством развертывания информационно-коммуникационных процессов.

С начала XVI в. «человечество объединилось в одно всемирное общество». Пионерами этого движения стали Колумб и да Гама. «Революционным западным открытием явилась замена Пустыни на Океан как главный центр мировых коммуникаций. Это использование Океана дало возможность Западу объединить весь мир, включая Америки» [Toynbee, 1948, p. 70]. В настоящий момент развитие техники привело к тому, что воздух становится важнейшей коммуникационной средой и тем самым окончательно превращает Землю в единую систему. Возникновение Интернета создало «место вне места» – киберпространство и придало новый импульс расширению пространства виртуального.

Уровень развития информационного пространства общества определяющим образом влияет на экономику, обороноспособность, политику, на многие элементы государственности. Информационное пространство определяют прежде всего следующие основные компоненты:

• информационные ресурсы;

• информационно-телекоммуникационная инфраструктура;

• система массовой информации;

• рынок информационных технологий, средств связи, информатизации и телекоммуникаций, информационных продуктов и услуг;

• сопряженность с мировыми открытыми сетями;

• система информационного законодательства.

В научной литературе все чаще можно встретить такие понятия, как единое информационное пространство и глобальное информационное пространство.

Тенденция к гомогенизации проявляется в концепции и практике формирования единого информационного пространства (ЕИП). В последние десятилетия это понятие все чаще встречается в научной литературе. Формирование ЕИП[2] теснейшим образом связано с интеграционными процессами, характерными для постиндустриальной эпохи.

Есть несколько представлений о сущности ЕИП:

• ряд ученых на первый план выдвигает его технологические компоненты;

• приверженцы геополитических воззрений фокусируют внимание на территориальных аспектах ЕИП[3] (для них наличие единого информационного пространства означает, что в любой его точке человек может получить минимально необходимые сведения, чтобы ощущать себя достаточно информированным);

• сторонники ноосферной концепции обозначают ЕИП как область планеты, охваченную разумной деятельностью (понятие ноосферы сегодня дополняется понятием инфоноосферы);

• согласно социологическому подходу, ЕИП воспринимается как особое поле информационных отношений;

• в информационных концепциях ЕИП связывается, с одной стороны, с развитием информационных ресурсов и информационной инфраструктуры, их доступностью для широкого круга населения, с расширением информационного взаимодействия государства, организаций и граждан, с другой – с вхождением в мировое информационное пространство государств, организаций и граждан при одновременном обеспечении национального информационного суверенитета.