Пять травм, которые мешают быть самим собой - Бурбо Лиз - Страница 35

• Предыдущая
• 35/39
• Следующая

Я хочу здесь подчеркнуть, что носить маску зависимого и страдать эмоциональной зависимостью — не одно и то же. Личности с травмой покинутого и, соответственно, маской зависимого не обязательно страдают от эмоционального голода. Почему так? Потому, что мы становимся эмоционально зависимыми тогда, когда страдаем от эмоционального голода, а страдаем от эмоционального голода тогда, когда недостаточно любим себя. И в таком случае мы ищем любви других людей, чтобы убедить себя, что мы достойны любви, что нас можно любить. Любая маска появляется именно для того, чтобы показать нам, что мы сами себе мешаем быть самими собой, поскольку недостаточно любим себя. Не забывай же, что всякое поведение, связанное с той или иной маской, означает реакцию, а не любовь к себе.

Прежде чем идти дальше, вспомним важнейшие положения пяти предыдущих глав, касающиеся родителя, с которым обычно переживается каждая травма. Это важно для дальнейшего лечения этих травм.

• ТРАВМА ОТВЕРГНУТОГО ПЕРЕЖИВАЕТСЯ С РОДИТЕЛЕМ СВОЕГО ПОЛА. То есть беглец чувствует себя отвергнутым лицами того же пола, что и он сам. Он обвиняет их в том, что они его отвергают, и испытывает по отношению к ним больший гнев, чем к себе. С другой стороны, когда его отвергает личность противоположного пола, он еще сильнее отвергает сам себя. Соответственно, в этом случае доминирует его гнев на самого себя. Существует вместе с тем большая вероятность, что данное лицо противоположного пола его не отвергло, а покинуло.

• ТРАВМА ПОКИНУТОГО ПЕРЕЖИВАЕТСЯ С РОДИТЕЛЕМ ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ПОЛА. То есть зависимый склонен считать, что он покинут лицами противоположного пола, и обвинять их больше, чем себя. Если он переживает опыт покинутого с лицом своего пола, то обвиняет себя, так как считает, что не проявил к нему достаточного внимания или не сумел оценить его внимание. Часто бывает так, что он уверен, что данное лицо его пола покинуло его, но на самом деле оно его отвергло.

• ТРАВМА УНИЖЕНИЯ ОБЫЧНО ПЕРЕЖИВАЕТСЯ С МАТЕРЬЮ, независимо от пола. То есть мазохист-мужчина склонен испытывать унижение от лиц женского пола. Их же он обычно и обвиняет. Если он переживает травму унижения с лицом мужского пола, то обвиняет себя и стыдится своего поведения или своего отношения к этому лицу. Эту травму он может переживать и с отцом, если тот занимается его физическим воспитанием, учит ребенка поддерживать чистоту, принимать пищу, одеваться и т.п. Если это твой случай, то тебе остается применить сказанное к мужскому или женскому варианту.

• ТРАВМА ПРЕДАТЕЛЬСТВА ПЕРЕЖИВАЕТСЯ С РОДИТЕЛЕМ ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ПОЛА. То есть контролирующий обычно считает, что его предали лица противоположного пола, и склонен обвинять их в своих страданиях или эмоциях. Если он переживает травму предательства с лицом своего пола, то обвиняет главным образом себя и злится на себя за то, что не сумел предвидеть и своевременно предотвратить этот опыт. Весьма вероятно, что то, что ему кажется предательством со стороны лиц его пола, на самом деле является опытом, который активизировал его травму несправедливости.

• ТРАВМА НЕСПРАВЕДЛИВОСТИ ПЕРЕЖИВАЕТСЯ С РОДИТЕЛЕМ СВОЕГО ПОЛА. То есть ригидный страдает от несправедливости со стороны лиц своего пола и обвиняет их в несправедливости к нему. Если он переживает ситуацию, которую считает несправедливой, с лицом противоположного пола, то обвиняет не это лицо, а скорее себя — в несправедливости или некорректности. Очень вероятно, что это переживание несправедливости с лицом противоположного пола на самом деле вызвано предательством. Сильное страдание может даже довести его до разрушительной ярости.

Чем больше страданий причиняют эти травмы, тем более оправданной и человеческой является злость на родителя, которого мы считаем ответственным за них. Позднее мы переносим эту горечь и ненависть на лиц того же пола, что и родитель, которого обвиняем в наших страданиях. Вполне естественно, например, что мальчик ненавидит отца, если постоянно чувствует, что тот его отвергает. Потом он перенесет эту ненависть на других мужчин или на собственного сына — и будет чувствовать, что и тот его отвергает.

Мы злимся на этого родителя — бессознательно — еще и потому, что у него есть та же травма, что и у нас. То есть он становится в наших глазах моделью, образцом человека с этой травмой, тем самым обязывая нас смотреть на самих себя. А нам, вообще говоря, хотелось бы видеть иную модель, хотя и этого мы обычно не осознаем. Вот чем объясняется наше стремление никоим образом не походить на родителей. Нам неприятно видеть в них свое отражение. Травмы не могут быть излечены иначе, как только через истинное прощение своих родителей и себя самого.

С другой стороны, когда любая из пяти травм переживается с лицами другого пола, чем родитель, которого мы считаем ответственным за нашу травму, тогда мы злимся на самих себя. Именно в такие периоды мы склонны наказывать себя, используя для этого несчастный случай или любое другое средство физического повреждения.

Человеку свойственно веровать в наказание как средство искупления вины. В действительности же духовный закон любви утверждает прямо противоположное. Чем более виновными мы себя считаем, тем сильнее наказываем себя — и тем неизбежнее привлекаем к себе все ту же ситуацию. Другими словами, чем больше самообвинений, тем выше вероятность повторного переживания тех же страданий. Это чувство вины не дает человеку простить себя и тем самым сделать решительный шаг к исцелению.

Кроме чувства вины, мы очень часто испытываем стыд — когда обвиняем себя в том, что ранили кого-то, или когда другие обвиняют нас в причиненных им страданиях. Более подробно о стыде я говорила в главе, посвященной травме унижения, поскольку стыд наиболее ярко проявляется у мазохиста. Впрочем, каждому человеку в той или иной ситуации приходится переживать чувство стыда. Особенно интенсивным бывает это чувство тогда, когда мы не хотим признать, что причиняем другим страдания, которых сами не хотели бы испытывать.

В тех случаях, когда совершается тяжкое преступление или насилие, необходимо помнить, что у преступника есть свои травмы, которые причиняют ему такую боль, от которой он теряет контроль над собой. Вот почему я часто повторяю: Нет злых людей в этом мире, есть только страдающие. Здесь не идет речь о том, чтобы прощать таких людей, но нужно учиться им сострадать. Обвинение и наказание им не поможет. Даже оставаясь при своем мнении, мы можем сочувствовать им. Это облегчает и нам самим осознание собственных травм и травм других людей.

По моим наблюдениям, случаи, когда человек страдает только одной травмой, довольно редки. Что касается меня, то я уже упоминала, что у меня есть две главные травмы, которые я должна излечить в этой жизни, — несправедливость и предательство. Я переживаю травму несправедливости с лицами моего пола и травму предательства — с лицами противоположного пола. Поскольку несправедливость была пережита с матерью, я замечаю, что когда испытываю эту эмоцию в связи с особой женского пола, то обвиняю ее в несправедливости. Когда же несправедливость исходит от представителя мужского пола, я больше склоняюсь к самообвинению и испытываю гнев на себя. Иногда мне даже стыдно. Случается мне также воспринимать несправедливость со стороны мужчины как предательство.

И в моем теле, как и в теле каждого, кто страдает этими двумя травмами, можно увидеть маски контролирующего и ригидного.

Я заметила также, что у многих людей сочетаются две другие травмы — покинутого и отвергнутого. Они носят, соответственно, маски зависимого и беглеца. Иногда верхняя часть тела являет признаки одной травмы, а нижняя — другой. У детей наблюдается различие между правой и левой сторонами. Практика позволяет с течением времени все легче определять маски на глаз. Когда мы доверяем собственной интуиции, наш «внутренний глаз» различает их мгновенно.

• Предыдущая
• 35/39
• Следующая