Стражница (ЛП) - О' - Страница 9

— Конечно. — Он сделал шаг в мою сторону, а я попятилась назад. — Месяц длился дольше, чем я себе представлял. Я скучал по тебе.

Я почувствовала, как моя кожа под его взглядом стала горячей, и была слишком растерянна, чтобы ответить.

Он снова улыбнулся.

— До встречи, — сказал он и исчез.

В то время, как Констанция спала, я позвонила её маме на работу, затем сделала глубокий вдох — то есть глубоко вздохнула и выдохнула несколько раз — и набрала номер Колина.

— Почему ты не в школе? — Никакого «привет», заметила я. Плохой знак.

— Откуда ты знаешь?

— Твоя подруга рассказала. Та, что немного сумасшедшая.

Я застегнула змейку на кофте с капюшоном, которую одолжила у Констанции. Она прикроет капли крови на моей блузке, если не слишком приглядываться.

— Лена.

— Она слишком много говорит.

— По сравнению с тобой даже пантомимы много говорят.

Он прорычал:

— Она принесла твою сумку. Сказала, что ты сбежала и думала, что, возможно я знаю куда.

Это было умно со стороны Лены, дать знать Колину, что что-то происходит, не привлекая внимания школы. Я была обязана ей. Очень многим. Снова.

— А я не знаю. — Он казался напряженным, но сдерживал себя. Если я не начну скоро объяснять, он скорее всего взорвётся.

— Я у Верити дома. Её младшей сестре… стало плохо. Я отвезла её домой.

Я знала, что он заметит заминку в моём ответе, но я чувствовала, что ещё не готова рассказать ему обо всём. Как только я сделаю это, всё снова измениться и появятся ещё больше препятствий между нами, хотя их уже и так было предостаточно. Я не могла остановить это развитие событий, но хотела задержать, пусть даже только на мгновение.

Он сделал вздох, и я представила себе, как он потер лоб и подготовился.

— Как?

— Как что?

— Как вы попали к ней домой? — спросил он резким тоном. — Я тебя туда не отвозил. Ты не ехала на автобусе. Твоя подруга знала бы, если бы ты уехала с другой ученицей. И поскольку твой портфель здесь — такси ты тоже не брала. Поэтому я задаюсь вопросом, как же ты смогла довезти сестру Верити до дома.

Я закрыла глаза.

— Можешь забрать меня? Пожалуйста?

Дверь машины захлопнулась и когда я открыла глаза, то увидела, как по ступенькам поспешно поднимается мать Верити.

— Я должна заканчивать.

— Ты сказала, что с этим покончено, — сказал он так тихо, так что я еле разобрала отдельные слова.

Я хотела сказать что-то в своё оправдание, но он уже положил трубку.

Глава 7

Я подождала несколько секунд, прежде чем последовать за миссис Грей наверх.

— Мо сказала, что тебе стало плохо, — как раз говорила она Констанции, которая с бледным лицом опиралась на локти. — Думаешь, это из-за того, что ты что-то не то съела?

Констанция прищурившись, посмотрела на меня поверх плеча матери. Люк был прав — она явно всё помнила.

— Это Мо так сказала? Что же, ей лучше знать.

Я попыталась отделаться шуткой.

— Я не совсем доверяю этим буррито из кафетерии, которые нам подали сегодня на завтрак. Выздоравливай. — добавила я. — Я навещу тебя скоро.

Миссис Грей обернулась, но я отмахнулась.

— Я сама найду дорогу.

Она бросила мне благодарный взгляд, но выражение лица Констанции было отнюдь не доброжелательным.

В детстве я проводила у Верити дома столько же времени, сколько и у себя. Я знала, как скрипит третья ступенька, когда на неё кто-то наступает, и насколько гладкой кажутся под пальцами обветшалые перила. Я знала путь, по которому проходило полуденное солнце в прихожей. Сейчас оно освещало беспорядок на столике — стопку нераспечатанных писем, которая так и норовила опрокинуться, чашку чая, которая уже так долго там стояла, что вся жидкость испарилась, оставив рыжеватое пятно. Я провела пальцем по краю столика и подняв его, заметила, что он покрыт пылью. Дом Верити всегда был беспорядочнее, чем мой собственный — более хаотичный и живой. Хотя мой дом и был прибран, но никогда, даже в некоторой степени, не излучал такого тепла.

Этот беспорядок был не такой, как обычно. Он казался унылым, будто со смертью Верити, и все остальные жители дома померкли. Я пыталась присматривать в школе за Констанцией, но она ясно дала понять, что ей не приятно моё общество. В церкви Греи держались особняком и почти никогда не оставались выпить чашку кофе. Моя мать сказала, что миссис Грей больше не работает на общественных началах и не украшает алтарь. Им всё давалось с трудом, больше, чем когда-либо раньше, с тех пор, как Эванджелина, якобы, уехала обратно в Новый Орлеан, не попрощавшись. Иногда мне хотелось рассказать им правду, но она причинила бы ещё больше страданий.

Эванджелина действовала не в одиночку. Иногда в два часа ночи я размышляла об этом, когда мне снова снились кошмары, или слышалось шуршание белки на крыше или внезапное завывание неисправной, выхлопной трубы, напоминали мне о Сумрачных. Тогда я лежала в постели и думала о Серафимах, о всех жертвах их крестового похода, и проделанная месть, казалась мне недостаточной. Но я каждый раз подавляла жажду мести, боясь, что она окажется опаснее, чем магия, с которой я соприкоснулась.

Когда я вышла на улицу, то тут же обхватила себя руками, защищаясь от ноябрьского ветра. Небо всё ещё было ярко-голубым, хоть и приближалась зима. Пёстрая листва скоро станет влажной и размокшей, а солнце превратится в тусклый свет на сером, как сталь небе. Я всегда знала, что принесут с собой следующий день, следующая неделя и следующий месяц. С тех пор, как Верити умерла, и я встретила Люка, я боролась с чувством головокружения, с пугающим предчувствием, что ничего и никогда уже не будет так, как я планировала.

Грузовик Колина грохоча, проехала вдоль бордюра, под гигантским красным клёном, который ещё не потерял большую часть своей листвы. Старый красненький форд был усеян многочисленными ржавыми пятнами. Самое ценное в нём был ящик для инструментов из полированной стали, который был прикреплён к погрузочной площадке и закрыт на висячий замок, размером с мой кулак. Типично для Колина. Внешне сохранять анонимность, не выделяться. Самое важное прятать, как сокровище.

Я задавалась вопросом, думал ли он обо мне точно также.

В меняющейся игре света и тени было очень трудно различить черты его лица, но это не играло никакой роли. Я знала, каково выражение его лица, и не была в восторге от этого.

Я села в машину, вдохнула запах свежего кофе, древесных опилок и мыла и сосредоточенно принялась застёгивать ремень безопасности и подгибать юбку под колени. Колин наблюдал, заметив мои взъерошенные волосы и пятна крови на воротничке. Я не хотела, чтобы он вот так разглядывал меня и составлял список полученных мной повреждений. В последнее время Колин, однако, не особо заботится о том, чего хочу я.

— Я могу ещё успеть к последним урокам, — сказала я, — но мне нужно сначала переодеться.

Он поехал, поджав губы и с горящими глазами по боковым улицам к нашему дому. Я подняла руки, хотела начать разговор, но всё же промолчала. Так продолжалось всю поездку, в то время как мой желудок переворачивался от нервного ожидания.

Колин выключил мотор, и мы сидели на подъездной дороге, никто из нас не собирался выходить из машины.

Я крепко прижала руку к шраму, который пересекал ладонь другой руки и пыталась подавить дрожь.

— Итак, — наконец сказал Колин едким тоном, — как прошёл твой день?

Мой позвоночник согнулся под тяжестью его мрачного гнева, он был осязаемым. Затем я выпрямилась. Я не сделала ничего такого ужасного. Колин должен был бы понимать лучше, чем кто-либо другой, что надо помогать тому, кто оказался в опасности. Это была его работа, как он любил напоминать мне, практически, смысл его существования. Только потому, что опасность, угрожавшая Констанции, была магическая, а не обыденная, далеко не означало, что я могу её игнорировать.

— Магические силы Констанции пробудились в школе и вышли из-под контроля.