Эквей. Трилистник судьбы (СИ) - Серганова Татьяна - Страница 40

— А с тобой я потом поговорю. Еще раз… Мужская солидарность или очередной твой эксперимент? Только я предупреждала, что не позволю никому пользоваться моим ребёнком!

— Не болтай глупости, я не ставлю на Кэтти эксперименты, — с досадой ответил эквейт.

— А вот я уже в этом не уверена. Решил поиграть с пограничным состоянием. Вы вообще знаете, сколько факторов может спровоцировать всплеск? Любое неосторожное движение или слово — и добрый милый дядечка становится маньяком-убийцей.

— Элиза! — нахмурился Сашка. — Я понимаю, ты пытаешься переубедить дочь, но выбирай выражения.

— Помолчи и лучше представь такую картину! Потемнеет перед глазами, сознание помутится, откроешь глаза, а на полу окровавленное тело лежит.

— Саша так не поступит!

— Твоего Саши в этот момент не будет! — её голос, наконец, сорвался. Сглотнув, мама тяжело задышала, а голубые глаза заблестели от накопившихся слёз. — Кэтти, как же ты не понимаешь, глупая, он же может убить тебя.

— Мамочка.

Мама быстро стёрла слёзы и глубоко вздохнула, но голос всё равно дрожал, когда она произнесла:

— Я не могу тебя потерять, Катрина. Понимаешь, не могу. Ты моя девочка и оставить тебя здесь просто не смогу. Я же просто не выдержу. Дежурить буду под этими дверями, спать на полу, но не брошу тебя. Снова.

— Ты не бросаешь, — я упала пред ней на колени, подползла ближе, хватая её за руки. — Никогда не бросала.

— Я же не запрещаю вам и не разлучаю на веки вечные. Любите друг друга, живите, сколько хотите, но не сейчас. Как только опасность спадет и блок удастся убрать, я сама вас благословлю. Но неужели так сложно подождать всего неделю или две?

Умом я понимала, что она права, что так будет лучше. Но от одной только мысли о том, что нам придётся расстаться, меня бросало то в холод, то в жар. Я не могла оставить его здесь совсем одного. Каким бы безрассудным поступок не являлся.

— Кать, твоя мама права, — напряженно произнёс Сашка, подходя ближе и положив руку мне на плечо.

— Нет, — я упрямо мотнула головой. — Я не могу его здесь оставить.

— Кэтти! Ну, подумай ты головой!

— Я и думаю. Две с половиной недели мы прожили, и всё было нормально. И Князь бы никогда не отпустил меня к нему, если бы была хоть малейшая опасность. Не так ли?

— Так, — кивнул эквейт. — И до сих пор считаю, что опасности для тебя нет. Мы прямо сейчас начнём работу по восстановлению. Эли, я понимаю, что ты переживаешь, но решение может принять только Кэтти.

— Ей всего восемнадцать. Какое решение? Господи, такое ощущение, что я разговариваю с глухими. Почему вы меня не слышите?

— Я слышу, но не могу иначе. Прости, мам.

Произнесла и сразу же вздрогнула всем телом, увидев, как изменилась в лице мама. Она будто резко постарела на несколько лет: лицо стало бледным и каким-то восковым, глаза потухли и утратили яркий цвет, а под ними залегли тёмные и некрасивые тени.

— Не можешь, значит, — тихо произнесла она и мягко, но требовательно высвободила свои ладони из моих рук. — И слушать не хочешь. Мама не авторитет. Понятно.

— Эли, Кэтти ничего не угрожает, — быстро произнёс Князь. — Блокировка сознания произошла случайно, и последствий для разума не возникло.

Я быстро встала с колен и вернулась на кресло к Саше, который сразу приобнял меня за плечи и прижал к себе, молчаливо поддерживая и утешая.

— Это еще неизвестно.

— Можешь проверить сама.

— И проверю, — резко ответила мама. — Или ты думаешь, я просто встану и уйду, оставив дочь здесь? Ты этого хочешь?

— Под мою ответственность, — мягко произнёс эквейт, явно стремясь успокоить её, но результат был совершенно противоположным.

— Под твою ответственность? — вскрикнула она, быстро вскакивая. — Ответственность? А что мне потом с ней делать, если с Кэтти что-нибудь случится? Что мне даст эта твоя ответственность? Сомневаюсь, что ты был бы так спокоен, если дело касалось Индин?!

Теперь пришла очередь Князя бледнеть и каменеть. Было заметно, что слова жены задели его за живое. Мама тоже поняла, что немного переборщила.

— Прости, — выдохнула она, вновь садясь на диван и потирая виски. — Прости, пожалуйста, я не должна была это говорить. Прости, я… наверное, слишком расстроена, чтобы здраво мыслить и разговаривать. Слишком много всего случилось за последний месяц.

— Я понимаю, — спокойно и безэмоционально ответил Князь.

Можно было подумать, что ему всё равно, но я уже достаточно хорошо его знала, чтобы понимать, что это не так. Просто он привык носить маску, скрывающую чувства, и теперь вновь нацепил её.

— Господи, я словно вернулась на четыре года назад. Опять Альянс, проблемы, риски и тайны. Сама виновата, не надо было расслабляться.

— Мама…

— Всё нормально. Раз переубедить тебя не удалось и забрать тоже вряд ли получится, — тем временем продолжила мама, — тогда я бы хотела прямо сейчас посмотреть на состояние Саши. Если он, конечно, не против.

— Не против. Что для этого нужно?

— Ничего особенного, просто сядь ко мне поближе и дай руку.

Саша подчинился. Они застыли друг напротив друга. Мама, закрыв глаза, считывала эмоции и проверяла. А я затаила дыхание, до боли впиваясь ногтями в ладони, и ждала приговора. Жизнь или смерть? Надежда или разочарование?

Так прошла минута, вторая, а они всё молчали.

— Всё на месте, — наконец, тихо произнесла мама, открывая глаза и отпуская руку Саши. — Процесс не запущен, и блок полностью цел. Спонтанного разрыва не будет.

— А другого мы не допустим, — вставил Князь. — Контактировать ни с кем вы не будете ближайшие дни, а вокруг дома стоят специальные заглушки.

— Какие заглушки? — недоуменно переспросила я.

— На тот случай, если Альянс захочет активировать солдата, — устало ответил Саша, возвращаясь ко мне. — Для этого нужен специальный аппарат с гамма-излучением, а заглушки будут его подавлять.

— Ты думаешь, что они попытаются тебя достать? — переспросила я.

— Не знаю. Но рисковать не стоит, — ответил вместо него Князь. — Как только нам удастся убрать искусственную заплатку из твоего сознания, необходимость в этом отпадёт.

— А у вас получится? — хрипло уточнила я, прижимаясь к Сашке.

Эквейт быстро обменялся с мамой взглядами.

— Думаю, у нас должно получиться, — ответила она. — По крайней мере, мы приложим максимум усилий.

— И параллельно с реабилитацией Александра мы будем заниматься с тобой, — вставил Князь.

— Со мной? — я недоуменно захлопала ресницами. — А что со мной не так?

— Забыла про свои новые способности? — насмешливо поинтересовался он. — Будем их развивать и осваивать.

С тех прошло уже восемь дней.

И все эти восемь дней мы работали. Не знаю, когда Князь находил время на нас, может, передал часть обязанностей Дериону и другим помощникам, но эквейт проводил с нами не менее трёх-четырёх часов в день, иногда и больше. Мама же приезжала утром и уезжала только вечером. Мне казалось, что она просто боялась оставить нас одних, зорко следя за каждым нашим движением.

А сегодня они переходили на новый уровень реабилитации. Именно поэтому я так волновалась и не могла сосредоточиться.

Мои способности тоже развивались, хотя и медленно. Князь блок не снимал, а лишь приоткрывал, оставляя небольшую щелочку, но и этого было достаточно для того, чтобы я начинала нервничать и терять контроль.

Я действительно была вроде небольшой камеры, которая могла видеть и слышать, что происходит на другом конце столицы. Правда, это давалось мне очень тяжело — слишком много посторонних шумов, ненужных картинок и сильная головная боль. После каждого сеанса мне приходилось минут десять сидеть, задрав голову вверх, пытаясь унять приступ тошноты, которая противным комом стояла у горла.

О том, чтобы потренироваться с проекцией сознания, речи вообще не было. Я просто не вынесла бы этого физически, что уж говорить об эмоциональном состоянии.

Хотя Князь каждый день говорил, какая я молодец и как быстро у нас всё получается. Я ему не верила. Если честно, то вообще не понимала, что хорошего он нашёл в сложившейся ситуации.