Штурм дворца Амина: версия военного разведчика - Кошелев Владимир Алексеевич - Страница 56

Первоначальная информация А.А. Ляховского о прибытии «мусульманского» батальона спецназа ГРУ на территорию ДРА 10–12 ноября 1979 года, шедшая вразрез со сроками из официальных протоколов Политбюро ЦК КПСС, в начале была отнесена на счёт неких досадных опечаток. Однако в дальнейшем нечто подобное было обнаружено в мемуарных записках генерал-майора В.В. Колесника, непосредственно готовившего 154-й отряд специального назначения к отправке на территорию Афганистана.

В своих воспоминаниях Василий Васильевич писал, что личный состав, техника, вооружение, предметы материального обеспечения, включая дрова, а также другое имущество «мусульманского» батальона самолётами военно-транспортной авиации были доставлены в ДРА 19–20 ноября (курсив. — В.К.)»[99]. При этом тяжёлая техника перевозилась на самолётах «Ан-22», «Антей», а личный состав и имущество — «Ан-12». Эта операция, по словам В.В. Колесника, заняла около суток, в дальнейшем отряд оставался в Баграме почти месяц для адаптации к новым условиям[100].

Однако заместитель генерал-майора В.В. Колесника по руководству операцией «Шторм» полковник ГРУ Генштаба О.У Швец в своих воспоминаниях пишет, что по времени переброска из Союза в ДРА «мусульманского» батальона была осуществлена «9-го и 12 декабря рейсами военно-транспортной авиации»[101].

Так какие же сведения В.И. Аблазова (ГП. Коржа), А.А. Ля-ховского (В.Ю. Марковского и В.В. Мильяченко), В.В. Колесника или О.У Швеца соответствуют действительности? Перед нами вырисовывается довольно странная картина: с одной стороны, выходит, что переброска 154-го ооСпН на авибазу Баграм была осуществлена задолго до того, как Политбюро ЦК КПСС приняло соответствующие решения по данному вопросу. А с другой стороны, в соответствии с этими решениями.

Очевидно, что подобные «нестыковки» в хронологии событий, выстроенной в соответствии с текстам официальных документов Политбюро ЦК КПСС и заявлениями ряда авторитетных авторов, у любого мало-мальски добросовестного исследователя должны вызвать сомнения. Вместе с тем относительно дат, указанных в документах ЦК КПСС, А.А. Ляховский как бы мимоходом заметил, что «официально задним числом, 6 декабря, оформили эту акцию»[102].

Конечно, все эти гипотезы требуют дополнительного уточнения. При этом не факт, что архивные документы в данном вопросе расставят все точки над «і». Тем более что представленные ранее суждения относительно времени прибытия 154-го ооСпН в ДРА не являются исчерпывающими в общем потоке разнообразных версий. Впрочем, с одной из них читателя, пожалуй, стоит ознакомить отдельно. Речь идёт о точке зрения бывшего командира роты «мусульманского» батальона, ныне полковника запаса В.С. Шарипова.

В статье «Операция «Шторм», подготовленной совместно с военным журналистов П. Лёгким и опубликованной в белорусском журнале «Армия», он довольно подробно поведал о своём видении минувших событий. Здесь он в частности рассказывает, как в ноябре 1979 года убыл в очередной отпуск, из которого вскоре был отозван в часть срочной телеграммой командира 15-й обрСпН полковника А.А. Овчарова. По прибытию в Чирчик В.С. Шарипов вместе с представителем особого отдела КГБ при «мусбате» старшим лейтенантом Байхамбаевым по экстренному вызову явился в кабинет комбрига. Здесь кроме хозяина апартаментов, начальника штаба 15-й обрСпН, комбата Х.Т. Холбаева и начальника штаба 154-го ооСпН капитана Н. Ашурова присутствовали три человека в «гражданке». В ходе состоявшегося совещания был согласован список из двадцати солдат и сержантов первой роты «мусульманского» батальона, который тут же был продиктован по засекреченной линии связи в Москву.

При составлении этого списка сразу исключили пулемётчиков и членов экипажей боевых машин пехоты. После этого ротному В.С. Шарипову и «особисту» Байхамбаеву было поручено снять с боеукладок, уложенных в БМП роты (в этот период боевые машины находились прямо на территории бригады. — Примеч. В.К.), по три комплекта боеприпасов на двадцать единиц стрелкового оружия.

Так была сформирована команда «мусбата» под командованием заместителя командира отряда капитана М.Т. Сахато-ва, которая 5 ноября убыла в Афганистан на авибазу Баграм для установки палаточного городка и решения ряда других, прежде всего хозяйственных вопросов. Однако В.С. Шарипов не уточняет, входили в эту команду солдаты и сержанты из других подразделений 154-го ооСпН. А ведь это было обычной армейской практикой того времени, когда от всех рот выделялись люди для проведения хозяйственных работ в интересах своих подразделений. Перед непосредственной отправкой в ДРА личный состав «мусульманского» батальона был переодет в солдатскую полевую форму, это касалось и офицеров.

Сержантам было установлено ношение в качестве знаков различия жёлтых нашивок на погонах, а для офицеров — красных. При этом погоны «ефрейтора с красной лычкой» означали, что их обладатель на самом деле является лейтенантом. Соответственно такого рода «младший сержант» был в действительности старшим лейтенантом, «сержант» — капитаном, «старший сержант» — майором. А комбата Х.Т Холбаева таким способом «произвели» в «старшины». Через несколько дней после отлёта команды капитана М.Т. Сахатова, как об этом писал В.С. Шарипов, началась отправка в Афганистан основных сил 154-го отряда спецназа ГРУ Генштаба[103].

Очевидно, эти сведения В.С. Шарипова требуют дополнительного изучения. Однако точка зрения, высказанная им, представляется значительный интерес. В связи с чем можно сделать предположение, что разночтения во времени прибытия «мусульманского» батальона в ДРА возникли из-за «поэтапности» данного перемещения. Или точнее, из-за ноябрьской отправки в Баграм команды 154-го отдельного отряда спецназа ГРУ под командованием капитана М.Т. Сахатова. Как бы там ни было, но на авиационной базе Баграм «мусбат» был достаточно продолжительное время, чтобы иметь возможность для адаптации к местным климатическим, бытовым и другим условиям, а также для занятий по боевой и специальной подготовке. В то время техника «мусульманского» батальона приводилась в порядок и готовилась к переброске в Кабул для «усиления охраны главы ДРА».

Здесь же, со временем, «под видом группы инженернотехнической поддержки» разместилась часть «зенитовцев». А группа «громовцев» доставила сюда и укрыла в одном из капониров для авиационной техники лидеров афганской оппозиции от НДПА во главе с Бабраком Кармалем.

При этом обратим внимание ещё на одну деталь, которая в будущем не должна выйти из поля нашего зрения. Никто из непосредственных очевидцев событий 27 декабря 1979 года, в том числе В.В. Колесник, О.У Швец и В.С. Шарипов, в своих мемуарных записках даже не обмолвились о том, что якобы 16 декабря состоялось некое неудачное покушение на Х. Амина. Об этом, как о свершившемся факте, утверждали лишь В.И. Аблазов и ГП. Корж. В дальнейшем мы попытаемся более подробно разобраться и в этом вопросе.

Представить прибытие в Афганистан бойцов отрядов спецназа КГБ СССР «Гром» и «Зенит» одним, двумя или даже тремя авиарейсами весьма и весьма проблематично. Очевидно, офицеры этих спецформирований прибывали на территорию ДРА различными путями и в различные сроки. Вполне вероятно, что некоторые из них находились в Кабуле ещё за один или два месяца до дня штурма дворца Х. Амина, может быть, и более того.

Высказанные в этой связи гипотезы (В.И. Аблазов, ГП. Корж и другие) о прибытии в ДРА «зенитовцев» представляются маловероятными. Напомним, что в книгах данных авторов утверждается о присоединении «группы полковника Бояринова» к «мусульманскому» батальону перед самым вылетом в Афганистан (9-го и 12 декабря) и об отправке сводного отряда на авиабазу Баграм «двумя рейсами».