Рейд во спасение - Орловский Гай - Страница 13

– Да вот, – начал было Михаил и запнулся.

Меч исчез из его руки, темная дымка поплыла в воздухе, медленно рассеиваясь.

Азазель взглянул встревоженно.

– Что случилось?

– Не знаю, – ответил Михаил дрогнувшим голосом. – Я ничего не делал…

Азазель сказал чуть живее:

– Он сам?.. Или ты?.. Вспомни, что думал, что хотел?.. Это ни в какие ворота, если у тебя меч будет исчезать в разгар битвы. Или перед ее началом.

– Да вроде бы я не желал, – ответил Михаил, и сам ощутил, что голос звучит жалко. Только-только начал наслаждаться странным и недобрым ощущением мощи. – А может, как ты сказал, он так может сам?

– Вряд ли, – ответил Азазель с сомнением. Он говорил чуть громче и увереннее, когда меч исчез, но Михаил видел, что и он уже хочет, чтобы тот появился снова. – Давай попытайся снова вызвать то чувство, то желание… Как вызывал свой меч Белого Пламени?

Михаил пробормотал:

– То меч архангела…

– Пробуй, – сказал Азазель настойчиво. – Просто пробуй. Вызывай свой привычный меч архангела! А так ты сейчас не архангел… вообще-то архангел, но уже не только он самый, а вообще неизвестно что за гремучая смесь чистой дурости и яростного невежества… В общем, пробуй!.. Что получится, то и твое.

Михаил вздохнул, вскинул руки над головой.

– Не знаю, – проговорил он без уверенности, – теперь уже боюсь…

– Думаешь, один ты?

Михаил вздохнул, закрыл глаза. Вокруг кулаков на этот раз словно бы сгустилось по темному облачку, но ни молнии, ни треска наэлектризованного воздуха.

Выждав немного, Михаил в безнадежном жесте опустил руки.

– Не получается…

– Боишься, – сказал Азазель понимающе.

– Боюсь, – признался Михаил. – Сам я не боюсь, но что-то во мне боится. И думаю, это не Кезим боится, а все-таки я…

– Или Макрон, – сказал Азазель.

Михаил вздохнул.

– Макрон, судя по тому, что о нем теперь знаю, достаточно… противоречив. Но с мечом еще попробую! Только соберусь малость.

– Пироги уже остыли, – напомнил Азазель. – Ладно, подогревать не будем. Мужчины не имеют право на капризы. Хотя, конечно, пироги должны быть теплыми.

– Ладно-ладно, – сказал Михаил, – если уж так стараешься отвлечь меня от моих страхов, скажи, почему поспешил прервать Шокутара, когда он едва не сказал вслух, с кем Кезим прятал под Сигором украденное из рая?

Азазель изумился:

– Я прервал? Михаил, ты стал слишком подозрительным. Так у тебя разовьется паранойя. А это хуже, чем чесотка, уверяю!

– Кезим с кем-то прятал, – повторил Михаил, – и это был не ты, иначе бы Шокутар сказал. Но ты прервал, чтобы не прозвучало имя, которое важно сохранить в тайне от меня?

– Мишка, – сказал Азазель самым доброжелательнейшим тоном, – у тебя мания преследования. То была только мания величия, а теперь еще и преследования. Думаю, мне нужно дождаться появления мании вины, а это будет пренепременнейше, иначе на свете нет справедливости!..

– Не хочешь говорить? – спросил Михаил. – Ладно, подожду, когда сам скажешь. Ты полон тайн, но они в тебе плохо держатся.

– Разве? – спросил Азазель. – Просто я тебе все выдаю по мере твоего взросления. Еще неделю назад ты был на уровне трехлетнего ребенка, а сейчас я бы тебе дал лет семь, а то и восемь… Хотя восемь, пожалуй, это перебор, нельзя же тебе так бессовестно льстить!.. Чего так смотришь? Не в тюрьме лет восемь, а по стремительному интеллектуальному взлету!

Михаил ответить не успел: на столе тихонько звякнул смартфон. Азазель взял трубку, ответил и с удивленным видом протянул смарт Михаилу:

– Это тебя…

Михаил не менее удивленно посмотрел на дисплей, там – жесткое лицо немолодого, очень встревоженного мужчины с колючим взглядом, исхудавшее, с щетинками по наспех выбритому подбородку.

– Макрон, – сказал он торопливо вместо приветствия, – двое из твоего отряда попали в лапы Спрута. Грозит их убить, а бомбу взорвать в городе, если не заплатим десять миллионов долларов в течение сорока восьми часов!

Михаил пробормотал:

– Но… что я могу сделать?.. Давно вышел из того… бизнеса…

Мужчина сказал зло:

– Это твои напарники, что не раз спасали и твою шкуру!.. Мы все перебрали, ничего в голову не лезет. К властям обращаться бесполезно, сам знаешь.

– Может быть, – сказал Михаил, – проще Спруту выдать десять миллионов?

Тот зыркнул на него с экрана быстро и недоверчиво.

– А ты можешь собрать их так быстро?.. Хотя все равно, сам знаешь, деньги возьмут, а заложников убьют.

– А на десять миллионов купят новое оружие, – сказал Михаил. – Ладно, я ничего не обещаю, но… кто на той стороне твой контакт?

– Гаспар, – сказал мужчина быстро. – Ты его знаешь. Но если надумаешь участвовать, мы с тобой.

Михаил покачал головой.

– Успею раньше.

Тот посмотрел на него несколько странно.

– У тебя что, собственный реактивный истребитель?.. Или и там концы? Ладно, не мое дело. Вот координаты Гаспара. И номер мобильного, но позвонить можешь только раз. А мы летим туда ближайшим рейсовым.

Связь прервалась, Михаил со смартфоном в ладони повернулся к молча ожидающему Азазелю.

– Все слышал?

Азазель кивнул.

– Старые друзья Макрона?

– Знаешь, – сказал Михаил, – это звучит странно, но чувствую себя обязанным помочь. Это люди, которые прикрывали мне спину, а я отвечал за них.

– Сейчас уже не отвечаешь, – напомнил Азазель.

– Не отвечаю, – согласился Михаил. – Или все-таки отвечаю?

Азазель поморщился, подвигал кожей на лбу.

– Это ерунда, мелкие разборки между людишками ни на что не влияют… Но понимаю, жизнь вся из ерунды и мелочей. А иная мелочь лично для нас важнее, чем поворот сибирских рек. От удара молотком по пальцу страдаем больше, чем при известии о гибели тысячи человек от волны цунами где-то там.

– Вот и хорошо, – сказал Михаил с облегчением. – Я отлучусь, посмотрю, что смогу.

Азазель посмотрел с интересом, но и с сомнением во взгляде.

– Уверен?

– Не очень, – признался Михаил, – но какое-то странное ощущение. Это потому что я человек, да? Сам понимаю, не мое дело, но как-то вот что-то…

Азазель прервал:

– Не ты отлучишься, а мы. Потом да, сможешь и сам, но не сейчас. Ты еще не пришел в себя после схватки с Кезимом. И не освоился со своими возможностями элементаля. Всякое может… Нет-нет, не пугаю, просто будь настороже. Сейчас и постоянно. Ладно, я соберу снаряжение, что понадобится, а потом посмотрим, что можем сделать и как добраться.

– Азазель…

Азазель отмахнулся.

– Не надо слюнявых благодарностей. Я давно уже человек, забыл?.. Просто посильнее других, но все реалии быта понимаю и принимаю. Дай твой смарт, посмотрю расположение твоего контакта…

Михаил торопливо сунул ему мобильник. Азазель положил рядом планшет, синхронизировал, некоторое время водил пальцем по экрану, наконец сказал с неописуемым удовлетворением:

– Я бы этого Серегу Брина в жопу поцеловал за его гугельмэп!.. Сижу тут и с высоты птичьего полета наблюдаю насчет соплеменных и прочих достопримечательностей. Если позумить, могу рассмотреть даже бегающих там ящериц. И никаких миклухо-маклаев! И Кук бы остался жив… К тому же все в рилтайме!

Михаил вздохнул с облегчением.

– Значит, проблем с перебросом не будет?

– Не думаю, – ответил Азазель. – Вытащим твоих друзей и тут же вернемся.

– Азазель, – сказал Михаил, Азазель повернулся и взглянул в ожидании. – Спасибо.

Азазель отмахнулся.

– Да пустяки. Это не чистая благотворительность, как тебе кажется.

– Фух, – выдохнул Михаил, – а то я уж подумал, не заболел ли ты… А в чем выгода?

– Помогая людям, – пояснил Азазель высокопарно, – вербуем в свои ряды. Кто знает, может, когда-то и как-то используем, если удастся вытащить из плена?

– Все равно спасибо, – повторил Михаил. – Я сам не знаю, зачем за это берусь…

Азазель усмехнулся.

– Я знаю, но это неважно. Неправильная правильность людей ведет зигзагом к результату, которого не получили бы при идеальной правильности. Что, сложно?.. Инстинкт человека ведет к правильности очень окольными тропками. Но, может быть, прямых и нет? Или на прямых такие канавы, что ноги поломаешь, а то и шею?