Царство женщин. Сердце Аризеля (СИ) - "Йель" - Страница 31

― Спасибо и на том.

По дороге к дому, я всё думал, стала бы Свебела мне вредить каким-нибудь образом. Возможно она просто втёрлась в доверие к Новже, чтобы больше знать о моих делах. В парах обычно не бывало тайн, но Новжа не из тех, кто легко болтает, и в письмах она вряд ли упоминала больше необходимого. Конечно, доведись мне увидеть те письма собственными глазами, уверенности было бы поболе.

В окнах уже не горел свет. И я тихо пробрался внутрь, разыскивая в темноте комнату Свебелы. Спальни всегда закрывались на ключ, но я решил испытать удачу. И она улыбнулась. Незапертая дверь комнаты второй хранительницы легко подалась. Внутри оказалось пусто.

Прокравшись к письменному столу с аккуратными стопками бумаг с грузилами в виде свёрнутых в клубочки лисят на них, чтобы ненароком ветер не унёс, я стал рыться в ящичках, пока не наткнулся на пачку перевязанных бечёвкой писем. Поспешно зажёг свечу и вгляделся в имя на конвертах, вот только косым аккуратным почерком там было написано вовсе не Новжа.

― Велка́я, ― тихо прочитал я имя нашей второй матери.

Но не было ничего необычного в переписке матери и дочери, пусть мне Велкая не написала ни строчки с момента своего отъезда. Я стал просматривать имена на других конвертах и наконец наткнулся на неуверенный кривоватый почерк Новжи. Открыл конверт и вынул сложенный пополам листок, начав жадно читать:

«Уважаемая вторая хранительница Свебела,

Вынуждена сообщить о трагедии случившейся в Ракушке. Твоя сестра, третья хранительница Васха, отправилась в поселение и вернулась с ужасающими известиями...»

Ничего нового и особенно увлекательного я не обнаружил. Очень формальный текст. И вряд ли Новжа получила на него ответ, ведь мы уехали так скоро, а голубиная почта использовалась лишь в исключительных случаях.

В ночную тишь ворвались приближающиеся шаги, чей-то нарастающий шёпот. Быстро задув свечу и вернув конверты обратно в ящичек стола, я затаился за широко распахнутой дверцей одёжного шкафа. Входная дверь подалась воле белоснежной, ярко вырисовывающейся в темноте, руке Свебелы. Я видел, как она тянула кого-то за собой.

― Ты боишься? ― послышался неожиданно ласковый голос Свебелы. ― Тут нечего страшится.

― Разве это правильно? ― с сомнением отозвалась Новжа, а я весь напрягся, сжав волю в кулак, чтобы не выскочить в тот же миг.

― Ты не веришь, что нравишься мне? Или, быть может, я тебе не гожусь? Никаких клятв, Новжа. Всем нам иногда необходимы чужие объятия и мгновения удовольствия, чтобы примириться с собой. Васха тебе этого не даст, а я предлагаю прямо сейчас.

Я не мог видеть происходящего и знать, что будет, но предчувствовал наперёд ответ своей подруги.

― Нет, Свебела, прости, но я не могу. Ты ведь сестра Васхи, а я просто не могу...

Её таящие в коридоре шаги стали сердечным бальзамом. Вина за собственное недоверие к подруге захлестнула меня. Но я не мог броситься ей вслед, рискуя оказаться застигнутым на месте преступления. Пришлось терпеливо ждать, пока Свебела заснёт, и только после этого удалось выйти из комнаты незамеченным.

Занимался рассвет. Наверняка, Новжа терпеливо дожидалась меня на нашем месте. И я бежал туда со всех ног. Едва не споткнулся о ветку, как вдруг чья-то рука крепко схватила за предплечье, удержав от падения.

― Васха, ― Новжа смотрела на меня широко открытыми глазами. ― Где ты была? Неужели молилась всю ночь возле древа своей первой матери?

Я бросился к подруге, крепко обнимая её и прижимая к груди:

― Прости, милая Новжа, за то, что я такая скверная подруга и осмеливаюсь в чём-то тебя подозревать. Пожалуйста, прости меня.

― Васха, ― растроганно пробормотала она мне на ухо.

Так мы и стояли, пока я не нашёл в себе смелости снова посмотреть в её улыбчивые, самые добрые на свете глаза. И древнейшие из деревьев Предков стали тому свидетельницами, скрепив нашу дружбу в подходящее к своему завершению Воспение.

Мне почудилось уханье совы. Оглядевшись и никого не обнаружив, понял, что отныне всякая сова станет напоминать о ведьме Соши и обряде, начавшемся с трёх древ и одного жёлтого розового куста.

Глава 8. Первое убийство

― Придётся вам отпустить волосы, взяв пример с Новжи, ― проговорил Арчи в неуверенной попытке как-то развеять напряжение, повисшее в столовой дома хранительниц.

При упоминании своего имени Новжа от неожиданности выронила ложку, которой поедала нежное яблочное пюре, приготовленное старательной Димбо.

― Да ни за что на свете! ― громко отозвалась объездчица словно получившая добро на создание шума и тут же посмотрела на Новжу, занимавшую противоположную сторону стола. ― Без обид. Просто я уверена, что буду нелепо смотреться с такой гривой.

― Гривой... ― тихо и недовольно бормотнула Новжа, протирая ложку о тканевую салфетку.

― Это не вопрос предпочтений, ― ровно заметил Арчи, не поднимая взгляда от тарелки с гречневыми блинчиками. ― Мужчины отращивают волосы, а не состригают.

Теперь не удержался я:

― Но это же жутко неудобно в бою.

Свебела покосилась на меня, вопросительно подняв бровь. Я говорил с пылом присущим опытному бойцу, побывавшему если не в сотнях, то в десятках сражений, в то время как в действительности всего лишь завалил случайного медведя. Но мне теперь стало безразлично её мнение, до сих пор не мог отогнать от себя гадкого шёпота в ночи и простить попытку затащить мою лучшую подругу к себе в постель, и всё ради одной низменной цели ― поставить третью хранительницу на положенное ей место.

― Они заплетают волосы, различными способами убирают с лица, ― пояснил Арчи. ― Но быть лысым значит оказаться смешным в их глазах. Ещё волосы состригают с поверженных врагов в знак их позора. Полагаю, ни то, ни другое вам ни к чему.

Димбо стало яростно пережёвывать своё и без того мягкое пюре. Малка тихо кашлянула, явно не решаясь вмешаться в беседу. А может просто хотела в несчётный раз кольнуть Арчи, но удерживалась, чтобы не показаться неблагодарной за полученное гостеприимство.

― Я думала, мы просто ворвёмся в эту самую Империю, заберём наших людей и вернёмся восвояси, ― ворчала Димбо с полным ртом, так что ошмётки пюре летели во все стороны. Айя терпеливо стёрла несколько плевков со своей руки.

― Какая самонадеянность, ― Арчи прищурился, их с Димбо взгляды пересеклись. Казалось, они пытались считать мысли друг друга. Это длилось недолго, и в итоге объездчица решила не спорить и повернулась к своему стакану, сделав крупный глоток воды, вытерла рот ладонью.

― Арчи прав, мы не можем вот так просто ворваться нашим крохотным отрядом в гущу врагов и рассчитывать, что нас не убьют прямо на месте, ― заметил я здраво, хоть и сам не был доволен выводами, к которым пришёл. ― Придётся замаскироваться под мужчин и выяснить, куда они увезли наших людей. Непростая задачка, потому придётся постараться выучить их язык и наловчиться свободно на нём общаться. И ещё с этого дня забудьте о ножницах.

Димбо недовольно зажмурилась:

― Чур не смеяться, когда эти кудряшки выйдут за все допустимые пределы.

― И как там называется порода кудрявых лошадей? ― решила уточнить Новжа, наклоняясь вперёд.

Объездчица изобразила звук похожий на лошадиный, заставив рассмеяться участниц моего отряда. Две старшие хранительницы вели себя отчуждённо, пусть и не отказались разделить трапезу вместе с гостьями, но и узнавать их тоже не торопились. И почему они такие? Капелька дружелюбия никому бы не навредила.

― Надеюсь, не придётся передавать грустные вести вашим семьям о смерти их дочерей, сестёр и племянниц, ― вставила Айя с высоты своего положения и ответственности, ни к кому конкретно не обращаясь.

― Не тревожься о том, первая хранительница, ― беззаботно протянула Димбо, подперев щёку рукой. ― Вдруг мы ещё одумаемся и решим никуда не ехать.

Малка выпрямилась, повернулась к Айе и произнесла, полная пылкой решимости:

― Моя единственная семья была похищена. Может вам и удобно закрывать глаза на чужие беды...