Магический спецкурс. Второй семестр (СИ) - Летняя Лена - Страница 41

Все свободное время я посвящала изучению вопроса развоплощения и последующего ревоплощения. Однако если про первое маги знали мало, то про второе не знали вообще ничего.

Как нам и сказал Грокс, большинство авторов, исследовавших вопрос, сходились на том, что человек, который станет новым телом для умершего мага, будет иметь два магических потока: свой и Развоплощенного. В этом они не ошиблись. Далее, по их мнению, Развоплощенный через какое-то время должен был подавить второй поток, поскольку существование с двумя потоками одновременно не могло длиться долго. Это могло безболезненно происходить только до тех пор, пока потоки оставались не активированы. При подавлении все, что было связано со вторым потоком — личность и воспоминания — могло исчезнуть. Потому что маг — это прежде всего магический поток, остальное надстраивается сверху. Так утверждали книги. Меня даже немного удивило, что все теории звучат так похоже, словно списаны с одной и разбавлены несущественными подробностями. На фоне того, что ни одного ревоплощения еще не было, это выглядело странно.

Все это не очень обнадеживало, означая, что «симбиоза» у нас с Роной не выйдет. Или я ее, или она меня — третьего не дано. Но, по крайней мере, у меня оставался шанс противостоять ей. Если ее поток мог подавить мой, то и мой мог сделать то же самое. Если окажется достаточно сильным. Или я научусь его усиливать. Я даже начала задумываться о том, а не поможет ли мне темная магия остаться собой и победить Рону?

В последнее воскресенье мая, ровно через две недели после моего возвращения в Орту, когда до начала экзаменов оставалась всего неделя, я по обыкновению сидела в библиотеке, читая очередную книгу на тему ревоплощения, которая мало отличалась от предыдущих. Библиотекарь теперь посматривал на меня косо, поскольку учебным процессом мой интерес уже нельзя было объяснить, но я не обращала на него внимания.

Голоса Хильды и Андрея я услышала еще до того, как они вошли в библиотеку. Оказалось, что сегодня они решили позаниматься со мной.

— А то что ты тут все время одна сидишь, — хмыкнул приятель. — У нас ведь тоже экзамены на носу.

Это пусть немного, но подняло мне настроение: в обществе других людей, когда мне приходилось слушать и реагировать, невеселые мысли ненадолго стихали в голове.

— Что читаешь? — поинтересовался Андрей, притащив себе несколько нужных для подготовки книг. — Мы же вроде это уже прошли?

Библиотекарь недовольно посмотрел на нас, но ничего не сказал: этим утром библиотека оставалась пустой, поэтому наши разговоры никому не могли помешать.

— Просто тема заинтересовала, — я пожала плечами, стараясь все же говорить тише.

— Правда? А меня вот совершенно не зацепило. Это же надо было столько написать, гадая на кофейной гуще. Откуда они могут знать, как пройдет ревоплощение, если его еще ни разу не происходило? Это как вариации на тему жизни после смерти: у каждого есть свое представление, но никто никогда не узнает, как оно на самом деле, пока сам не умрет. Зато пока живы, готовы спорить об этом до хрипоты и развязывания военных конфликтов.

В чем-то он был прав, конечно. С тем же успехом я сама могла написать любую теорию о ревоплощении. У меня имелись все шансы оказаться ближе к истине хотя бы потому, что во мне уже сидела Развоплощенная.

Я задумалась: а не стоит ли именно так и поступить? Может быть, если я придумаю свою теорию ревоплощения и достаточно сильно поверю в нее, то так и будет? Как говорил мне Норман? Если есть сильное желание, очень сильное, то можно сделать и то, чему тебя не учили, магический поток подстраивается.

Стоило вспомнить о Нормане, как он тут же материализовался в библиотеке: вошел следом за ректором, который что-то уверенно вещал. Судя по выражению лица самого Нормана и тому, как он раздраженно тер рукой лоб, слова ректора его не убеждали.

Они подошли к библиотекарю и принялись что-то обсуждать с ним. Я слышала только обрывки фраз, поэтому не могла понять, о чем идет речь. Да и старалась не прислушиваться. Я бы вообще предпочла испариться, хотя Норман даже не взглянул в мою сторону и, возможно, не заметил.

Зато ректор заметил, когда уже собирался уходить.

— Ларина! Как удачно я застал вас здесь. А ведь уже хотел в понедельник вызывать к себе.

Он подошел ближе и сделал знак Норману последовать за ним. Тот нехотя подчинился. Мое желание испариться усилилось. Кажется, ректор еще никогда меня так не пугал.

— Что же вы, госпожа Ларина? — он сердито посмотрел на меня. — Собственными руками организовали группу спецкурса по Темным ритуалам и заклятиям, а теперь прогуливаете?

Норман заметно поморщился, но промолчал, только скрестил руки на груди. На меня он продолжал не смотреть. Я же не удержалась, бросила на него изучающий взгляд. Что-то в его облике было не так. Он выглядел… усталым. Как будто недостаточно спал последнее время. Я подавила в себе желание справиться о его здоровье и попыталась сосредоточиться на словах ректора.

— Мало того, что группа уже сократилась до четырех человек, вы хотите сказать, что на экзамен выйдут вообще трое? — недовольно продолжал тот. — Так не пойдет. Это учеба, госпожа Ларина, а не кружок по интересам, чтобы ходить по желанию.

Я почувствовала, что не просто краснею, а, должно быть, становлюсь яркого свекольного оттенка. Конечно, Хильда мне уже намекала, что третий прогул подряд будет замечен. И даже взывала к моей совести: ведь она пошла на предмет исключительно из-за меня. Но я ничего не могла с собой поделать. Даже короткие встречи с Норманом в столовой, библиотеке, внутреннем дворе или коридорах Орты давались мне с трудом. Что уж говорить о целой лекции?

— И как вы прикажете мне теперь поступить? — настаивал ректор на какой-то ответной реакции.

Неожиданно вмешался сам Норман:

— Ректор Ред, студентка Ларина не виновата. Ответственность за ее пропуски полностью лежит на мне. Я повел себя… недостойно. У нее есть причины меня избегать.

Я буквально лишилась дара речи. Судя по выражению лиц ректора и моих друзей, их такое заявление шокировало ничуть не меньше. Еще бы, ведь это прозвучало почти как признание в домогательствах в отношении студентки. Хотя, конечно, формально Норман ничего такого не сказал и мог иметь в виду что угодно, но прозвучали его слова именно так.

— Хм, — ректор смущенно кашлянул. — Мне об этом ничего неизвестно. От студентки Лариной не поступало каких-либо жалоб на ваше поведение, профессор Норман. Если же такое имело место быть, то, я полагаю, это должно быть зафиксировано, иначе пропуски лекций выглядят именно как прогулы. — Он вопросительно посмотрел на меня. — Так что, госпожа Ларина? Желаете оформить жалобу?

Я тяжело сглотнула и отрицательно покачала головой. Пришлось взять себя в руки и найти сбежавший голос.

— Нет, ректор Ред. Никаких жалоб. Я уверена, все это не более, чем недоразумение. — Я снова посмотрела на Нормана, который, по странному совпадению, в тот же момент все-таки посмотрел на меня. Наши взгляды встретились, и я поняла, насколько предсказание ректора оказалось правдивым: да, Норман причинил мне боль, но сам страдал от этого не меньше. Интересно, ректор уже тогда все знал? — Сомневаюсь, что профессор Норман хотел меня обидеть. Я слишком остро отреагировала, так что вина за прогулы полностью лежит на мне. Я обещаю вам исправиться.

— Что ж, хорошо, — ректор кивнул. — У вас осталось еще целое одно занятие до экзамена, чтобы исправиться. Ян, если студентка Ларина все же соизволит прийти на лекцию, обязательно дай ей знать, какие темы придется изучить самостоятельно.

Норман рассеянно кивнул, продолжая смотреть на меня. В его глазах читался вопрос, но, видимо, ответа в моих он не находил. В конце концов я первой отвела взгляд в сторону.

У меня оставалось ровно три дня на то, чтобы найти в себе смелость все же приготовиться к разговору с ним. Потому что избежать его теперь точно не удастся.

Конечно, приготовиться я не успела: именно тогда, когда было не нужно, время полетело со страшной скоростью. Среда наступила совершенно внезапно. С самого утра Хильда косилась на меня и, кажется, готовилась в нужный момент схватить за руку и силой дотащить до аудитории Нормана.