Всеобщая история искусств. Искусство эпохи Возрождения и Нового времени. Том 2 - Алпатов Михаил Владимирович - Страница 4

Итальянское искусство XIII–XIY веков следует рассматривать как вступление к искусству Возрождения. Его основы прочно складываются во Флоренции в начале XV века. Правда, даже этот самый передовой из городов Италии не смог осуществить всех демократических идеалов, под знаменем которых Флоренция выступила на арену истории. В городе устанавливается безраздельная власть богатого купеческого рода Медичи. Козимо Медичи, прозванный «отцом отечества», был в сущности негласным государем Флоренции. Под владычеством Медичи во Флоренции были созданы условия для развития крупного капитала; в быстрых темпах происходило первоначальное накопление, которое легло в основу современного капитализма. В течение первых десятилетий XV века Флоренция заняла передовое положение среди других городов: она не имела князей, здесь не было двора, наследственной знати. В XV веке во Флоренции происходит бурный расцвет культуры и искусства. Потомство назвало это время Возрождением (Rinascimento), разумея под этим, что искусство Италии как бы возрождало забытое искусство древности. Но, конечно, это новое искусство имело более широкое значение.

Человек был в центре внимания передовых, образованных людей того времени. Недаром установившееся за ними название гуманистов наперекор первоначальному более узкому значению слова оправдано тем, что слово humanus по латыни значит человеческий. В своем обращении к человеку гуманисты имели много общего с древними. Но многовековой опыт мировой культуры не прошел для них даром. В итальянских демократиях не могли существовать такие простые и несложные общественные отношения, как в древнем полисе. Идеал человека у ранних гуманистов был более сложен, противоречив. К тому же между гуманистами не было полного согласия. В XIV веке борец за народовластие Кола да Риенци воодушевлялся гражданскими идеалами древнего Рима. Петрарку привлекал путь личного совершенствования человека. У некоторых гуманистов проскальзывает мысль о человеке-Прометее, человеке, который через познание природы достигает совершенства. Большую роль играло эпикурейское направление, призыв к радостям жизни. Рядом с этим Помпонацци отстаивает строгую мораль стоиков. В конце XV века Пико делла Мирандола прославляет человека как подобие божества и вместе с тем называет его кузнецом своего счастья (fortunae suae faber).

Всех гуманистов воодушевляло сознание огромных творческих сил в человеке, радость пьянящей свободы, которую новая эпоха раскрыла перед человечеством.

Впрочем, в их призывах к безмятежному счастью чувствуется больше настойчивого желания обрести эту радость, чем уверенности в его достижимости. «Вершина счастия, — говорит Альберти, — жить без заботы о тленных и бренных вещах судьбы, с душой, свободной от немощей тела, спасаясь бегством от шумной и беспокойной толпы, в одиночестве беседуя с природой, создательницей стольких чудес, с самим собою обсуждая причины и основания природы и порядок ее совершеннейших и прекраснейших произведений, признавая и восхваляя отца и родителя стольких благ». Как ни утопична была эта мечта, она давала гуманистам меру для оценки жизни, определяла поступки людей.

Впрочем, гуманисты не терялись и в тех случаях, когда их идеалы расходились с суровой действительностью. Вот почему рядом с идеалом гуманиста-мыслителя, порой наперекор ему, в это время складывается и многообразно проявляется в жизни идеал человека деятельного, волевого, жадного до власти, до проявления своей личности, человека, который, по словам Энгельса, был «овеян авантюрным характером своего времени». Он был любознателен, исполнен стремления к неизведанному, в нем было развито чувство красоты, наподобие средневекового рыцаря он не останавливался перед необходимостью пустить в ход свою силу, но свободный от предрассудков чести он избегал турниры и дуэли и предпочитал из-за угла метким ударом кинжала поражать своего врага. По выражению И. Тэна, действие следовало у него за движением страсти, как выстрел за нажатием курка.

В одной итальянской новелле XV века — «Сэр Джованни» — несколькими словами выпукло обрисовано мужество человека той поры перед лицом самой смерти. «Сантолино сказал: «Герман, ты должен умереть. Это решено». Герман едва не лишился чувств и вымолвил: «Нет никакого средства мне остаться в живых?» Сантолино ответил: «Нет, потому что так решено». Герман стал тогда на колени у ног Сантолино, закрыл руками глаза, чтобы не видеть своей смерти, и наклонил голову. Тогда Сантолино сразу взмахнул своим мечом и уложил его на месте».

Большинство образованных людей той поры обнаруживало полное равнодушие к религии. Это не было вольнодумством, атеизмом, как впоследствии у энциклопедистов XVIII века, хотя набожные северяне и считали итальянцев безбожниками. Гуманисты соблюдали обряды церкви, художники (даже свободомыслящий Леонардо) писали картины главным образом на религиозные темы, — все они не вступали в открытое столкновение с церковью. Они видели в религиозно-легендарных образах поэтическое выражение накопленного веками жизненного опыта людей. Они так твердо стояли на земле, что не боялись наполнять старые формы христианского мифа новым жизненным содержанием. В таких условиях их искусство сохранило свою общепонятность.

Умозрительная философия не стояла в центре внимания гуманистов. Точные науки, естествознание, математика, география уже имели значительные успехи, но они не вышли за пределы узкого круга ученых, не оказывали влияния на жизнь, а только начинали приходить в соприкосновение с искусством. Впрочем, Николай Кузанский уже в XV веке выдвигает положение, которое стало основоположным для науки нового времени: всякое познание, утверждал он, есть измерение. Если в XIII веке люди считали, что в основе мира лежит иерархический порядок и вершиной его является бог, то Николай Кузанский говорит о системе координат, об относительности всех обозначений места; на смену учению о сотворении мира богом приходит отождествление мира с богом. В XV веке не создалось законченной философской системы; но мировоззрение людей XV века открывает пути философии нового времени.

Особенное значение получила теперь история. Гуманисты были прежде всего историками, эрудитами, филологами, библиотекарями, людьми, привыкшими рыться в старых книгах и рукописях. Они во многом следовали примеру великих римских историков, но их отличает от них критическое отношение к прошлому. Недаром делом гуманистов было разоблачение как подделки «лже-Исидоровых декреталий», которые свято чтили в средние века. Благодаря своему развитому историческому чутью гуманисты впервые заметили красоту римских развалин, стали производить раскопки, составлять коллекции древностей и библиотеки рукописей. Гуманисты показали человечеству пройденный им путь его многовекового развития.

Из всех областей культуры искусство занимало в Италии XV века первое место. Это было естественное творческое выражение людей того времени, более ценное для них, чем религия, философия, история и мораль. Большинство гуманистов было связано с искусством. В XV веке трудно было бы найти человека, равнодушного к искусству. Князья, купцы, ремесленники, духовенство, монахи были нередко людьми, сведущими в искусстве, постоянно выступали в качестве заказчиков и покровителей художников. Искусство было для людей Возрождения тем, чем в средние века была религия, а в новое время стали наука и техника. Недаром гуманист Понтанус отстаивал мысль, что идеальный человек должен быть художником. Среди всех искусств первое место принадлежало изобразительным искусствам и архитектуре. Недаром имена великих живописцев XV века известны всякому образованному человеку; имена поэтов, новеллистов и музыкантов XV века пользуются гораздо меньшей известностью.

История искусства XV века открывается примечательным событием в художественной жизни Флоренции. В своей заботе об украшении города и городских зданий флорентинцы объявили конкурс на украшение бронзовых врат флорентийской крещальни (1402). Каждому из участников конкурса предстояло показать свое личное дарование в истолковании традиционной темы «Жертвоприношение Авраамом Исаака». Рельефы Гиберти и Брунеллеско (Флоренция, Барджелло) относятся к новому художественному направлению. Оба рельефа полны свежести и силы. Художники ввели жанровые мотивы в церковную тему, отразили в своих созданиях остроту своих наблюдений и живой интерес к античному искусству. Но в рельефе Брунеллеско много страстного движения, вся композиция построена на диагоналях. Гиберти соблюдает чувство меры, у него больше мягкости в линиях, грации в жестах. Именно Гиберти выпало на долю выполнение работы по украшению бронзовых врат. Конкурс был смотром молодых художественных сил Флоренции. Среди ее мастеров в начале XV века выявилась целая группа особенно смелых искателей. Они нашли поддержку со стороны Козимо Медичи и заключили между собой союз дружбы и сотрудничества. Их совместными усилиями флорентийское искусство вышло на первое место среди всех других итальянских школ. Имена этих великих мастеров, «отцов Возрождения» — Мазаччо, Донателло, Брунеллеско.