Мент - Константинов Андрей Дмитриевич - Страница 40

• Предыдущая
• 40/107
• Следующая

— Значит — так, — сказал Зверев. — Продолжаю: производство на твоих точках — во Всеволожске и в Гатчине — не останавливалось ни на один день. И это мы проверили. Никаких перебоев с поставками не было. Ну, что ты теперь скажешь, Магомед?

— Дайте закурить, — сказал Джабраилов.

— Кури, — ответил Сашка и протянул сигареты. Дагестанец вытащил одну из мятой пачки, прикурил от своей зажигалки. Зверев удивлялся его выдержке. Невольно это внушало уважение. Джабраилов был не новичок в криминально-барыжном мире, отлично понимал, что за кидок партнера платить возможно придется не только деньгами. И все же он держался очень достойно.

— Я отдам бабки, — сказал после паузы водочный король, выпуская струйку голубоватого дыма. — Сколько?

— Хороший вопрос, — заметил Лысый с иронией. — Всю сумму плюс пять-десять процентов штрафных.

— Сразу все мне не отдать. Вы понимаете?

— Чего не понять? Зарплату задерживают: инфляция… на хлеб не хватает.

Джабраилов сделал пару затяжек, бросил и затоптал ногой сигарету. Он очень скверно себя чувствовал: от удара дубинкой кружилась голова. Еще хуже было моральное состояние. Он был умен и опытен, понимал: деньги — самая малая цена, которая возможна. В принципе, его могли убить или продать в рабство… Он не боялся этого. Больно было от того, что придется отдавать деньги, предназначенные для Мириам. И отдавать придется втрое больше, чем заработано. Понятно, что инициатор аферы — полковник Павел Сергеевич Тихорецкий — не вернет ни цента. Крайним оказался он, Магомед Джабраилов, а в конечном итоге — Мириам.

— Ну? — прервал его размышления чей-то голос. Чей, он не определил.

— Сейчас смогу отдать только половину.

— Дуру-то не гони, — сказал Лысый, — не такой ты у нас и бедный.

— Правду говорю. Что есть — все отдам, остальное через месяц.

Лысый кивнул Звереву. Вдвоем они отошли в сторону, закурили, посовещались несколько минут. Боевики и Магомед дожидались их решения. Магомед стоял, привалившись к мешкам с импортным песком. Он думал сейчас только о том, чтобы не упасть. Хотелось лечь, прикрыть глаза… Но он не мог показывать свою слабость перед этими людьми. Вспыхивали в полумраке огоньки сигарет Лысого и Зверева. Они о чем-то тихо говорили. Слов было не слышно, но Магомед Джабраилов отлично понимал: сейчас эти двое решают его судьбу. По крайней мере на тот срок, пока они не получат деньги.

Сигареты потухли, Сашка и Лысый подошли к дагестанцу.

— Ну ладно, Магомед, — сказал Сашка. — Сколько можешь отдать сейчас?

— Сто тридцать тонн… может — сто сорок.

— А может и двести, — подхватил Лысый. — Не так ли?

— Нет, — отрицательно качнул головой Магомед, — столько нет. Дайте месяц, я соберу.

Перед глазами расплывались оранжево-желтые пятна, лица своих мучителей он видел плохо. Он держался уже из последних сил.

— Неделя, — сказал голос из желтой пелены. — Неделя, Магомед. Дальше — счетчик. Понимаешь?

Он показал веками: понимаю. В воздух взлетела самодельная дубинка Кента. Зловещий черный кусок шланга, вращаясь, взлетел под потолок… Он взлетел над пожилым, почти теряющим сознанием человеком в мокром кашемировом пальто, над бандитами, над оперуполномоченным двадцать седьмого отделения милиции Александром Зверевым.

Полет этого грубого куска шланга продолжался долго. Невероятно долго. Зверев смотрел на него не отрываясь. Он смотрел на черный, с синей изолентой обрубок и понял вдруг, что больше у него нет права сказать про себя: я опер УР. Я — мент.

В багажнике «Волги» закричал водитель. От неожиданности Кент не сумел поймать свою дубинку. Она упала на пол и подкатилась к ногам Зверева. Сашка сильно ударил по ней ногой… Мерзкая хреновина улетела в темень, за мешки с сахаром.

…Как будто это могло что-то изменить. Водитель в багажнике «Волги» орал благим матом.

Из машины Магомед Джабраилов позвонил домой, объяснил, что попал в небольшую аварию под Красным Селом. Нет-нет, ничего страшного, только небольшой ушиб, и гардеробчик слегка попортил… Еду домой на машине друзей… Все в порядке, скоро буду. После телефонного разговора с престарелой матерью (ей было почти восемьдесят пять лет) он откинулся на спинку сиденья девятки и как будто задремал.

За деньгами на квартиру Джабраилова поехали вчетвером: сам Магомед, Лысый, Сашка и Кент. Двое других боевиков получили задачу сделать внушение водителю, а затем отконвоировать его вместе с машиной на стоянку и накачать водкой.

Наблюдатель, оставленный во дворе, получил задание проконтролировать телохранителя в подвале. Спустя минуту он отзвонился, доложил, что тот так и лежит, в сознание еще не приходил. Для страховки в него тоже влили бутылку водки. Зверев сказал: не переборщить бы… Ерунда, ответил Кент, здоровенный бугай, ничего с ним не будет… Однако вышло по-другому: сочетание действия нервно-паралитического газа, водки и длительного лежания на голой земле подвала привели к отказу почек. Спустя три дня телохранитель умрет в реанимации больницы на Костюшко. Дело по факту смерти заводить не будут… чего там? Сам нажрался и помер. Пьют, блин, дрянь всякую. Какой же организм выдержит?

У покойника остались жена и двое детей.

Когда подъехали к дому, Сашка спросил:

— Как ты себя чувствуешь, Магомед? Джабраилов открыл глаза, посмотрел в лицо Звереву:

— Нормально. Нормально себя чувствую. Сашка видел, что это не так, но ничего не сказал. С момента нападения на Магомеда Джабраилова прошло более двух с половиной часов… и вот они опять оказались на том же месте. Так же тускло светила вымазанная желтой краской лампочка. В окне кухни на третьем этаже маячили темные силуэты матери и племянницы Магомеда.

— Ну, хозяин, веди в закрома, — произнес Лысый. Кент на переднем сиденье начал ерзать.

— Может, я один схожу? Клянусь, все без обмана… Схожу и принесу вам деньги, — неуверенно сказал Джабраилов. Сам понимал, что так не разрешат. Кто же одного отпустит?

— Э-э, нет… так не пойдет, — быстро отозвался Лысый. А Кент хохотнул. — Идем все вместе, Магомед. Извини, но… сам понимаешь.

Джабраилов вздохнул, начал медленно выбираться из машины. Каждое движение отзывалось болью, но он держался, даже помахал рукой силуэтам в окне. Старуха смотрела вниз, приложив ко лбу ладонью козырьком, Мириам радостно замахала обеими руками… Виталий Мальцев посмотрел наверх и отвел взгляд.

• Предыдущая
• 40/107
• Следующая