Эннера - "Карин Кармон" - Страница 30

***

Просыпаться без головной боли было приятно. Даже когда в правую щеку упирается что-то острое, левая рука неестественно вывернута, видимо в бессознательном поиске несуществующей подушки, а правая нога, согнутая в колене, чуть свисающая с края лежанки, затекла.

Просыпаться там, где пахнет книгами, тоже доставляло неожиданное, новое по краскам удовольствие. Особенно, когда запах знакомый, почти родной. Такой, словно Роми снова вернулась на много, очень много лет назад. Туда, где все только начиналось.

Где было тепло. Даже жарко.

Нет, это сейчас жарко. Несмотря на то, что она ничем не укрыта, а одежды по-прежнему, считай, что нет. На лицо падают мягкие солнечные лучи. Значит- еще утро. Или уже- утро… Но все равно жарко, и пробуждает воспоминания.

Алэй всегда любил бумагу. Книги. В их с Ллэром мире еще не успели заменить все и вся электронными версиями, но, кажется, к этому шло, когда она забрала его оттуда. Алэй, получив в свое распоряжение любые технологии из любых миров, не вступающие в конфликт с биополями атради, остался верен своей старой страсти: все от руки, все на бумаге… Ему нравилось, что практически любая техника не любит Основателей, что машины- глохнут, бытовая аппаратура сходит с ума, даже электронные часы останавливаются. Карандаши, ручки, чернильные перья, грифели, фломастеры- что угодно, в чем не будет микросхем и кнопок- это было его.

Когда-то Алэй играл на скрипке. И на гитаре. И ещё на нескольких музыкальных инструментах, известных только в его родном мире. В детстве его пытались убедить, что дар этот, как говорили у него дома, от Бога, но он не особо любил музыку. Алэй любил сочинять истории. И сделал ставку на это. Он не был гением, но воображение никогда не подводило, слова подчинялись легко, и в двадцать семь Алэй уже умудрился издать несколько книг, которые неплохо продавались. Ему ничего не было нужно, только свобода и возможность делать то, что ему нравится. И это он сумел себе и не только себе обеспечить.

В его доме всегда пахло солнцем и книгами. Но жизнь имела свои планы на молодого, подающего надежды писателя.

Ллэр не умел ничего. Точнее, он не хотел уметь. Ему все давалось легко, щелчком пальцев. Любая затея, любой идиотский план с раннего детства без труда воплощался в реальность. У него был острый ум, склонность к манипуляциям, желание власти и одновременно- свободы, а еще ни с чем несравнимый талант обольщать и очаровывать. Вся семья в один голос пыталась вразумить бездельника. Твердила ему, что он смог бы многого достичь. Что игнорировать свои таланты- безумие и безответственность. Ллэр ухмылялся, пожимал плечами и срывался с места в очередное безумное путешествие на поиски древних цивилизаций. Это единственное, что ему было интересно. Вся его не такая уж долгая смертная жизнь была похожа на игру.

А потом появилась она и предложила Вечность и Невозможное. Роми знала, чего больше всего на свете не хватало Ллэру, и предложила это ему. В отличие от Алэя, он поверил сразу.

Как же они оказались похожи! Ллэра точно так же тянуло ко всему бумажному, написанному от руки. И плевать, что на один единственный манри-кристалл можно залить все, чем он забил полки от пола до потолка в нескольких комнатах, которые именует берлогой. Плевать, что его жилище походит на библиотеку и архив.

Сначала ей это нравилось, потом…

Нет. Не стоит. Сейчас- не самый лучший момент вспоминать, как оно все было. Потому что так недолго и размякнуть, расслабиться, перестать быть начеку и подставить себя и, скорее всего, многих других под удар. Это же Ллэр. Он далеко не белый и пушистый романтик, увлекающийся мифами и историей всех миров сразу.

Роми пошевелилась, пытаясь принять вменяемую позу, но только ещё сильнее вывернула суставы, охнула. Открыла один глаз. Правый. Прямо перед носом, действительно, лежала толстая, старая книга. Даже не одна. А еще стопка помятых листков бумаги, исписанных мелким, аккуратным почерком, затертая от множества прикосновений папка с пожелтевшими газетными вырезками, огрызок карандаша, какой-то неизвестный хлам…

Все это и многое другое она успела рассмотреть вчера, пока проявляла несвойственные ей чудеса выдержки, дожидаясь, когда Ллэру надоест возиться с нахальной девчонкой.

Конечно, когда он решил выполнить просьбу «морской свинки» и «вернуть ее в клетку», Роми и не подумала оставить их в покое и свалить восвояси. Она могла бы отправиться на поиски Адана, попытаться понять, что именно он такое вспомнил, что так поспешно утащил ее с Бэара, а потом так же мгновенно исчез из Тмиора, едва задав несколько вопросов Мире.

Вместо этого Роми упрямо последовала за Ллэром, пусть это даже означало наблюдать за тем, как он любезничает с Мирой, организовывает ей полноценный ужин из трех блюд, укладывает спать. Та бурчала что-то благодарное, а Роми, некоторое время понаблюдав за всем, подумала, что не так уж та хочет, чтобы её оставили в покое и вернули к прошлой жизни. Разве будет в ней место настоящему чуду и исполнению любой прихоти?

Потом она не выдержала всего этого и ушла в другую комнату. Ждать.

Все ее поведение было такой несусветной глупостью, таким ребячеством, что Роми даже не стала искать вразумительное объяснение. В итоге просидела в эркере на диване, листая книги и перебирая записи. С Ллэром они не обменялись и десятью словами. Он больше не пытался её гнать, Роми не хотела начинать при лишних ушах. Раз за разом прокручивала в голове предстоящий разговор, продумывала вопросы, перебирала события дня, репетировала реплики, а потом- просто пыталась вспомнить, когда последний раз общалась с ним, даже находилась в одной комнате!

Разговор обещал быть долгим или кратким, но при любом раскладе тяжелым и рано или поздно скатился бы в припоминания ошибок и взаимные обвинения.

Вспоминать- лучший способ заснуть, особенно, когда организм отключается от непривычной усталости. Может быть, хорошо, что вырубилась в этом совершенно не приспособленном для сна месте. Переспав со своими вопросами и размышлениями, на свежую голову оглянувшись на все, что случилось вчера, Роми поняла- давить и требовать ответов уже не хочется. Хотелось, чтобы разговор, действительно, был разговором.

Чтобы Ллэр рассказал об Адане. О доа.

Это название одновременно ни о чём не говорило и заставляло внутренне вздрагивать. Но не только из-за того, чему она уже была свидетелем. Словно оживали в ней какие-то древние инстинкты, о которых не знала или забыла, как забыла тот день, когда появилась на свет, как не помнила, где… Будто просыпалась генетическая память и говорила- держись от доа подальше. И в то же время толкала еще глубже в трясину происходящего. Что-то не давало остановиться, вычеркнуть из памяти- словно это тоже было частью какой-то давней программы, заложенной в ней.

Не раз за вчерашний безумный день Роми ловила себя на ощущении, что окажись на ее месте любой другой, давно уже лишившийся любопытства, вечный атради, он не сможет остаться в стороне. Какая-то тайна, связанная с доа, не даст все просто забыть. И что Ллэр все это понимает, гонит ее и в то же время готов ответить, готов принять. Главное, подобрать верные слова- чего Роми уже много лет не удавалось.

Тайна. Страх. Опасения… Такие неожиданные эмоции и чувства, которые невозможно игнорировать. У нее не было объективных причин вмешиваться, но если бы судьбе было не угодно её участие, она бы не устроила все так, что завертелась карусель именно в её, Роми, дежурство.

Она снова закрыла глаза. Все-таки хотелось нырнуть обратно в сон. Ненадолго убежать от бешеного ритма поиска ответов, от которых Роми легко могла и одновременно была не в состоянии отказаться. В этот момент она самой себе напомнила вдруг Миру. Девчонка тоже кричала, что хочет, чтобы ничего этого с ней не происходило. Чтобы всё было, как раньше. И вряд ли хотела этого.

Миру хотелось размазать тонким слоем по стенке. С самого первого мгновения. Даже тогда, когда она полагала, что их знакомство продлится ровно столько, сколько необходимо, чтобы стереть память и отправить домой. Задолго до того, как на сцене появился Ллэр и дал ей более-менее очевидный повод злиться.