Змея, что пьет гранатовую кровь (СИ) - "Luna Selena" - Страница 12

Дроу усмехнулся едва заметно, насмешливо, но ничего не ответил. Он даже не сделал попытки увернуться от летящих в него мягких подушек. Я же пылала негодованием, не понимая, почему Аларик так стремится переходить грань.

— Зачем ты поступаешь так?

Посмотрев в лицо принца, я лишилась дара речи. Он уже откровенно улыбался. И улыбка эта была злой, застывшей.

— То есть, ты предложила бы мне простить все, что произошло со мной в плену?

Ох. Первый раз он затронул эту тему.

— Прости, лапушка. Но нет.

Я остановилась, кусая губы.

— А что было в плену?

— Если пожелаешь, я поделюсь с тобой воспоминаниями. Но хочу, чтобы ты была готова: то, что ты увидишь, будет… отвратительным.

Чего еще я могла ожидать? Он дроу, и доброта не входит в список его достоинств.

Аларик жесток к врагам и так нежен со мной.

Игра? Ложь?

Или он действительно мой?

— Послушай, — я села и взяла принца за руку. — Нам придется быть откровенными друг с другом. И я хочу увидеть все. Справлюсь, не волнуйся. Но… много ли женщин было в твоей постели?

Поверить не могу, что спрашиваю об этом. Поверить не могу.

— Иметь совершенно не значит «заниматься любовью», — оскалился дроу, на мгновение став вновь хищным зверем.

На языке итилири это слово звучало мягко. Оно было сладким, как булочка с корицей. И означало…

Я закрыла Аларику рот ладонью.

— Поняла. Спасибо.

— Я верен тебе. Я хочу этого. И любовью желаю заниматься только с любимой.

По моим венам струиться мед. Думаю, мне понравятся таинства отношений между мужчиной и женщиной.

— С тобой.

— Ты обещал мне клятву, — коснулась я губ дроу поцелуем. — Тогда я смогу быть уверена.

Сама не понимаю, откуда эта ревность?

— Не сомневайся, — улыбается Аларик. — В любом случае ты будешь — единственной.

Откуда эта неприязнь к тем, кто был с ним?

Я сама не могла разобраться в своих чувствах. Так как же я могу ответить матушке?

— Я хочу стать его женой. Если честно, сама этого не понимаю.

Леди Сиенна удивленно смотрит на меня.

— В том смысле, что… он не идеален, как мне мечталось. Но меня все равно так тянет к этому дроу.

— Кажется, моя девочка влюбилась.

Нежные слова растворяются в лавандовом дыме благовоний. Приготовления к Ночи мертвых окончены, и мы с матушкой решили отдохнуть немного. Хрустальные бокалы наполнены вином, в полутьме темно-багряным.

Я делаю глоток, наслаждаясь пряной сладостью. Леди Сиенна права — не смысла лгать самой себе. Мое отношение к принцу было совершенно особенным. Более того, весомым аргументом в пользу серьезности чувств был тот факт, что Мариус не произвел никакого впечатления на меня. А ведь он роскошный мужчина. Интересно, как Аларик намерен решить его судьбу?

Я прильнула щекой к ладони матушки и вздохнула.

— Почему вы так встревожены? Я уверена, он будет прекрасно ко мне относиться.

Вполне возможно, мы будем счастливы.

— Разумеется, детка. Он совершенно очевидно без ума от тебя, — мягко улыбнулась леди Сиенна. — Я о том, что ждет его за гранью. Его мучения станут твоим кошмаром.

О да. Самым жутким кошмаром.

Я поцеловала руку матушки и сказала:

— Думаю, мы должны справиться с этим. Я не желаю заставлять его меняться.

***

— Таммарские кружева. Какая прекрасная работа!

Миссис Мэри Мартинс, одна из лучших модисток Танаиса, касалась ткани почти благоговейно.

Посетив салон достойной дамы, мы с матушкой поняли, что это лучший выбор. Обслуживание хорошее, и сама Мэри мне понравилась: у нее женственные, пышные формы, кудри цвета молочного шоколада, карие глаза и темная помада на пухлых губах. Мастерская «Красная роза» отличалась изяществом обстановки — белый, золотой и красный господствовали в интерьере — но именно хозяйка оживляла свои владения мягкой, спокойной энергией, и клиенты с комфортом могли насладиться визуальными и тактильными ощущениями.

Кружева действительно получились хороши. Мастерицы постарались на славу. Переплетение представляет собой изображения змей, обвивающих плоды и ветви граната. Цвет нитей удивительный, мерцающий будто кремовый.

Я представляю гибкие, тонкие пальцы слепых дев. Жили они в муниципальном районе на севере столицы, не испытывая ни в чем нужды, и пользовались неизменным уважением. С рождения лишенные возможности видеть, они не знали соблазнов, но перед их внутренним взором были открыты судьбы каждого дитя. И во власти дев продлить года или уберечь от несчастного случая. Только вот, для родителей цена иной раз оказывалась слишком высока: способности, или же собственное их благополучие. Но что пожалеет для своего ребенка любящий родитель?

Чуткие руки могли управляться не только с нитями жизней, и в благодарность моей матушке, что питала их силой Мудрейшей, мастерицы преподнесли в подарок роду Блаэри столь чудесные кружева.

После продолжительных обсуждений за чашечкой кофе с кардамоном, фасон был утвержден лаконичный, без лишних деталей, но весьма изысканный. Закрытое (по причине неласковой погоды) платье с перламутровыми пуговицами на корсаже, невысоким воротником-стойкой и пышной юбкой. Поскольку я изначально хотела, чтобы наряд был цвета молока, то тяжелый шелк мы подобрали в тон к кружевам, которые предполагалось использовать в качестве отделки и для вуали.

— Позвольте предложить вам кое-что еще, — лукаво улыбнулась Мэри, осторожно раскладывая серебряными щипцами по десертным блюдечкам шоколадные трюфели, пропитанные ромом. — Ситуация ведь располагает. Поскольку юная леди станет супругой, думаю, ей могут понадобиться некие деликатные предметы туалета.

Заинтригованные, мы с матушкой отправились за хозяйкой в закрытый зал, где вниманию покупательниц предлагалось белье. Да еще какое! У меня просто разбегались глаза. Прелестнейшие бюсты самых разнообразных фасонов — бандо, брасьер, балконет, корбей. Бюстье, грации и корсеты из тонкого льна и атласа. Брифы, тонги и кулоты. Пояса и чулки, тонкие, будто паутинка.

Откровенность некоторых нарядов вначале несколько меня смутила, но я довольно быстро вошла во вкус. Оказалось, что мое хрупкое сложение — вовсе не проблема, а бледную кожу весьма эффектно оттеняют драматичные алый и черный. Впрочем, о белом и нежно-розовом, будто яблоневый цвет, мы также не забыли. Это белье отличалось от тех довольно скромных моделей, которые я предпочитала обычно, но странное дело — чувствовала я себя в нем органично. А как приятна была мысль, что, без сомнений, все это великолепие Аларику понравится.

Если у меня хватит смелости ему показаться в подобном виде, разумеется. Но, в любом случае, этот визит в «Красную розу» поднял мне настроение и воодушевил.

В списке дел — который, по глубокому моему убеждению, был просто бесконечным, — значился и визит к ювелиру, дабы заказать кольцо для Аларика. Мэтр Уильям смог воплотить мою идею — даже невзирая на то, что рисовать я не умею. Тончайшая работа — серебряная змея была живой до последней чешуйки и изумрудных глаз. Не хочу казаться эгоистичной, но мне хотелось, чтобы каждый мог увидеть, что принц принадлежит мне.

Что касается банкета, который должен был пройти в замке дроу, меню почти всецело стало заслугой фантазии матушки и королевы Мирабеллы. Замаринованная в вине говядина, черные трюфеля и белая икра, шоколадный пудинг из четырех видов шоколада, взбитого с персиками, апельсинами и шампанским, мидии и хрустящий соленый картофель (просто обожаю его), совершенно необычный рис — со сливками и арахисом, овощи, приправленные кунжутным маслом, заяц в миндальном и соусе и множество других вкуснейших блюд.

Все верно. Все складывается наилучшим образом.

***

Наши жизни переплетались, будто виноградные лозы — и я более всего желала, чтобы в свое время они принесли добрые плоды. Несколько дней я гостила в замке, где вырос Аларик. И надо признать, это было весьма приятно. Жизнь Гранатового дома лишена жеманства, чопорности, однако во всем чувствовалась дисциплина и размеренность. Я с удовольствием заметила, что все относились к королевской семье с великим почтением. Наверняка, они мудро правят своими землями, подумалось мне.