Мой Фараон (СИ) - Купцова Юлия Александровна - Страница 19

В помещении из знакомых был только Акер да почему-то Сутех. Еще парочка как я понимаю либо жрецов, либо лекарей. Состояние мое было еще крайне сонное но я держалась за реальность как могла. Как только Рамсес остановился и развернулся, опала как осенний лис обратно в кроватку.

— И со мной все хорошо! Не беспокойтесь! — Махнула рукой, — господин Сутех я наверно на пару дней пропущу занятия. Добрый лекарь Нефертум сказал пару дней надо поспать. — Ууу какая я противная. Но чувствовала, что даже если захочу, то не смогу нормально бодрствовать. Что там он с телом наколдовал? Так хорошо, волшебно и та наркотическая фигня еще присутствует, но не так сильно туманит мозг.

Народ находился в шоковом ступоре и молчал. Только Рамсес сел ко мне рядышком с другой стороны кровати от дракона.

— Расскажешь что произошло? — Только ушедшая краска закрасила мое тельце вновь в бордовый цвет.

— Позже, — выдохнула, разглядывая, серьезно-озабоченное лицо фараона, кажется, краснея еще больше. Хотя кажется больше некуда. Сердце так и стучала в груди, мне было почему-то жутко стыдно.

— Хорошо, — вдруг тепло улыбнулся, — все свободны! — Погнал народ из покоев, а я только что поняла, что покои то его. Вот Сети дает! Меня прямо в кровать к Рамсесу подложил проказник. Из света, ага, как же…

Через пару минут остались только мы втроем. Арселот опять сгреб меня в охапку.

— Прости, — выдохнул на ушко, сердце его билось как бешеное, — мне придется вернуться в свой мир, я не думал, что так быстро…там возникли большие проблемы. И не знал бы, если бы богиня не отправила. Но я вернусь, — отстранился, такая виноватая моська. А я заулыбалась.

— То, что ты в принципе пришел уже чудо.

Арселот вдруг выпрямился, сосредоточился, неожиданно укусил себя за запястье, потекла кровь. Что-то стал колдовать, но непонятно как, чувствовала только движение силы. Кровь струйкой поднялась в воздух, свернувшись в шарик, застыла, превратившись в нечто напоминающее рубин. Рана зажала быстро, он взял шарики, покрутив в пальцах, отдал мне. На ощупь он был как драгоценный отшлифованный камень, только теплый.

— С помощью него ты сможешь со мной связаться.

— Как? — Вырвалось.

— Я позже объясню, — вдруг подал голос Рамсес.

— Хорошо, — кивнула и сама полезла к дракону обниматься, а он поганец такой, воспользовавшись этим лизнул в шею. После меня уложили спать и удалились, заснула почти сразу.

Глава 8

Вдох, выдох, главное не смотреть по сторонам, спокойно иду, выпрямив спину. Не спускаю глаз с фараона, он сидит на своем троне, весь расфуфыренный, в официальной короне в виде удлиненной шапочки состоящий из двух сегментов. Внешний красный обозначающей правителя нижнего Египта, а в серединке белого цвета обозначающий верхний Египет и в форме кегли. Так же был обруч со змей, оказывается змеи, тут очень почитаются. И имеют множества значений, что странно учитывая, что Апоп бог зла огромный змей. Знания что мне всунули в голову, были обширны, их иероглифы это конечно нечто. Вот на голове сейчас у Рамсеса обруч, что был в виде змеи уреуса или как-то так, в общем, укус, мгновенная смерть. Так же змеи уже других видов обозначали мудрость. Вот почему у меня тату принимала образ змеи, очень удобно. Мы и угрожаем и строим из себя умных и внимательных, рассудительных. А собачий вид тату обозначал четкую принадлежность к Сету, так же обозначал дикий, злой и свирепый. Точнее не совсем собачий оказывается это какой-то другой зверь, но не суть. Похоже же. Вот что меня так еще шуганулись на корабле, тогда тату еще была зверьком. Опасная, и злая, злая, злая…

Так не отвлекаться, иду по “красной дорожке” к трону фараона. По обе стороны куча разного народу, все внимательно за мной следят. Туда смотреть вообще нельзя, а то ненароком споткнусь, потеряю самообладание и опять опозорюсь. Так что гипнотизирую Рамсеса, а он меня, сердце глухо бьется в груди. Зато моя тату змеи, обвиваясь вокруг тела, активно созерцает присутствующих и периодически беззвучно шипит. Чешуя опять черная с бордовым отливом, рубиновые глаза.

Я выгляжу наверно красиво, длинные темно-каштановые волосы свободно падают до талии. Вот подождите, еще опять вас обрежу. Длинное, легкое, красное платье на лямочках с разрезами от бедра. Не стала я долго думать, и выбирать, белый уже приелся, а вот красный…ну что скрывать понравился мне Сет в красном образе. На голове диадема, браслеты, даже чуть подкрасила глаза для такого дела. Разношерстный народ наблюдая как приближаюсь к трону испытывает различные чувства от восхищения до страха. Стараюсь не обращать на свои обострившиеся от нервов чувства внимания. Я гордая, статная, Бригантина на плаву…плыву к своему фараону…

От волнения время казалось, ползет как черепаха, старалась держать себя в руках, но вроде, первые ряды все же подхватили мое странное воздействие от тела. Фух. На колени слава богам не падали имея защитные амулеты.

Но подойдя вплотную, под пристальным вниманием сотни глаз волнение, наконец, испарилась. Как будто во всем мире были только мы вдвоем, его невозмутимое спокойствие влияло на меня. А легкая улыбка и теплый миндальный взгляд завораживал. Не будоражил тело и дух своей властностью, силой, а именно успокаивал. Даже то что, на мой взгляд, его корона выглядела смешной, образ не портило. Он изменился? Или всегда был таким? Человек, который как танк идет к своей цели, привык безнаказанно брать, повелевать. Неужто тот щелчок по носу, от меня любимой…и потом мое участие, тогда на балконе. Фактически ничего не значило же, или просто не вижу дальше своего носа?

Мысли так быстро проносились в голове, воспоминания. После того как погостила у богов стало как-то по-другому, чувствую себя легче. Встаю уважительно на колено перед троном.

— Хора Небти Ни-сут-бити Са-Ра Рамсес, глава угодий, владыка мой, великий из великих! Тебе подвластно все, что есть на свете, и даже то, чего на свете нет! Коль спустишься ты к озеру, — к тому, что Победой зовется, и поплывешь под парусом, — пускай же твои не оборвутся паруса. Ладья твоя движенья не замедлит, беды с твоею мачтой не случится, и реи не сломаются твои, не поскользнешься ты, сходя на берег, не унесет тебя волна речная, и не вкусишь ты ярости потока, каков лик страха — не увидишь ты! Плывут к тебе стремительные рыбы, ты только жирных птиц сетями ловишь, — а столь удачлив ты по той причине, что ты — родной отец простолюдину, муж для вдовы и брат для разведенной, и потерявшим матерей — защитник.

О боги, только бы не сорваться и не расхохотаться. Народ за мной затаил дыхание от восхищения видимо. Этот замечательный опус нашла в одном из свитков. Оказывается у них очень оригинальная литература, любители египтяне такого витиеватого слога. Ох, благо в жизни они общаются нормально.

— Пришла к тебе истинная жрица Сета по имени Александра! Высказать свое почтение и добрую волю. — Черт, только бы сохранить лицо, в груди разгорался огонь смеховой истерики. Какая ты все же не серьезная Саш.

Рамсес кивнул, встал с трона, подошел ко мне вплотную. Подал руку помогая встать, развернул к честному народу, не отпуская мои пальчики. К нам справа вышел мужчина. Моего роста, черные волосы ежиком, побриты на висках, на левой стороне тату моей собачки. Он держал в руках подушечку, а на ней лежал египетский крест, кстати, зовется анх. Такой красивый, изящный, с драгоценными камнями, и магический фон мама не горюй. От близости у меня на секунду даже перехватило дыхание. Но самоконтроль делал свое дело.

— Я номарх Техути и все жители Гипсельского нома приветствуют истинную жрицу Сета. Просим принять этот анх олицетворяющий все жизни нома.

Наклонил голову и поднял выше подушечку. Вот мог бы и речь выдать! Я тут распиналась, значит, а меня восхвалять значит не будут? Про себя улыбалась, поняв, что начинающиеся нервная истерика отпустила. Дотронулась пальцами правой руки, артефакт заискрился, уменьшился, стал менять форму секунда и запястье оплетает цепочка с мини анхом как кулоном. По телу прошла дрожь, артефакт был заряжен под завязку энергией. Артефакт накопитель? Хм или что-то еще, оглядывая магическим зрением, видела, что-то еще есть, но он слишком ярко в этом плане светил, так что не разобрать. Мужчина, убрав подушечку, поклонился мне в ножки и ох, боже ты мой, поцеловал подол моего платья.