Пусти к себе свет (ЛП) - Уилгус Ник - Страница 25

– Нам надо забрать отсюда их вещи, – сказал я. – Хозяин скоро придет за ключом. Уже конец месяца.

– Большую часть нужно отправить прямиком в мусорный бак, – сказал Ларри. – Это место похоже на гигантский сортир. Кстати, вы знаете, что сила туалетного смыва распыляет частицы фекалий на двадцать шагов? Вспомните об этом, когда в следующий раз будете чистить зубы щеткой, которая стояла в трех шагах от толчка.

– Ларри, пожалуйста, – устало произнес Сэм.

– Это словно Господь… ты не видишь его, но знаешь, что он существует. Он всюду. На стенах, на раковине, на полу. В воздухе, которым ты дышишь. Ты моешь руки, потом прикасаешься к крану – и вуаля! Опять весь в дерьме. Честное слово, если бы люди знали, что на самом деле представляет из себя мир, если бы они понимали, что нас окружают бактерии…

– О господи, Лар, давай ты заткнешься? – рявкнул Сэм.

– Я не понимаю, как это может не волновать тебя, Сэмстер.

– А я не понимаю, почему тебе не насрать. Цилла, возьмешь на себя Сарины вещи? Раз уж ты девушка…

– По крайней мере формально, – вставил Ларри.

– Ты бесишься, потому что у тебя сиськи больше моих, – сказала Присцилла. – И мое имя – Присцилла.

– Неважно, – ответил Сэм.

– Ненавижу, когда меня зовут Цилла. Я не ребенок.

– Как скажешь.

– Полный отстой.

– Слушайте, у нас мало времени, – сказал Сэм. – Если мы не хотим платить за следующий месяц, нам надо вывезти все отсюда сегодня. Так что давайте браться за дело.

– Вот еще на тему дерьма, – не унимался Ларри. – Если бы люди после посещения туалета мыли руки не только водой, но и мылом, то случаи диареи сократились бы вдвое.

– Включая словесный понос? – спросил я.

– Ты такой юморист, Хен, обделаться можно.

– Пахнет так, словно ты уже это сделал, – сказала Присцилла.

– Неудивительно, что ты сдвинулся на микробах, – сказал я. – Я бы тоже ими увлекся, если б мне пришлось всю жизнь смотреть на свой пенис через увеличительное стекло.

– Откуда ты знаешь, большой у меня член или нет? – всполошился он.

– Сэм мне все рассказал, – заверил я Ларри. – Про твое «Одноглазое чудо» – это ведь чудо, если у кого-нибудь в принципе получится его разглядеть. Сэмстер, кстати, сейчас, если как следует присмотреться, его можно и на гугл-карте увидеть. Они научились фотографировать такие крохотули из космоса.

– Нет, вы серьезно обсуждаете пенисы в присутствии маленького ребенка? – спросила Присцилла и, закатив глаза, взяла Ишмаэля за руку. – Идем, Иши. У нас есть дела поважнее, чем слушать треп этих лузеров.

Она увела его.

Я пошел за ними в комнату Ишмаэля, и мы затолкали его вещи в большие пластиковые мешки. Не то чтобы их у него было много: мешок одежды и еще мешок с парой игрушек, его любимым покрывалом, несколькими раскрасками и школьными принадлежностями.

Когда мы перешли в соседнюю спальню, Присцилла, осмотрев Сарины вещи, заметила:

– Да твоя сестра настоящая фанатка «Уолмарта».

– Всю одежду можешь не собирать, – сказал я. – Только то, чтобы ей было во что переодеться, когда она вернется домой.

– Когда? Ты имел в виду «если»?

– Не знаю.

– Если б мне надо было возвращаться сюда, то я даже не знаю, вернулась ли бы. Тебе не приходит в голову, насколько семьи безумны?

– Иногда, – признал я.

– Раньше я думала, что мои родители – катастрофа, но они и в подметки не годятся твоим. Ты когда-нибудь думаешь об этом? О том, что сделали твои мама с папой?

– Иногда.

– Ладно, это не мое дело. Прости.

– Ничего.

– Никогда не угадаешь, что у людей в голове, да? – Она сделала паузу, чтобы посмотреть на меня своими густо накрашенными глазами.

– Наверное.

– Тебя разве это не бесит?

– Ну, точно не веселит.

– Бенд по идее должен быть таким идеальным тихим маленьким городком. Ха! Он больше похож на вампирское логово. Вот доучусь этот год и наконец-то отсюда уеду. Скорей бы уже. Иногда кажется, будто весь город тонет, а я – единственная, кто знает об этом.

– Странная аналогия.

– Ты меня знаешь. Я и сама странная. Вы правда собираетесь заботиться об Ишмаэле?

– Хотим попытаться. А что?

– Ничего. Просто, по-моему, это так мило. Я бы не отказалась от родителей-геев. Они наверняка были бы не хуже тех, что у меня есть сейчас. И уж точно не хуже твоих.

В ее словах был резон.

Присцилла заглянула вглубь шкафа.

– Я что-то нашла. – Она достала с верхней полки обувную коробку и какой-то альбом. Присев на кровать, она открыла его. Он был набит вырезками из местных газет. С первой страницы смотрело мамино фото. Заголовок сверху гласил: «Трагедия в округе Монро».

– Не показывай ему, – приказал я.

– Всему Бенду известно, что с ними случилось. Рано или поздно он тоже узнает. Они же, в конце концов, его дедушка с бабушкой.

– Если ты не против, я бы предпочел не рано, а поздно.

Она закрыла альбом.

– В один прекрасный день, знаешь ли, тебе придется об этом заговорить.

– Ну, сегодня точно не этот день.

– Как знаешь.

Я взял обувную коробку, снял крышку. Внутри лежало перепачканное тряпье и одинокая гильза от дробовика. Я отложил коробку в сторону, гадая, какого дьявола Саре понадобилось держать у себя в шкафу эту дрянь.

Глава 40

Законный опекун

– Вы его опекун?

Миссис Керли – директор начальной школы Винегар-Бенда – оторвалась от бумаг на столе и посмотрела на меня теплым взглядом своих темных глаз. Поскольку за плечами у этой чернокожей женщины был диплом колледжа Лиги плюща, считалось, что с ней нашему маленькому городку до крайности повезло. С другой стороны, она выросла в Бенде, а значит была одной из своих. Многие полагали, что ей стоит заведовать образованием всего округа, – когда она станет постарше. А на данный момент ей было всего немного за тридцать.

Был понедельник, утро, и я пытался записать Ишмаэля в школу.

– Не знаю, – признался я честно. – Так далеко еще не зашел. Мать его бросила, так что сейчас им занимаюсь я. Я и Сэм.

– Сэм?

– Сэм Рейкстро. Мы живем вместе. Он менеджер во «Всегда экономь». Его родители…

– Я знаю, кто он такой, мистер Гуд. У меня учатся Присцилла и Мэри Бет.

– Зовите меня, пожалуйста, Генри.

– Хорошо. Генри. Мне нужно знать, являетесь вы его законным опекуном или нет.

– Я забочусь о нем. Суд по делам несовершеннолетних дал мне временное опекунство.

– А его мать…?

– Она моя сестра. Сара Гуд. Она, по-видимому, в бегах. Ушла и бросила его одного.

– Вы сообщили в полицию?

– Да.

– Я могу сделать об этом пометку, но, чтобы принять его в школу, мне нужно что-то официальное. У вас есть адвокат?

– Мы его ищем.

– Насколько я понимаю, его отец не принимает участия в его жизни.

– Я даже не знаю, кто он.

– Но он может объявиться в какой-то момент?

– Не знаю.

– А его мать… если она вернется, могут возникнуть сложности. Вам лучше поскорее оформить полное опекунство. Уверена, люди из ДСЗ могут все объяснить.

Я молча поразмыслил над этим.

– Вы его единственный родственник?

– Да.

– Братья и сестры?

– Нет.

– А ваши родители, конечно, оба скончались.

– Да.

– Это было ужасно.

Я ничего не сказал.

– Генри, я не могу принять его прямо сейчас. Мне нужно запросить какой-нибудь документ из суда. У вас есть его свидетельство о рождении?

– Я не знаю, где оно может быть.

– Вам потребуется сходить в отдел записи актов при совете по здравоохранению и сделать повторное. Причем как можно скорее. Я не могу зачислить ребенка без подтверждения того, что у него есть гражданство Америки.

– Но оно у него, естественно, есть.

– Я должна увидеть официальное подтверждение. Вы же знаете, как все устроено. С учетом развития дел, удивительно, что паспорт не требуют от эмбрионов.