Путь небес (ЛП) - Райт Крис - Страница 13

Острие оружия сверкнуло, войдя под нагрудник и погрузившись в живот врага. Воин покачнулся, пытаясь удержаться на ногах, но Карио сразу же вырвал клинок и одним взмахом отсек голову противнику. По палубе поскакал окровавленный шлем.

Префектор собрался броситься в схватку, но в этот момент задрожали и открылись двери на вершине лестницы, и из них вышла фигура в серо-стальной броне и с боевой глефой, лезвие которой было окутано расщепляющим полем. Новый противник двигался иначе – резко и грузно, словно машина.

Распознав вражеского командира, Карио отдал честь по старинке, быстро опустив клинок, прежде чем снова принять боевую стойку.

– Как храбро оставаться в безопасности, пока твои воины умирают, – сказал он.

Его враг тяжелой поступью приблизился, взмахнув глефой для удара. По всему длинному помещению не утихал грохот и треск выстрелов, прерываемый скрежетом и звоном сталкивающихся клинков.

– Ты прибыл слишком поздно, – сказал с сильным акцентом противник. – Эти корабли скоро будут в варпе.

Карио провел окончательную оценку, черпая информацию из манеры держаться врага, смысла его речи, сотни мельчайших признаков, говоривших о силе и слабости.

– Тогда не будем упускать шанс, – сказал префектор, ухмыляясь под личиной шлема. – Ну и? Кого я должен здесь победить?

Эйдолон смотрел, как горят и гибнут корабли, но не теми глазами, которыми когда-то обладал. Теперь он видел мир в более насыщенных красках и смаковал его агонию с помощью более острой чувствительности. Его доспех ничуть не мешал этому. То, что ткачи плоти сделали с его древними механизмами, усилило поток чувств, направляя их, отфильтровывая несущественное и оставляя для наслаждения только саму суть.

Он стоял на пороге телепортационного зала, не желая ступать в охваченные энергией участки. Смотровые иллюминаторы позволяли видеть истинную картину происходящего у Врат Калия.

В пятидесяти километрах от Эйдолона, что было каплей для масштабов космического сражения, на Основу пикировал эсминец Белых Шрамов. С переломанным хребтом и объятыми пламенем бортами. Его терзали штурмовые корабли, разрывая ту немногую броню, что еще оставалась на его теле. Все это время эсминец продолжал вести огонь, пока его корпус не расплавился на атомы.

Эйдолон чувствовал исходящий от этого корабля ужас. Ощущал источаемый им голый страх, который выделялся вместе с потом канониров и смертных офицеров на мостике. Лорд-командор представил себя на их месте: под рушащимися палубами, раздавленными и искалеченными, как они жадно ловят вытекающий через пробоины воздух.

От этого у него участилось дыхание.

«Я хочу, чтобы это происходило со мной, – подумал Разделенная Душа. – Хочу переживать все эти ощущения».

Вокруг него братья готовились к битве. Они носили те же самые доспехи, которые некогда назывались «Тип IV», украшенные золотом Легиона, но к настоящему времени лишившиеся всех характерных черт. Их горжеты и нагрудники были чрезмерно увеличены и соединялись извивающимися кабелями с гроздьями усилителей, расположенными среди соединенных внахлест пластин богато украшенного керамического доспеха. Все воины были вооружены одним и тем же оружием – разновидностями какофонов, массивных органов с раздутыми отражающими камерами и психозвуковыми резонаторами. Оружие гудело низкой, сотрясающей палубу гармоникой, от чего неприкрепленные предметы тряслись и подпрыгивали.

Изначально звуковые культы были созданиями Мария Вайросеана, но сейчас они распространились по всему Легиону. Их популярность росла по мере того, как губительная сила даров становились все более очевидной. Эйдолон, который после воскрешения принял мутации больше любого другого легионера, сжимал тяжелыми перчатками громовой молот. Его рычащий боек был окутан темной психической материей, которая отбрасывала тошнотворное зеленое свечение на железную поверхность внешних дверей, пульсируя в унисон с бездействующими органными орудиями.

Лорд-командор продолжал ждать. В пустоте над Калием все больше кораблей разрывало на куски, а их обитателей выбрасывало в вакуум. Эйдолон наблюдал за передовыми кораблями Белых Шрамов под обстрелом, и чего это им стоило. Видел, как верный Коненос вырвался из спасительной тени Ожерелья и присоединился к пляске смерти. Следил за рассыпавшимися, словно битое стекло посреди вихря торпедами, зная, что каждая из них несет груз из живых воинов.

Эйдолон закрыл ноющие глаза и прислушался к звукам. Вне зависимости от того, в пустоте он находился или нет, они продолжали приходить к нему, передаваемые через эфир демонами-шептунами.

– ержать строй! Держать строй! Не нарушать – Во имя Императора! Надир! Больше мощ…

– сят пять румбов разворот. Дать еще один залп. Следите за контратаками с…

– ам больше не выдержать этого, лорд. Корпус пробит, промети…

– о! Нет! Пока нет! Что это? Что за чертовщина…

Эти голоса сплетались, словно нити, вдохновляемые страстями и желаниями, которые были пустяком на лике имматериума. Скоро эти голоса утонут в его огромной волне и станут пищей для голодных разумов, обитающих в варпе.

– Лорд, – раздался по связи голос Вон Калды.

Эйдолон уже знал, что скажет советник, но позволил воину заговорить.

– Да?

– Они прорвут оцепление, – неохотно доложил Вон Калда. – Они теряют множество кораблей, но мы не сможем помешать им высадиться. Основа укреплена, но если он с ними…

Эйдолон уловил едва заметную паузу в голосе советника, и решил, что накажет его за это. Примарх – это примарх. Но и они совершали ошибки. И их убивали.

– Спокойно. Я отправляюсь туда, – сказал Эйдолон, наконец, шагнув через железные врата в зал телепортации. Когда он занял свое место, какофоны вокруг него отдали честь. Из-за боевых стимуляторов их движения стали дерганными, а линзы шлема переливались, словно полированный перламутр. – Чего ты боишься, Вон Калда? Смерти?

– Мы теряем здесь солдат, мой командор, – ответил Вон Калда. – Мы знаем, что они не смогут воспользоваться Вратами. Не позволить ли им…

– Каждый убитый нами здесь уменьшает число защитников Терры, – ответил Эйдолон, чувствуя нарастание эфирной энергии в помещении. Вокруг него по колоннам поднимались рычащие разряды молний, искажая реальное пространство. – И, кроме того, ты упустил самое важное.

Воздух задрожал, сжавшись перед вспышкой, которая вывернет реальность наизнанку и метнет живое копье варпа в мир чувств. Эйдолон поднял громовой молот, ожидая кратковременный перенос, а вместе с ним мимолетную передышку от вечной агонии его жизни.

– Что именно? – спросил Вон Калда. Его голос становился все тише по мере нарастания телепортационного заряда.

Эйдолон улыбнулся.

– Что мы живем ради этого.