Черная книжка - Паттерсон Джеймс - Страница 16

— Нас вызывают в кабинет суперинтенданта полиции, Харни. Ты считаешь, что это хорошая новость?

Нет, он так не считал. Весь обратный путь Кейт выдвигала одно предположение за другим, снова и снова восстанавливая в памяти все, что произошло, и пыталась выявить различные мотивы всех действующих лиц в этой истории. Билли никак не реагировал. Чему суждено произойти, то обязательно случится, независимо от того, смогут ли они с Кейт спрогнозировать события. Он уже давным-давно осознал, что, если кто-то должен услышать плохую новость, он ее непременно услышит.

Им пришлось ждать перед дверью в кабинет: мистер Большой Начальник занимался другими важными делами. Когда дверь наконец открылась, из нее выглянула Эми Лентини.

— Суперинтендант полиции сейчас вас примет, — уведомила она, даже не скрывая своей радости.

Суперинтендант Тристан Дрискол сидел за столом, облаченный в униформу, — одному богу известно, зачем он ее надел. Может быть, хотел продемонстрировать, что он — настоящий полицейский.

— Детектив Харни, детектив Фентон.

Он не предложил им присесть, а потому они остались стоять.

— Мы отправляем вас в оплачиваемый административный отпуск до завершения расследования, которое проводит прокурор штата.

Кейт понуро опустила голову. Билли даже не пошевелился.

— Сдайте значки.

Кейт, похоже, решила подождать, пока Билли первым сделает это.

— Аресты производил я. Не Кейт, — нахмурился Билли. — Заберите мой значок, а ее — оставьте.

Дрискол уставился на Билли. Его зрачки сузились.

— Сдайте свои значки, — повторил он.

— Я сдам его полицейскому, — заупрямился Билли.

Суперинтендант полиции повернул голову, как будто не расслышал.

— Вы, детектив, намекаете, что я — не полицейский?

— Я не намекаю, — возразил Билли. — Я говорю открытым текстом.

Кровь прихлынула к лицу Дрискола так быстро, как будто его голову поместили в микроволновку.

— Вы хотите пойти в неоплачиваемый отпуск, детектив?

— У вас нет оснований отправлять меня в неоплачиваемый отпуск. Если бы вы имели на это право, то воспользовались бы им раньше. Попытаетесь так сделать — и у вас будут неприятности. Мы оба это знаем. — Билли сделал пару шагов вперед и уперся ладонями в письменный стол, за которым сидел суперинтендант. — Вы — политикан, пытающийся спасти свою задницу. Если мэр слетит с должности, вслед за ним потеряете кресло и вы. Вы — не полицейский. Вы, черт побери, просто трус.

Билли бросил на стол свой значок с такой силой, что тот отскочил от крышки и упал на пол. Кейт с мрачным выражением лица, но без единого слова положила на стол свой значок.

— Сообщите, когда будете готовы поговорить, — попросила Эми Лентини. Ее глаза сверкали так, как будто она переживала самый счастливый момент в своей жизни.

— О-о, я буду поддерживать с вами связь, Эми, — пообещал Билли, направляясь к выходу. — Можете на меня рассчитывать.

Билли стоял внутри небольшого кафе на Огайо-стрит, глазея на агентство недвижимости, которое находилось на первом этаже здания по другую сторону улицы. В окне агентства виднелся плакат, на котором была изображена улыбающаяся семья, состоящая из представителей разных рас. Глава семейства пожимал руку агенту, который только что продал ему дом с белым дощатым забором — дом, в котором семья будет жить долго и счастливо.

Билли прекрасно помнил, что у его семьи долгой и счастливой жизни не получилось.

Мимо окна прошел Гоулди, шагая очень осторожно по коварному тротуару, все еще покрытому льдом. Парок его дыхания тянулся за ним, как дым за паровозом.

Гоулди зашел в кафе и встал рядом с Билли.

— Тяжелый день, — констатировал он. — Мне жаль, что у тебя возникли проблемы.

— Ничего страшного. Я давно хотел пройти через что-нибудь такое, что позволило бы мне, как полицейскому, получить определенную закалку.

— Ты уже говорил с отцом? — спросил Гоулди.

Билли отрицательно покачал головой:

— Четыре голосовых сообщения от него.

— Он ужасно за тебя переживает. Тебе следовало бы ему позвонить.

Может, и следовало бы. Отец Билли — Дэниел Харни, начальник следственного управления, — гордился в жизни двумя вещами: во-первых, двое его отпрысков стали полицейскими, а во-вторых, ни один из них не прибегнул для этого к его помощи. «Все, что ты получаешь, ты получаешь благодаря своим личным заслугам, а не потому что папочка — начальник».

Это было правильно. Билли и не хотел жить по-другому. Но иногда папа уж слишком перегибал палку: его стремление избежать кумовства любой ценой отдаляло их друг от друга, создавая между ними едва ли не пропасть. После громких арестов знакомые полицейские не упускали случая похвалить Билли — либо во время общения с ним в «Дыре в стене», либо посредством СМС, телефонных звонков и просто приветственных выкриков где-нибудь в коридоре. Это делали все, кроме отца.

— Ну ладно, — поморщился Билли. — У тебя есть для меня что-нибудь?

Гоулди тяжело вздохнул. Значит, нет.

— Сейчас сложилась такая ситуация, что выяснить что-либо стало труднее, чем раздвинуть ноги монашки. Единственное, о чем я могу рассказать, — так это то, что мы все время думали. Суперинтендант полиции пытается спасти мэра, и единственный способ, который ему приходит в голову, заключается в том, чтобы расправиться с тобой и Кейт.

— Что-то мне непонятно, — пожал плечами Билли. — Даже если бы я на самом деле украл маленькую черную книжку, это не меняет того факта, что мэр совал свой член туда, куда не следовало.

Гоулди ничего не ответил. Он даже не вздохнул. Билли посмотрел на него.

— Даже если, — передразнил его Гоулди. — Ты имеешь в виду, гипотетически.

Билли снова стал таращиться в окно. Прохожие на тротуаре ежились, сутулились, втягивали головы в плечи — в общем, вели себя так, как будто на улице разыгралась непогода.

— Даже если ты украл маленькую черную книжку, — сказал Гоулди.

Лейтенант Майк Голдбергер был самым умным из всех, кого знал Билли.

— Позволь мне кое о чем тебя спросить, — понизил голос Гоулди. — Насколько хорошо ты знаешь Кейт?

— Лучше, чем она сама.

— Ты доверяешь ей?

— Да.

Подумав еще пару секунд, Билли закивал:

— Да, доверяю.

— А может, она взяла ту черную книжку?

— Нет. Я не видел, чтобы она ее брала.

— У нее была возможность. Она ведь занималась обыском, не так ли?

Да, занималась. Билли вспомнил, как Кейт рылась в шкафах и ящиках в кабинете на втором этаже особняка.

— Сомневаюсь, что она стала бы это делать, — не соглашался Билли.

— Насколько хорошо она знает тебя?

Билли пожал плечами.

— Ты понимаешь, о чем я спрашиваю, — добавил Гоулди.

— Она не знает обо мне. — Билли покачал головой. — Никто не знает. Никто, кроме тебя и меня.

Снаружи, на Огайо-стрит, резко, с громким скрипом остановилось такси, едва не столкнувшись с грузовиком.

— Ты уверен? — переспросил Гоулди.

— Да, Гоулди. Полагаю, если бы я признался напарнику, что тайно работаю на отдел внутренних дел, я бы запомнил. Думаю, это я уж точно запомнил бы.

— Хорошо, хорошо. — Гоулди положил ладонь на плечо Билли и с силой надавил на него. — А твоя сестра?

— Нет, — отбивался Билли. — Пэтти не знает.

— А твой отец?

— А вот об этом скажи мне ты, Златовласка.[26]

Гоулди отшатнулся от него.

— Если бы твой отец узнал, что ты — мой человек среди детективов, он подвесил бы меня за трусы на крючке для верхней одежды.

Билли воззрился на Гоулди.

— Ты, наверное, думаешь, что вся возня происходит именно по этому поводу? Думаешь, кто-то знает, что я работаю на вас? А инцидент с мэром используется лишь для того, чтобы остановить меня?

Это, конечно, был вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов.[27]