Лиза и силовики (СИ) - Сонце Лизанька - Страница 35

…Вихрь над Цитаделью покрылся сеткой молний. Они двоились и троились, меандрировали, били одна за другой в землю, и всё это в тишине. Гудели клаксоны, свистел ветер, переругивались между собой водители, улица была полна обычными звуками, но ни разу не громыхнуло, словно и не гроза…

А гроза ли это?

- Матерь божья!..

Водители один за другим бросали разборки, задирали головы, смотрели.

Кажется, удивительный торнадо стянул к себе все варшавские облака. Небо над остальным городом, в какую сторону не посмотри, сияло голубизной, и только над цитаделью теснились чёрные тучи. Они накрыли вихрь шляпкой чудовищного гриба, росли, клубились и медленно закручивались.

- Смотрите, смотрите! – закричал кто-то позади Збыслава. – В другую сторону!

Тучи, наплевав на законы природы, бежали вокруг вихря, но в противоход ему. Граница, где воздушные потоки встречались, бурлила и светилась багрово-красным, как остывающий сварной шов.

Заныло в затылке, навалилась слабость. Чтобы не упасть, Збыслав привалился к машине. С ним так бывало иногда при переменах погоды. Давление, по утверждению знакомого эскулапа.

Гриб над Цитаделью рос, тьма сгущалась, туманила сознание липкая дурнота. Поднимался из желудка едкий пузырь. Скоро он лопнет и тогда…

Громыхнуло! Нарыв, который зрел над Жолиборским холмом, лопнул. Молнии обрели голос. Грохот больно ударил по барабанным перепонкам, зато отступила дурнота. Ослепительные стрелы срывались с изнанки гриба и колотили, колотили непрерывно в красные кирпичные стены, в брусчатку, в дорогу, в фермы Гданьского моста. От мощного разряда окутались неземным светом и взорвались Врата Обречённых, наполнили воздух осколками.

Оглушение постепенно проходило, Збыслав очнулся. Выдрал застрявший в двери его «Мерседеса» кривой камень, отбросил – и зашипел от боли. Горячо-то как! Сделал два шага, зачерпнул снега обожжённой ладонью. Вернулся к машине, завёл и помчался прочь – прямо по заснеженному газону, и плевать на полицию! В голове сидела одна мысль – пробитую дверь откажутся ремонтировать по страховке, придётся искать деньги, а откуда они у него после отпуска?

Вокруг творился форменный ад. Горели автомобили, метались люди. Впереди на дорогу рухнуло расколотое молнией дерево, и Збыслав едва успел вывернуть руль, чтобы не врезаться в почерневший, дымящийся ствол.

Теперь молнии резали пространство слева и справа, как при бомбёжке. Одна из молний ударила в висленский лёд; к небесам поднялся столб пара и ледяного крошева. Мерседес бросало из стороны в сторону. Наконец Збыслав перескочил бордюр и вырулил на дорогу.

Скоро локальный Армагеддон остался позади. Збыслав сбросил скорость, и в этот миг его догнал финальный аккорд: центральные перекрытия Гданьского моста с шумом обрушились в Вислу, и река глянула на столицу щербатой ухмылкой мостовых опор.

***

Из Управления позвонили, когда Викентий Казимирович ещё спал.

- Срочная почта из главупра, - доложил оперативный дежурный.

Кот сел на кровати, с завистью посмотрел на спящую Наталью. Почему он не пошёл в маги или, хотя бы, в художники? Был бы сам хозяин своего времени, и мог бы спать целыми сутками, правда, тогда он умер от скуки.

Наскоро перекусил позавчерашней гречкой. Наталья кошеварила нечасто и просто, но от души и обильно. Генерала это устраивало, холостяцкая жизнь приучила ценить малое.

Гречневая каша с детства была его любимым блюдом. Он готов был есть её с маслом, с молоком, с мясной или овощной подливой, с мясом или курицей. С рыбой или огурцами, с хлебом или вообще без ничего. В душе посмеиваясь над самим собой, Кот признавал, что согласен трескать даже сухую крупу – если уж совсем ничего другого не будет.

Служебная машина ждала под окнами. Через семь минут, - город в честь выходного дня и зимы как вымер, - Викентий Казимирович уже открывал двери Управления.

Возле дверей его кабинета мялся невыспавшийся начсвязи с толстой папкой в руках.

- Здравжла, - буркнул начсвязи, завидев генерала.

- И тебе того же, - ответил Кот, пожимая подчинённому руку. – Давай, что там?

Начсвязи вынул из папки сложенный вдвое рулон бумаги, дождался росписи в журнале и, ещё раз козырнув, удалился.

Викентий Казимирович бегло просмотрел сопроводиловку. Статья некоего Збыслава Копляка, опубликованная вчера в одной из варшавских газет. Фотокопия оригинала и отдельно перевод на русский язык. Ничего ДСП, кроме приписки Сергея Ивановича - «Коту: Прочитать и сделать выводы».

Первым делом Викентий Казимирович заварил себе шу пуэр. Поскольку статья опубликована в общедоступной газете, не случится ничего страшного, если он потеряет немного времени. Зато голова будет ясная, кроме того, Кот любил пуэр, чай приводил его в хорошее расположение духа. Как известно, начальственные поручения лучше всего исполнять без раздражения и агрессии. Всем лучше будет.

Итак, что приготовили нам братья-славяне?

«Медведь встаёт на дыбы, или Зверь с востока».

Викентия Казимировича передёрнуло. Уж если у статьи такое название, то чего ожидать от содержимого?

Впрочем, начал пан Копляк с дифирамбов. Поделился восторгом по поводу Великих – Достоевского, Толстого, Чехова, Мусоргского, Глинки. Восхитился достижениями русской культуры, в особенности культуры в изгнании. Рассказал, какие хорошие, даже замечательные люди живут в России, как тепло его принимали в годы работы в московском корпункте, сколько у него осталось друзей, и прочее, прочее, прочее…

После политкорректной обязательной программы журналист перешёл к делу, а именно обличению антинародного режима. Здесь он тоже не придумал ничего своего, обошёлся стандартными страшилками про падение экономики, ужасную экологию и коррумпированную медицину, про наворованные высшими чинами миллиарды, про отмывание денег на «стройках века» и зажим оппозиции.

Кот отложил распечатку. Странно, чем статья могла заинтересовать Сергея Ивановича, человека очень умного и искушённого? Подобных опусов Викентий Казимирович читал не один десяток. Отличались авторы, набор великих имён, но идея всегда была одна: в очередной раз российскому народу не повезло с руководством. И как резюме – неплохо бы продвинуть наверх других людей. Более либеральных и демократических. При этом, - как мечта, не всегда осознаваемая и вербализованная, но всегда заветная, - более покладистых.

Ладно, отставить лирику. Приказы начальства не обсуждаются, но принимаются к первоочередному неукоснительному исполнению.

«Всё бы ничего, - писал далее пан Копляк, - если бы Россия, как тридцать и сорок лет назад, отгородилась от Свободной Европы железным занавесом и признала своё важное, но небольшое место в современном мироустройстве. Имманентно присущий европейцу гуманизм плачет от жалости, но должны ли мы вмешиваться в чужую жизнь? Народ имеет право самостоятельно выбрать вождя, а уж куда этот вождь их приведёт… не наша ответственность».

Викентий Казимирович в восхищении покрутил головой. Какое простодушное лицемерие!

«К сожалению, - продолжал пан Копляк, - нынешняя Россия встала на путь экспансионизма. Примеров тому множество, а последний – воистину вопиющ!

Седьмого января варшавяне были взбудоражены невероятным зрелищем…»

Вот оно! Кот откинулся в кресле. Седьмого января джинн выбрался из кувшина и, как он и рассчитывал, навёл шороху. Из прогноза выпадало только место. Зачем европейцы дожидались пробуждения Лизы практически в центре Варшавы? Неосторожно. С другой стороны, откуда им было знать?..

«…невероятным зрелищем. Не вижу смысла описывать его в подробностях. Во-первых, не заметить того, что происходило, мог только слепой. Во-вторых, в сети размещено множество фотографий, видеороликов и рассказов очевидцев, и к ним вряд ли возможно что-то прибавить. Важнее суть, к ней мы и переходим.

Многие знают историю чудесной русской целительницы Лизы, арестованной без суда и следствия российской госбезопасностью. Все мы были возмущены этим бесчеловечным актом, подобные которому давно уже стали визитной карточкой российской власти. Все, наверное, помнят всемирное движение за освобождение мужественной женщины из мрачных застенков, тем более, это случилось совсем недавно. Волна возмущения была столь высока, что репрессивная машина российского государства не выдержала. Целительницу освободили.