Лиза и силовики (СИ) - Сонце Лизанька - Страница 24

– Проезжайте, – ДПС-ник козырнул и вернул Никитину документы. – Удачной дороги.

Скоро показалось село Гришкино, от него до Извозья уже рукой подать, меньше часа езды. Именно после Гришкино в прошлый раз начались чудеса.

– Веселиться не забываем, – тихо напомнил капитан.

Спидометр отсчитывал километры. Бойцы шутили и пели, стараясь не повторяться…

***

Река Чернушка получила имя за цвет вод. Вытекая из болот, она рыскала среди полей и перелесков, и к Извозью набирала статей. Чернушка была не из тех, которые курица вброд перейдёт, изобиловала водой и рыбой. Близ берега ходили синелобые голавли, в затонах стояли лещи, а в омутах и ямах прятались сомы и налимы.

В Извозье река поворачивала. Усадьба мафиозо стояла на излучине, на холме. Дом окружала высокая кирпичная стена. Главные ворота выходили к дороге, с тыла стена спускалась к Чернушке, охватывала большой кусок берега и врезалась метра на два в реку. Со стороны воды вместо стены стояла мощная стальная решётка. Защита не намного хуже, но и течению никаких помех. Кроме того, в решётке были устроена калитка или даже воротца – для катера.

Группа капитана Тиранова, в которую кроме него самого входили сержанты Шикин и Рахметшин, а также прапорщик Гогоберидзе, стартовала заранее, и к назначенному времени вышла к Чернушке в десяти километрах выше по течению. Здесь река захлёстывала заливной луг, смывала с него разный мусор. Рядом с урезом воды остановились. После дождей Чернушка вздулась, и не скажешь, что ноябрь.

– Пятнадцать минут на отдых, – очень тихо распорядился Тиранов и первый сбросил с плеч рюкзак. Бойцы рассаживались, протягивали натруженные ноги. За ночь им пришлось протащить поклажу сорок с лишним километров; даже для тренированного человека это трудно.

Сидели, дышали, впитывали последнее осеннее тепло. Наконец Тиранов посмотрел на хронометр, скомандовал:

– Всё, подъём. Успеем ещё наотдыхаться.

Бойцы встрепенулись, принялись подниматься на ноги. Из рюкзаков появились утёплённые гидрокостюмы, оружие и комплекты термобелья. Оттуда же достали неопределённого вида тряпьё. Все переоделись, поверх белья надели тонкие маскировочные комбинезоны, потом гидрокостюмы, на ноги – короткие, неуклюжие на вид ласты. Рядом, нависая над водой, росла старая ива. Рюкзаки и старую одежду спрятали под её корнями. Закрепили на теле оружие в непроницаемых чехлах. Последними в ход пошли маски с длинными дыхательными трубками, выкрашенными в грязно-бурый цвет. Вся подготовка заняла от силы пять минут.

– Отряд чучелов к бою готов, – пошутил Гогоберидзе.

– Тогда с богом, парни, – сказал Тиранов и первым шагнул в чёрную воду. Шаг, другой, третий, потом вода скрыла его с головой. Холод обжёг незащищённую полоску кожи вокруг маски. Тиранов поджал ноги и повис в торфяной мути. Экипировку подбирали так, чтобы придать телу нулевую плавучесть. Прикреплённые к голове и плечам тряпки разошлись в стороны. Сторонний наблюдатель, бросив взгляд на поверхность воды, скажет, что река тащит за собой клочья травы и какой-то мусор.

Скоро ничто на лугу не напоминало об их визите.

«Текучая вода смывает чары», – так сказала Радослава. Генерал Кот надеялся, что «Лизавета» их не заметит, и Тиранов с командой смогут подобраться поближе. Они станут последним козырем, который решит исход схватки.

***

Раньше на въезде в город дымили трубы химкомбината. Предприятие выпускало химические волокна, искусственную кожу, упаковочную плёнку, ещё десятки наименований, в том числе и для космоса. Потом рынок заполонили дешёвые китайские изделия, и комбинат не выдержал конкуренции. Некие предприимчивые люди приватизировали его за смешные деньги. Уволили рабочих и следующие несколько лет перебивались продажей станков и оборудования, а опустевшие цеха сдавали в аренду фирмам и фирмочкам. Потом сгинули и они, и теперь огромная территория, спрятавшаяся за бетонным забором, пустовала. Ветшало здание заводоуправления, ветры гоняли мусор по унылым цехам, хлопали окнами с мутными, потрескавшимися стёклами.

…С вечера комендантский взвод Управления очистил комбинат от бомжей и оцепил по периметру. Подполковник Морковин посадил свой Ка-60 на заранее выбранную площадку, где его уже ждали майор Трепин и ударное отделение спецназа во главе с капитаном Стасовым.

– Повторяем задачу, – после взаимных приветствий сказал Трепин.

– Подойти как можно ближе, высадить десант, – Морковин показал на бойцов Стасова, – далее обеспечивать наблюдение и координацию.

– Отлично, – кивнул Трепин. – Грузимся, капитан!

Первый, второй, третий… Один за другим спецназовцы исчезали внутри вертолёта. Последний в грузовой отсек забрался Стасов. Трепин занял место второго пилота.

– Поехали, Денис, – махнул он рукой.

Загудел, завизжал, раскручиваясь, редуктор. Вертолёт оторвался от земли, сделал круг над комбинатом и лёг на курс. Напрямую до Извозья лёту было не более четверти часа, но Морковин решил заходить на цель со стороны солнца. Так безопаснее. Маг ожидал их в конце пути, гипнотизёр или дух со «Стрелой-2», но, чтобы атаковать, их «Касатку» надо сначала увидеть и оценить скорость и расстояние. Самое удобное в этом случае решение — упасть на противника с высоты, когда солнечный свет слепит ему глаза.

Именно поэтому подполковник по дуге повёл машину на юго-восток, постепенно забираясь выше и выше, пока не поднялся над облаками.

– Что?! – закричал Терпин, увидев, что подполковник пытается что-то ему втолковать.

Тот показал рукой на тангенту ларингофона. Трепин, извиняясь, махнул рукой и улыбнулся: прости, забыл, и включил приём.

– Вышли на курс, – раздался в шлемофоне голос Морковина. – Через сорок минут будем в нужной точке.

– Спасибо, – ответил Трепин.

Развернувшись на кресле, он посмотрел в грузовой отсек. Бойцы сидели на своих местах и добросовестно шевелили губами — пели. Чтобы не привлекать «Лизавету» мыслями о будущей атаке, генерал Кот приказал всем петь, если не вслух, то про себя. Поющему человеку обычно не до посторонних мыслей. Капитан Стасов, который сидел ближе всех к кабине, изобразил пальцами знак «V», Виктория, Победа. Всё в норме, не боись, командир. Теперь оставалось только ждать.

***

«Пазик» для общины арендовал брат Феликс.

В других обстоятельствах он купил бы «Икарус» или другую приличную и более современную машину, но сейчас речь шла не об удобстве братьев и сестёр,а о сохранении тайны.

Богомерзкие чекисты опять замышляли что-то против их Лизы! Эту весть принёс брат Максим, один из первых, кого коснулась Благодать. Поначалу он хотел бросить гадкую службу, но брат Феликс, как человек опытный и знающий власть предержащих, отсоветовал.

– Служи, – сказал тогда он. – Будешь нашими глазами и ушами в стане врага.

Сестра Вера, которую все молчаливо признали главой их маленького сообщества, брата Феликса поддержала.

– Не тот грешен, кто служит, – сказала она, – а тот, кто верит Злу. Ты веришь добру, служба врагу тебя не испортит. Служи, пригодится.

Вот и пригодилось. Узнав о злоумышлениях чекистов, община сорвалась с места как один человек. Только сестра Марина, после споров и слёз, согласилась остаться с сыном. Больше некому, Сашу отправили в командировку, а брать ребёнка с собой опасно. Чекисты хоть и похожи на людей, ходят на двух ногах, имеют два глаза и даже знают речь, но совести и человеческого понятия нет в их душах. Брат Максим — счастливое исключение.

Так и ехали. Брат Феликс за рулём, остальные в салоне. И брат Матвей, и сестра Ксения с братом Николаем, между ними Настенька, и сестра Елена. Пол-автобуса людей, сопричастных Святой Лизе, даже если она их и не помнит. Впереди всех — сестра Вера с иконой Святой Елизаветы Фёдоровны в руках. И пусть внутри попахивает соляркой, пусть пыль на сиденьях и грязь на полу, не было времени привести автобус в порядок, зато все свои.

– Как сейчас помню, – начала рассказ сестра Ксения. – Встала она рядом со мной, посмотрела на меня и говорит: «Тебе будет трудно, готова ли ты?». А в глазах её — бездна!