Загадочный любовник (ЛП) - Стюарт Энн - Страница 8

— Теперь, когда ты вернулся в лоно семьи, каковы твои планы? — обратился Уоррен к Алексу.

— Уоррен! — с ноткой предостережения сказала Салли.

— Я не спрашиваю о том, чем он занимался в прошлом, — нетерпеливо перебил ее брат. — Хотя, должен признаться, было бы любопытно послушать. Тем не менее, не вижу причины, по которой я не мог бы спросить, чем он собирается заняться в настоящее время?

— Он не обязан отвечать на твои вопросы, если только сам того не захочет. Достаточно того, что он вернулся.

Алекс поймал взгляд Кэролин, не обратив внимания на перепалку брата с сестрой. Мягко горели свечи, и на мгновение она дала увлечь себя обещанию, которое таилось в глубине загадочных глаз, в волнующем изгибе губ.

— Они что, всегда так себя ведут? — усмехнулся он.

Однако Кэролин было не до смеха.

— А ты не помнишь?

Он поднялся из-за стола и потянулся лениво, с неосознанной грацией. Настоящие Макдауэллы ни за что не стали бы потягиваться на людях, подумала Кэролин, тайком разминая затекшие мышцы. Для этого они слишком хорошо воспитаны, слишком скованы этикетом вежливости.

— Они всегда спорили из-за меня, — сказал Алекс.

— Они и сейчас спорят.

Салли остановилась на полуслове, в глубине усталых глаз затаилась тревога.

— Извини, дорогой. Это твой первый вечер дома, и ты не должен слушать перепалку двух старых перечниц.

— Не называй меня старым! — буркнул Уоррен. — Ты старше меня на десять лет.

— И раньше умру, — огрызнулась Салли. — Ты просто старый, а я уже принадлежу истории! — Она выкатила кресло из-за стола. — А теперь уходите. Ах да, Кэролин, пришли мне миссис Хэтауэй, пускай мне поможет. Я устала.

— Сегодня ночью тебе не нужна медсестра, — возразила Кэролин. — Я могу остаться…

— Даже не думай, милая, — тепло сказала Салли. — Зачем нужна личная медсестра, если не пользоваться ее услугами? Кроме того, я чувствую некоторое… недомогание. Она сделает мне укол.

Как и положено настоящей Макдауэлл, Салли никогда не признавалась, что испытывает боль. Наверное, она и о своих тяжелых, болезненных родах, в результате которых на свет появился Александр Макдауэлл, отозвалась бы, как о легком недомогании. Ходили легенды о том, как Салли скрылась в частной клинике, и только две недели спустя покинула ее с новорожденным сыном на руках.

— Как хочешь, — нехотя согласилась Кэролин, зная, что все возражения бесполезны. Если она не может побыть с Салли, пока та не заснет, это вовсе не означает, что она должна провести остаток вечера в обществе Алекса. — Я тоже устала. Если ты не против, я пойду спать.

— Кэролин, это же первый вечер, который Алекс проводит дома. Ты не можешь бросить его одного! — воскликнула Салли.

— Здесь Уоррен, — это прозвучало грубо, почти как отказ, а ведь Кэролин никогда не отказывала Салли в небольших просьбах, с которыми та обращалась к ней на протяжении всех этих лет.

— Мы обе хорошо знаем, что Уоррен — зануда, который начнет приставать к Алексу с вопросами, как только представится такая возможность. Не надо смотреть на меня с таким видом, Уоррен, я знаю, что ты меня слышишь, и я не постесняюсь сказать правду тебе в лицо. Кэролин составит вам компанию и проследит, чтобы ты, братец, оставил Алекса в покое.

— Ты что, хочешь, чтобы она за мной шпионила? — нахмурился Уоррен.

— Я хочу, чтобы ты вел себя, как подобает, — устало ответила Салли. — Как жаль, что я не могу устроить достойный прием…

Кэролин содрогнулась от одной только мысли.

— Не стоит переживать из-за приемов, тетя Салли, — быстро сказала она. — Думай о том, чтобы тебе стало лучше.

— Не говори глупостей, дитя мое. Мы с тобой знаем, что мне уже не станет лучше.

— Ничего такого я не знаю…

— Можешь тешить себя иллюзиями, если тебе это нравится, — вяло махнула рукой Салли. — Алекс хотя бы готов взглянуть в глаза реальности.

Кэролин уже давно научилась не показывать, как больно ранили ее чужие слова. Она молча стояла, пока Алекс прошел мимо нее и заключил ладонь Салли в свои сильные загорелые руки. Кэролин знала, что Салли любит ее. И все же она почувствовала себя покинутой и обделенной.

— Отдыхай, мама, — тихо сказал обманщик, наклонясь, чтобы поцеловать ее в щеку. — Я приду к тебе утром.

Салли счастливо вздохнула.

— Ты даже представить себе не можешь, как давно я мечтала, чтобы меня снова назвали матерью. Спокойной ночи, родной, — она подняла руку и нежно дотронулась до его щеки.

Кэролин тихо выскользнула за дверь.

* * *

Стояла безмолвная студеная ночь, с неба уныло свисал молодой месяц. Через несколько дней необычно поздние холода уйдут своей дорогой, тяжелый влажный снегопад прекратится, и весна в очередной раз совершит неспешный набег на голые, замерзшие поля Вермонта.

Но пока в занесенной снегом округе царила ледяная тишина. На белом фоне чернели ветви деревьев, а в отдалении, словно древние стражи, возвышались горы.

Плотно закутавшись в теплую куртку, Кэролин шла по аккуратно расчищенной дорожке, тянувшейся позади дома. Обутые в сапожки ноги мягко похрустывали по ледяной корочке снега, далеко в лесу ухала сова. Где-то в темноте сновали дикие звери, которые вели простой, свободный образ жизни. Когда-нибудь она тоже будет свободной.

Живя в Бостоне, Кэролин знала, что свобода ее вымышленная. Салли была единственной матерью, которую она знала; спокойная и бесстрастная, та всегда олицетворяла собою тепло родного дома. Возможно, Салли не выказывала пылких чувств и горячего интереса, однако Кэролин всегда чувствовала ее заботу и поддержку.

Она была многим обязана Салли. Не на физическом уровне — тот долг она уплатила сполна. А вот в отношении чувств она была в неотплатном долгу перед Салли за то, что та подарила ей чувство принадлежности, когда ты знаешь, что у тебя есть семья и ты кому-то нужен. Никто из многочисленных Макдауэллов не заметил тихой девочки, подраставшей в тени неистового Александра, а вот Салли заметила, и стала заботиться о ней и даже по-своему полюбила.

Именно поэтому Кэролин была обязана ей всем. Ее жизнь могла подождать несколько месяцев. Это время она могла провести в Вермонте.

Пока Салли не умрет.

Кэролин знала — как бы ты ни хотел, как бы горячо ни молился, неизбежное все равно случится. Этот урок она выучила много лет назад. Она будет глубоко скорбеть о Салли, но потом она сможет, наконец, жить своей жизнью.

У нее даже буду деньги. Конечно, не такие большие, как унаследуют настоящие Макдауэллы. И не те, что самозванец пытается выманить у больной старухи.

Все это неважно. Главное, их будет достаточно, чтобы она смогла, наконец, жить самостоятельно. Несмотря на то, что она испытывала искреннюю привязанность ко всем членам семьи, даже к чопорному Уоррену, тете Пэтси и ее отпрыскам от разных мужей, Кэролин была уверена — со смертью Салли связь с Макдауэллами оборвется. Ее долг любви и верности будет оплачен, и она будет свободна, как вольная птица.

Наверное, она должна была испытывать чувство вины за то, что ей так хочется вырваться на волю, но ничего такого не было. Она бы с радостью отдала несколько лет жизни в обмен на здоровье и счастье Салли. Но, к сожалению, Бог не заключает сделки подобного рода, поэтому Салли умрет, а Кэролин получит свободу.

Она видела в ночном воздухе свое дыхание, когда изо рта вылетали легкие облачка белого пара. Девушка спускалась по тропинке к замерзшему озеру. Много лет назад, когда Макдауэллы собирались в Вермонте на Рождество, она каталась там на коньках. Это было задолго до того, как она привезла сюда Салли умирать. Вот уже несколько лет она не каталась на коньках, но Рубен следил за тем, чтобы поверхность озера всегда очищали от снега. Сейчас она была гладкой и ровной, выпавший накануне снег сгребли в кучу на тот случай, если все же найдется глупец, желающий покататься на коньках.

Кэролин стояла на кромке льда, глядя на зеркальную поверхность, когда почувствовала какой-то внутренний толчок. Она осторожно ступила на лед, резиновые подошвы не давали ей поскользнуться. Толщина льда была сантиметров тридцать, и Кэролин попробовала проехаться по нему, но сапожки создавали слишком большое трение.