Маршал грозового мира (СИ) - "Юста" - Страница 48

— Так для чего же вы все-таки потащили меня к батерсу, а?

Иушнице вообще никак не отреагировал. Плечо было холодным, а ткань — странной на ощупь. По спине пробежались мурашки. Хор сильнее затряс адмирала, однако тот продолжал оставаться неподвижным, хотя военный давно бы проснулся. Мальс нашарил лампу и торопливо зажег её: в тусклом свете стали более ясными очертания бледного лица с застывшими, широко открытыми глазами. Хор выругался.

***

Стемнело. Проскользнул мимо скрытый занавешенными окнами закат. Виорди уже не выглядела встрепанной птичкой, которую переносили из одной клетки в другую: она оправилась от потрясения, вызванного неожиданной новостью, и уже шутила с Эвальдом, постоянно поправляя выбивающиеся из прически темные локоны. Раль предложила ей собственные услуги парикмахера, однако сестра решительно отказалась, почему-то не желая переплетать свою мудреную косу.

Пришла Илана. Некоторое время они привыкали к тому, что находятся вместе втроем, однако младшая сестренка никогда не страдала предрассудками и только приветствовала поводы для радости. Очень быстро напряженное разглядывание друг друга вылилось в веселое щебетание, приправленное обещаниями “обязательно нарисовать такую красавицу Виорди”. Адилунд звания красавицы не удостоилась, но особо из-за этого не переживала: ей приносило удовольствие само ощущение вернувшегося прошлого. Снова сестры находились рядом друг с другом, разговаривали, смеялись, забыв про все границы, которые только могли между ними существовать.

А потом снова зазвенел звонок. Позже остальных, уже в сопровождении осенних сумерек, в квартиру зашла Хемин. В прошлый раз она видела чудесное появление Раль, поэтому сейчас выглядела совсем спокойной. Подошла к сестре и без слов её обняла.

Потом они сидели все вместе на диване: вернее, на него поместились только Виорди, Илана и Раль, а пришедшая последней Хемин с легким смехом опустилась прямо на пол, предварительно постелив на него покрывало и сказав, что будущий военный может с легкостью обходиться без роскоши и удобств.

Тек игривым ручейком разговор, крутясь преимущественно около Виорди и всего, что её касалось. Ещё с раннего детства это стало привычным: они трое поддерживали сестру, которой повезло меньше. По характеру впечатлительная и чувствительная, Виорди могла переживать из-за пустяков, не говоря уже о тех проблемах, которые стали частью её жизни. У остальных проблем тоже встречалось не так уж мало, однако они все понимали: ей сложнее. И в едином порыве, не сговариваясь, поддерживали, как могли.

Эвальд, возившийся некоторое время с чем-то в своей комнате, вышел к ним, с улыбкой держа в руках холст: светло-голубой тонкий силуэт девушки в пышной шляпе на фоне цвета ночного неба. Изящную фигуру окружали молочно-белые брызги.

- Это мой небольшой сюрприз тебе, Виорди, - радостно улыбнулся брат.

- Это… я, да? - совсем тихо, выглядя счастливой, спросила та.

Эвальд кивнул.

- Прости, я не умею рисовать лица. Зато я умею рисовать людей такими, какими их вижу. Ты - красивая, Виорди.

- Я красивая, потому что я с вами, - прошептала она, внезапно выведя итог всех тех лет, которые они провели вместе шумной компанией сестренок Мистераль. - Но через неделю у меня уже начнется собственная жизнь, где придется… придется все создавать самой.

- У тебя получится создать, - тихо сказал Эвальд, присаживаясь на пол рядом с ними. - Получится, если ты оглянешься на прошлую себя и поймешь, как перенести это в будущее. Главное, пойми и решись. Сил должно хватить, мы поможем - в любом случае поможем.

- Спасибо, - по щеке Виорди пробежала быстрая слезинка. Илана моментально бросилась обнимать сестру.

О да… Это было неотъемлемой частью их жизни десяток лет. Хемин могла ссориться с Иланой, поскольку одна всегда вела себя практично, а другая тонула в романтике, и ещё Раль вклинивалась между ними со своим характером и положением Крылатой, да ещё и Эвальд свалился на их голову как из другого мира. Они могли не понимать друг друга, возмущаться, сцепляться в спорах и даже драться, однако в один момент становились сплоченными, когда понимали, что нужны в очередной раз расстроившейся Виорди.

Взрослые ещё удивлялись, почему они давным-давно не махнули рукой на сестру, не назвали её плаксой, не перестали водить вокруг неё хороводы, отгоняя любую злую мысль. Но вот так уж вышло. Хорди стала центром того, что юные Мистерали могли делать вместе, их маленькой сестренкой, которую требовалось защитить от всего.

И вот сейчас Раль не могла не удивляться, осознавая: выглядящая старше них, распрощавшаяся с детством в одиннадцать лет, Виорди на самом деле была самой младшей, частично застывшей в те самые одиннадцать лет. Хрупкому бутону не дали окрепнуть, сразу обрушив на него заморозки, и теперь только при поддержке он мог раскрыться в прекрасный цветок. Мог! Адилунд в это верила. И знала, что сестра в конце концов сможет избавиться от гнетущего душу осознания себя одушевленной вещью, сумеет сама сделать правильные шаги к счастливому будущему и судьба окажется к ней благосклонна. Иначе и произойти не могло. Ведь в это на протяжении стольких лет они четверо вкладывали себя.

***

Адмирал Мэйл Иушнице Ричардель был мертв. Это Мальс понял сразу же, когда взглянул в его глаза, и это подтвердилось при попытке измерить пульс, услышать сердце. Маршал, которого Хор, очень стараясь сохранять тишину, привел во вторую каюту, согласился с выводом ученика. А дальше наступил тупик.

Они стояли вдвоем в едва-едва освещенной комнате рядом с мертвым адмиралом в темно-бордовой одежде. Почему он так вырядился — Мальс не понял, а Байонис вообще удивился, откуда у Иушнице взялась форма такого цвета.

— Кажется, нет смысла дожидаться посадки и прибытия полиции, — совсем тихо произнес Маршал. — Нам нужно обследовать тут все самим, причем так, чтобы никто не услышал и не начал волноваться. К сожалению, у меня, в отличие от Мэйла, нет опыта работы в полиции.

— Когда «Рассекающая» прилетает в Хас? — шепотом спросил Хор, старательно давя в себя неприятные ощущения. Ему было жутко, это приходилось признавать. Совсем рядом находился убийца — а в том, что Иушнице именно убили, Мальс не сомневался. Возможно, во всем опять оказался виноват Кей.

— У нас есть часов пять: ночью дирижабль двигается гораздо медленнее. Надо здесь все изучить — может, и найдем какие-нибудь следы.

Байонис зажег второй светильник и, взяв его в руку, внимательно осмотрел пол без единого пятнышка: вечером здесь драили, а после этого никто не напачкал. Ни грязи, ни крови. Хор молча наблюдал за учителем. Он всего пять минут назад узнал о смерти друга, однако выглядел не как человек, переживший потерю. Была ли тут серьезная дружба? А может, Маршал просто умел превосходно скрывать свои чувства?

— Мальс, присмотритесь: на ваш взгляд, есть ли тут какой-то беспорядок? — ровно спросил Байонис.

Хор покачал головой:

— Нет, все выглядит так, словно сюда так никто и не заселился. В смысле, комнату не заняли, — гул дирижабля напомнил, что они не в гостинице, а в транспорте.

Маршал выпрямился и поставил свой светильник на стол рядом с первым.

— Кажется, тут действительно ничего нет. Убийца действовал очень аккуратно, и… если честно, я сейчас не могу понять, как именно погиб Мэйл. Наверное, магия. Однако для более ясных выводов необходимо осмотреть… тело, — его голос все же не звучал уверенно и спокойно, как раньше, и Хор понял, что самому опытному из Эссентессеров тоже не по себе.

— Я должен помочь? — Мальс по-прежнему говорил шепотом.

— Нет, не должны, — Маршал болезненно нахмурился. Он сам, видимо, не заметил, как перешел на «вы». — Мы не станем здесь ничего менять, пусть работает специалист.

Скоре всего, действовали магией, но дальше судить уже не мне, а более компетентному в этих вещах человеку. Мальс, я изучил все, что мог, и увидел все, что мог разглядеть. У тебя есть какие-то предположения?