Белая ворона (СИ) - Арнаутова Дана "Твиллайт" - Страница 36

Маред так и сидела за его спиной, дыша тяжело, словно пробежала несколько миль. И корсет не расшнуровать — платье не снимешь, Ллир бы побрал дамские штучки и ложную стыдливость. Алекс снова обвел взглядом притихших служащих. Где баргестов доктор? Центр Лундена, сколько можно добираться?

Попросил мягко, пряча злость за маской привычного спокойствия:

— Коллеги, прошу вашего терпения и понимания. Происходящее крайне неприятно, однако мы все заинтересованы в выяснении обстоятельств. Тьен Бреслин?

Он бесстрастно излагал суть дела внимательному Фергалу, не позволяя даже лицу дрогнуть, хотя хотелось выругаться самыми черными матросскими словечками и пнуть хотя бы стул, чтоб отлетел подальше. Какая тварь?! Девчонка всю душу вложила в этот проект, сделала отличную работу, а для студентки-практикантки так и вовсе гениальную.

В дверях мелькнули бело-зеленые докторские балахоны, одетые в них двое мужчин и молодая женщина сразу оттеснили всех от пациентки. Алекс стоял рядом, изнывая от беспомощности. «Дигиталис» — отличная клиника, хоть и человеческая, там уж точно работают мастера. Не о чем беспокоиться, верно?

Первым делом врач потребовал распустить корсет, что и было ловко сделано его помощницей. Не нарушая приличий, та просунула в вырез платья длинные ножницы и попросту разрезала там что-то. Потом доктор принялся осматривать Маред, что-то негромко спрашивая. Девушка отвечала вяло, едва ворочая языком, пока ей измеряли пульс, долго вслушиваясь в его биение, светили в глаза маленьким фонариком, брали каплю крови, бережно помещенную в пробирку и рассмотренную на свет…

Фергал в это время тоже работал, аморфная толпа под его руководством мигом разделилась на тех, кому совершенно нечего было сказать, — их Бреслин отогнал к стенке, как опытная пастушья овчарка овец — и тех, кто хотя бы проходил мимо в последний час. А Алексу сейчас полагалось бы уйти к франкам, улыбаться и разговаривать с ними, щеголяя хорошо поставленным произношением, рассказывая о дальнейших перспективах, пока в зале все готовят для выступлений…

— Молодую даму мы забираем в клинику, — негромко сказал целитель, и Алекс вскинулся:

— Что с ней, господин доктор?

— Ничего страшного. Гипертонический криз на фоне общего нервного и физического истощения. Но необходимо сделать анализы и оказать всю требуемую помощь. Вы можете известить ее родных? Ей понадобится пробыть у нас несколько дней.

Алекс подтвердил, что да, конечно, позаботится обо всем.

За его спиной послышались хриплые каркающие звуки — Маред стошнило, хотя желудок был явно пуст. Обернувшись, Алекс подал ей платок, который девушка прижала к губам и умоляюще-испуганно взглянула на Алекса.

«Франки, — бессильно вспомнил он. — Тендер, которого контора добивалась два месяца. Нельзя бросить все и уехать с девчонкой в клинику — никто просто не поймет. Или, что еще хуже, поймут так, что пожалеешь потом. Для всех ты ее начальник, не больше. Темный Ллир и все его приспешники…»

— Да скажите же вы, наконец, Тилли!

На звонкий голос обернулся даже доктор. Тихоня Жаклин Форс, вечный третий человек в отделе, возмущенно смотрела на секретаршу… Тилли, кажется? Точно, Матильда, но имя свое не любит…

— Тилли, скажите! — упорствовала Жаклин.

Секретарша сделала шаг назад, темные глаза, умело подведенные косметикой, стремительно наливались слезами. Обведя взглядом дюжину человек, столпившихся рядом, она всхлипнула и прошептала некрасиво искривившимися губами:

— Я не знала… Я хотела поймать вора… Я даже не знаю, что там за снимки получились…

— Какие снимки? Где? — резко спросил Бреслин и тут же смягчил тон: — Ну же, милая тье, успокойтесь. Какого вора вы хотели поймать?

— Который таскал мое печенье… — разрыдалась девчонка, сквозь всхлипы что-то бессвязно скуля про печенье, конфеты, медведя, камеру…

— Какого медведя? — Фергал Бреслин, почуявший след, был преисполнен цепкого терпения.

— Игрушечного!

— Тьеда Тилли принесла камеру, и мы спрятали ее в медведя, — негромко сказала Жаклин, снова переводя внимание на себя. — Понимаете, у нее таскали всякие лакомства. Долго, недели три. Вот мы и решили найти вора. У тье Тилли брат работает в Паучьей службе ее величества, он дал нам специальную камеру, она маленькая и работает сама по себе.

Толстобрюхий лупоглазый медведь, сшитый из ворсистой коричневой ткани, действительно восседал на полке шкафа над головой Тилли, держа в руках корзинку, посередине которой была аккуратно прорезана дыра. Ну, девицы! Авантюристки…

Маред, уложенную на носилки, подняли еще один молчаливый помощник доктора и сам доктор. Алекс шагнул к носилкам, поймал измученный взгляд девчонки, сказал тихо:

— Все будет хорошо, тьена. Лечитесь, ни о чем не беспокойтесь. Расходы контора берет на себя, и все необходимое вам привезут. Фониль у вас с собой?

И ничего другого нельзя было сказать при двух десятках человек, но Маред — умная девочка — все поняла, улыбнувшись беспомощно и испуганно, прошептала:

— С собой… Простите… за тендер.

— Ни о чем не беспокойтесь, — бесстрастно повторил Алекс, чувствуя, как изнутри поднимается горькая горячая волна. — Я позвоню…

Проводив носилки взглядом, он повернулся к столу, где Фергал уже снял мохнатого свидетеля и возился с миниатюрной камерой. Брат в Паучьей службе, значит? Тогда неудивительно, что смог одолжить сестричке такую редкую и дорогостоящую игрушку.

— Я… я… — всхипывала непонятно почему Тилли, хотя ее никто ни в чем не винил.

— Тилли, ты с ума сошла! — вспылил Леонард Бигль, которому сейчас полагалось бы готовиться к выступлению. — Ну я таскал твои сладости! Я! Надеюсь, ты довольна?

— Ты? — ахнула секретарша, распахивая огромные глаза в непритворном изумлении и от неожиданности с головой выдавая себя поддержанием столь фамильярного тона. — Зачем? Ты же не любишь сладкое!

— Да затем, что устал от твоих жалоб на фигуру. Ты так из-за нее переживаешь, но берешь конфеты и печенье корзинами! А потом у каждого зеркала или витрины смотришь на себя и снова переживаешь! Вот я и хотел собрать все твои лакомства за месяц и показать тебе! Прости…

— А… шоколад? Зачем ты покупал мне шоколад?!

— Ты же от него становилась такая милая… — жалобно проговорил Леон, которому Алекс на мгновение даже посочувствовал. — Прости, Тилли. Верну я все твои конфеты. Или такие же куплю.

— Тьен Леон, вы дурак! — взвизгнула Тилли, окинув взглядом едва удерживающихся от улыбок коллег. — Вы… вы меня скомпрометировали! Я вас ненавижу! И ваш шоколад тоже!

Залившись краской, она выскочила в коридор, Леон дернулся было следом, но, понурившись, остался на месте.