Невеста для демона страсти (СИ) - Борисова Алина Александровна - Страница 48

— Держи, моя Роззи, — Лис протянул мне пару дамских перчаток, отвлекая от невеселых раздумий. — Это тебе.

— Перчатки? — удивилась я, принимая. Белая лайка была прохладной и гладкой на ощупь. И какой-то удивительно настоящей — более плотной, что ли, чем все то, что окружало меня в долине.

— Ты ведь уже знаешь, зачем они?

— Догадываюсь… — вспомнились его руки — неизменно в перчатках, даже когда на теле одежд не оставалось. И как он эти перчатки снимал: одну — чтоб удержать бестелесную меня, но остаться материальным, и две — чтоб улететь бесплотным духом. То есть, если их одеть… — Ты хочешь сказать, что я вновь?.. Что я стану?.. Что я смогу?.. — заволновалась я, сжимая в руках его подарок. — И ты вот так просто мне их отдаешь?

— Да, моя белая роза. Ведь это и есть сейчас твое самое главное желание, верно? Хоть ненадолго вновь стать человеком? — улыбнулся Лис на мои восторги. — Становись. Но помни — это продлиться недолго. Дня три-четыре. Может быть, пять. Пока не растратишь силу источника. А потом не помогут даже перчатки…

— И?.. Что случится потом?

— Станешь вновь бестелесной сильфом. Воздушной и свободной. И снова сможешь летать, — он все улыбался, глядя на меня, так привычно лаская взглядом. А вот я… Я улыбнуться ему в ответ уже не могла. Я думала только о том, сколько времени потребуется мне, чтобы доскакать до перевала. Конечно, быстрей долететь. А перчатки надеть потом. Но одежда! Надев перчатки, я окажусь абсолютно голой, а не надев — не смогу даже в руки взять человеческую одежду.

— Надевай, моя Роззи, не стоит раздумывать, — подбодрил меня Лис. — Время идет, силы тают. Так давай заберем от жизни все, что можно, и не станем тратить ее на слезы и раздумья!

— Лучше сожалеть о том, что сделал, ты полагаешь? Чем о том, на что так и не решился? — попыталась я улыбнуться ему в ответ. И надела перчатки — одну, а затем и другую.

И мир вокруг оказался лишь разноцветным туманом — зыбким, нечетким, и я провалилась в него, с головокружительной скоростью полетев вниз, сквозь все призрачные этажи этой призрачной башни. Растерялась, закричала от ужаса. И конечно же, он меня поймал. Мягко подхватил на руки почти у самой земли и поставил на землю.

Не Герлистэн. Лис. Мой бессовестный конюх в пропахшей лошадьми линялой рубахе и затертых до дыр дешевых штанах.

— Кажется, герцогиня вновь не позаботилась о наряде? — знакомые синие глаза глядели из-под спутанных черных прядей с позабытым уже нахальством. А улыбка, с которой он осмотрел мое обнаженное, как и ожидалось, тело, была откровенно вызывающей.

Полагаю, ему хотелось меня взбодрить. А я почувствовала, что у меня вновь катятся слезы. Лис… Мой конюх, похитивший герцогиню… И ведь я была согласна идти за тобой… за конюхом. Но вот за сыттаром… Я не убийца, Лис, я не согласна. Даже за сто лет твоих улыбок…

— Ну, не стоит так расстраиваться, ваше высочество. Специально для упавших мне с неба герцогинь я всегда храню под рукой вот это, — и он широким жестом указал на стоящий чуть в стороне от нас знакомый сундук. Так вот он где, оказывается! Просто стоит на земле… в одном из помещений нижнего этажа, я полагаю. Поскольку наверх его никак не поднять. — Полагаю, здесь найдется, во что вас приодеть.

Ну, еще бы! Волшебный сундук, в нем всегда все находится. Я выбрала амазонку. Ту самую, в масть коня и под цвет глаз графа Герхарда — черную с зеленой отделкой.

— Именно ее? — удивился Лис. — Там есть и другие. Разве достойно герцогини надевать дважды одно платье? Подумают, я плохо тебя содержу.

— На кого подумают, Лис? На графа Герхарда? Или на герцога Александра? — возразила с усмешкой, натягивая белье. — В любом случае, не на тебя. Так о чем печаль? — не объяснять же ему, что именно в этом платье я последний раз была живой, настоящей, счастливой, преисполненной надежд! Он либо и сам понимает это прекрасно, либо и с объяснениями не поймет.

— Черный несколько мрачен, — пожал Лис плечами, отступаясь.

— Если только для бала, а я не туда. Застегнешь? — надев амазонку, я повернулась к нему спиной.

— Как прикажете, моя герцогиня.

Застегнул. И неожиданно крепко обнял.

— Ты чего? — не расположена была к объятиям, но замерла в кольце его рук, опасаясь вздохнуть, шевельнуться. Мой герцог, мой граф, мой конюх. Мой Лис… Как же жаль… — А кто мне поседлает коня? — отбросив ненужные сожаления, я вновь настроилась на поездку.

— У тебя есть личный конюх, а ты еще спрашиваешь? — отпустив меня, он снял со стойки седло, бросил сверху потник и попону, прихватил уздечку.

— «У вас», — поправила я его, прикалывая к волосам изящную шляпку. — Я, все-таки, твоя герцогиня.

— У вас, — легко согласился он, включаясь в игру. — Прошу вас, ваше высочество. Следуйте за мной.

А потом я стояла посреди луга и держала коня за уздечку, пока он затягивал подпруги. Или наоборот — держалась за уздечку, поскольку конь никуда не рвался. А мне вновь хотелось расплакаться.

— Ты поедешь со мной? — спросила у Лиса.

— Может быть, в другой раз, — отозвался он, расправляя стремена. — Сейчас я немного занят. Слишком много вопросов накопилось за время моего отсутствия. Давай подсажу, — он легко подкинул меня в седло. — Сегодня не уезжай далеко, хорошо? Просто погуляй, осмотри окрестности, вспомни ощущения. А уж завтра мы с тобой в дальнюю дорогу отправимся.

— В Черный замок?

— Да, моя Роззи, в Черный замок, — он взглянул непривычно серьезно. — Без тебя — без живой тебя — он своих секретов не откроет. Ни мне, ни кому другому.

— И что же там за секреты?

— Это можно узнать только внутри, — он чуть легкомысленно пожал плечами. — Ну, все, удачной прогулки! А то меня братья развеют по ветру, ежели не вернусь немедленно.

— Надеюсь, что не развеют, — отозвалась, тихонько трогая коня. — Ты мне дорог живым, если это слово к тебе применимо, конечно.

— Остановимся на слове «дорог», — он ожидаемо улыбнулся. — И, Роззи, — окликнул, когда я отъехала уже на десяток шагов.

— Да?

— Если что-то случится — упадешь, собьешься с пути, встретишь лихих людей — просто сними перчатки. Как можно быстрее. И лети. Хорошо?

— Да, конечно… Да ты не волнуйся — я недалеко.

— Я знаю, Роззи, — он развернулся и отправился назад — туда, где неясным туманным маревом возвышалась громада сыттарского замка. А я сорвалась в галоп. Прочь, не оглядываясь и как можно быстрее. Вновь появились слезы. Это было больно — нестись вот так, прочь от него, понимая, что обратно мне уже не вернуться. Что я сделаю для этого все. Что при следующей встрече мы, возможно, будем врагами. Или не будет уже этой встречи. Но иначе я не могла.

Я могу согласиться на многое, меня хорошо воспитали. Я могу выйти замуж за незнакомца, ибо такова воля отца. Могу отдать ему самое сокровенное через час после знакомства… да что там, еще прежде знакомства, и не сокрушаться об этом — ведь он мой муж, подчиняться ему самим Дэусом заповедано. Могу принять в качестве мужа многоликого духа, могу согласиться идти с ним его дорогой, позабыв о своей — ибо в природе женщины повиноваться мужчине, следовать безоглядно за мужем своим, кем бы он ни оказался. Даже жизнь потерять… преобразить… преобразиться — как угодно, пожалуйста. Жене жизнь положить за мужа и по малейшей прихоти его со смирением должно… Но убивать… стать чудовищем, монстром… Я не могу, это немыслимо!

Где перевал, я помнила смутно. Вот та седловина. Кажется. Или за ней. Оставалось надеяться только, что конь меня вынесет. Он же умный. Ну, про коней так всегда говорят — что они умные, и способны сами находить дорогу. Ага-ага, а еще знают, куда поставить ногу и не спотыкаются никогда… Сказки! Ну какие же сказки!

Гром нашел дорогу в такие заросли!.. А потом еще так навернулся, выбираясь из очередного ручья!.. Нет, не упал, но поскользнулся знатно и на попу присел. Ничего, удержались. Вот только дорогу потом пришлось выбирать уже мне, хватило на сегодня «конячьей интуиции». Не, не конской. Конячьей. Хваленая конская нас бы уже к перевалу вывезла. А так блуждали. У меня с интуитивным поиском дороги дела не намного лучше, чем у Грома, как выясняется. То поедем по гребню, а дальше обрыв, то поедем низом — а там отвесные скалы со всех сторон… Вновь и вновь возвращаюсь, ищу, кружу — нет выхода из кольца этих гор, нет пути к перевалу!