Невеста для демона страсти (СИ) - Борисова Алина Александровна - Страница 41

Снова тихий, едва различимый вздох.

— Но ко мне тебе ни присосаться. А к другим что же?

Снова вздох. Александр задумался.

— Ну хорошо. А если я дам… немного, ты сможешь со мной поговорить?

Колыхание сущности можно было принять за согласие.

— И я тебя увижу?

Снова нечто, похожее на кивок.

— То есть, ждешь, что я это сниму? — он указал на свой амулет. — Пожалею тебя?

В ответ — вновь колыхание. И едва различимый смех. Скорее скорбный, нежели веселый.

— В мою жалость не веришь? Тоже верно, — кивнул герцог, не отрывая взгляда от необычного собеседника. — На что же надеешься? На любопытство?

Да, было похоже на то. Что ж, можно попробовать сыграть в любопытство. Александр неторопливо встал и подошел к кровати, куда еще перед ужином закинул свою дорожную сумку. Расстегнул пряжки, проверил содержимое.

— Ну, давай подкормлю, — обернулся к сущности, все так же мнущейся у стола. — Что мне для этого, снять амулет?

Нечто кивнуло. Впрочем, герцог и не сомневался. Идти на поводу у создания тьмы было рискованно. Но иногда бывает необходимо рискнуть. Очень медленно Александр снял с груди амулет.

Сгусток неведомого двинулся к нему. Медленно. Настолько медленно, что герцог не выдержал:

— Ну, что же ты? Давай!

И оно подлетело стремительно, будто решившись. Коснулось не груди, как ожидал Александр, губ. Он вздрогнул от отвращения и неожиданности, однако, уже в следующий миг его рука выхватила из сумки «ловчую сеть» и набросила на потерявшего осторожность врага.

И ничего не случилось. Сеть прошла насквозь, ударив по самому герцогу. А призрачный сгусток чуть отстранился от неудачливого ловца и рассмеялся. Значительно громче, чем смеялся прежде.

— Не выйдет, герцог, — послышался голос. Негромкий, мелодичный, девичий. — Я не твоя. Меня тебе не поймать.

— Разве? — не растерявшись, герцог немедленно вернул амулет на место. — Я пока не ловлю, я лишь не позволяю тебе выпить лишнего.

Сеть пришлось убрать с самым невозмутимым видом. Обидно. Ему обещали, что она поможет.

— Мы ведь собирались поговорить, нечисть, верно? — продолжил он, не выпуская неведомое из вида. — Так давай, проявись. Голос вон, я смотрю, уже прорезался. Давай и облик показывай. Познакомимся.

— Мы знакомы, — прошелестело в ответ, и призрак отстранился еще на пару шагов. — Немного.

Неведомая субстанция загустела, обретая формы и расцвечиваясь хоть призрачными, но все же красками. И перед напряженно ожидающим герцогом появилась дева. Совсем не та, увидеть которую он рассчитывал.

— Не смей! — с плохо сдерживаемой ненавистью прошипел Александр, а рука сама метнулась обратно за ловчей сетью. Пусть не поймать, но хотя бы хлестнуть! — Желаешь поговорить — так не претворяйся той, кем ты не являешься! Принимай свой собственный облик, Роуз, и возможно, мы сумеем договориться.

— Но я не Роуз, — чуть качнула красавица белыми локонами. — Я — Анабель.

— Ложь! — все так же возмущенно ответил герцог. — Анабель мертва, и уже давно.

— Конечно, — легко согласилась призрачная дева. — Именно поэтому ты и не смог поймать меня своей сетью. Роуз ты бы ей поймал. Она еще жива, я — нет.

— Прекрати морочить мне голову! Да, один раз тебе удалось меня задурить. Но неужели ты думаешь, что я вновь куплюсь на твое хорошенькое личико? Тем более, что оно — не твое!

— Мое, — упрямо качнула головой дева. — Я сильфа, нам не дано принимать чужой облик, — она отлетела еще чуть дальше и устроилась на широком подоконнике. Луна серебрила ее и без того нечеткую фигуру, делая ее еще более монохромной и будто сияющей. — Вот только разве ты купился — на личико?

— Ты не сильфа, — герцог только поморщился. — И ты не Анабель. Хотя, я готов поверить, что и не Роуз, — про то, что сильфы, действительно не способны принимать чужой облик, он, к стыду своему, вспомнил только сейчас. Слишком уж много совершенно новой для него информации вывалили на него в храме. И слишком уж неожиданным было увидеть Ее… Хотя — мог бы уже и понять, кто и во что с ним играет. — Ты — сыттар, да? Покопался в моем сознании, вытащил оттуда… самое дорогое и светлое, — он не признался бы в подобном никому, но какой смысл пытаться скрыть это от того, кто и так видит его насквозь? — И теперь терзаешь меня этим обликом, выжимаешь эмоции, сбиваешь с мыслей…

Было мерзко. Да, он уже знал, что сыттары — эти мерзкие демонские отродья — способны копаться в душе человека, как в своей шкатулке, вытягивая оттуда то, что пробьет человека на самые сильные, самые искренние эмоции. Но себя он считал неуязвимым. Бесстрастным. Человеком долга. Закостенелым, циничным. И потрошить его юношеские мечты — это было подло и грязно. Впрочем, подлость — их суть.

— Сыттар действительно считал тебя, — кивнула меж тем его непрошеная гостья. — И нашел твою слабость. Вот только потом он не стал притворяться ею. Зачем? Он просто прислал меня. Разве кто-то может быть Анабель лучше самой Анабель?

— Ты не Анабель, — упрямо повторил Александр, глядя, как ее тонкие прозрачные пальцы нежно расправляют прозрачные ленты на букете фиалок. — Ты — ложь! Весь твой облик ложь, начиная с проклятого букета! Почему ты с ними? Ты что, так любишь эти цветы? Так любила их в жизни, что таскала их в руках дни напролет, никогда не расставаясь?

— Нет, — качнула головой та, что упорно именовала себя Анабель. — Я даже не помню их в жизни. Не помню, рвала ли их, был ли у меня когда такой букет…

— Вот видишь.

— Но меня с ним нарисовали. И один юноша… он полюбил меня именно такой, как я была на портрете.

— Я не любил тебя, не обольщайся. И не люблю. Ты — нечисть. Зло, даже если когда-то ты и была…

— А знаешь, меня никогда не любили, — она продолжила, словно бы не услышав. — Мы жили уединенно и небогато. А я была слишком тихой, излишне скромной… Даже у моей служанки был ухажер, а я… Меня словно не замечали… Потом внезапная свадьба и Он… сыттар, да. А они не умеют любить. Они холодные и пустые. Способные только тянуть чужое, ведь ничего своего у них нет. И когда он вытянул все до последнего вздоха… Впрочем, дальше неинтересно, — Анабель чуть вздохнула. — А потом… потом мне показали тебя. Да, нарочно, специально, у Герлистэна был план…

— Герлистэн? — даже любуясь ее лунными локонами, главного он не упускал. — Твой сыттар?

— Не мой. Моему я давно не нужна. А Герлистэн коварен, ты его опасайся.

— Ну, пока твой коварный только бежит от меня, сверкая пятками… Так в чем был план?

— Если сыттар проигрывает, это не значит, что ты его побеждаешь. Это значит, ему захотелось выпить эмоций победителя, и только.

— В чем план, Анабель? — он и не заметил, что подошел к ней почти вплотную.

— Я не знаю, — очень осторожно она положила руки ему на плечи. — Но, если ты видишь его следы — он не бежит, он заманивает.

— Как заманила меня ты? — он тоже попытался ее коснуться. Ничего не почувствовал — руки свободно скользили сквозь ее видимый облик.

— Как я, — кивнул она, не отводя взгляда.

— Это было подло.

— Я знаю.

— И куда ты манишь меня сейчас? — ее он схватить не мог, пришлось схватиться за подоконник.

— Никуда. Просто греюсь, — ее глаза были слишком близко, голубые, бездонные. В самом деле бездонные, он видел сквозь них кроны деревьев, окаймлявших дорогу.

— Разве сильфы чувствуют холод?

— Они чувствуют нежность. И тепло, идущее из души.

— Во мне давно нет нежности, сильфа, — он качнул головой, но так и не отстранился.

— Может быть, но тот мальчик меня любил.

— Не тебя, образ.

— А я, по-твоему, что-то иное? Меня никто никогда не любил, только ты.

— Я не… — вновь попытался он воспротивиться.

— Я сильфа. Я тоже читаю в душах.

Ее губы шевелились так близко, что он не выдержал, качнулся вперед чуть сильнее. Звон амулета, ее болезненный вскрик, он дергается назад, она вылетает в окно.

— Ты это нарочно, — герцог нервно проводит рукой по короткому ежику своих волос. — Надеешься, я сниму амулет. Не сниму, не надейся.