Невеста для демона страсти (СИ) - Борисова Алина Александровна - Страница 30

Затем горничную выпроводили, а мне преподнесли роскошный гарнитур из изумрудов «чтоб было чем украсить декольте».

— Какая прелесть! — не смогла удержаться я от восторга. Все же я — весьма традиционно воспитанная девушка, и ценю изумруды гораздо выше шумяще-гремящих подвесок, купленных за пару медяков на рыночной площади. — Признайся честно, ты подбирал их под цвет своих новых глаз? Ах, нет, конечно: это цвет своих глаз ты подбирал под это колье! — промолчать о его новой внешности просто не получилось.

— Завидуешь моим возможностям? — он улыбнулся, ничуть не задетый. — Просто чуть-чуть потерпи: и у тебя со временем будут.

— Я смогу менять цвет своих глаз? Или выбирать из бесконечного количества драгоценностей?

— Ты сможешь их создавать, моя Роззи — глаза, драгоценности… Воплощать в реальность любую мечту. Идем, — поторопил мой сиятельный спутник. — Нас не то, чтобы ждут, но зачем опаздывать?

— Конечно, — я послушно поднялась, опираясь на предложенную им руку. Но тут же нахмурилась. — Еще один момент, ваше сиятельное сиятельство. Вы забыли сообщить мне, с кем, собственно, имею честь? И с кем будет иметь честь ужинать драгоценный маркиз Робелл, осыпающий всех встречный приглашениями в дом племянника?

— Я рад, что тебе уже лучше, Роуз, — рассмеялось в ответ его рыжее сиятельство. — И рад, что сам не ошибся: наряды и драгоценности способны подарить женщине целый водопад живительных эмоций. А уж предвкушение бала…

— Ну и что ты смеешься? — почти обиделась на него. — Я, между прочим, еще ни разу не выезжала, а с таким недомужем у меня и надежд на подобное не осталось. А ведь меня к этому с детства готовили, я росла в предвкушении первого бала, а ты мне… деревянный браслетик. И уличные бои…

— Виноват, принцесса, — он покаянно склонил свою рыжую голову. Почти искренне. Почти раскаиваясь. — И даже готов искупить. Да, кстати, позвольте представиться: граф Герхард Эммануил фон Шрок, подданный его величества Эрика Альмарского. Давно и беззаветно влюблен в прекрасную Иглезию: в трактаты ее философов и поэзию ее трубадуров, в ее открытые всем ветрам вересковые пустоши и покрытые огромными замшелыми камнями суровые горы. В города, где вечно кипит жизнь и…

— В общих чертах поняла, спасибо, — не выдержала этого наплыва велеречивости.

— Вот злая ты, а я только начал, — вздохнул новоиспеченный граф Герхард. — Надеюсь, маркиза Робелл будет более благосклонна к моим хвалебным одам.

— Там есть еще и маркиза?

— О, да, конечно. Лично, правда, еще не видел, но с нетерпением предвкушаю. Кстати, можешь смело называться своим девичьим именем: слухи о твоем скоропалительном венчании едва ли успели широко разойтись. А если даже и разошлись — мы легко их опровергнем: венчалась, да, но не с герцогом (ну, о чем вы вообще?!), а с достойным альмарским графом.

Слухи не разошлись. По крайней мере, семья маркиза о моем замужестве ничего еще не слышала. А вот отца моего маркиз знал (ну да, перекинулись, небось, парой партий), причем знал как весьма достойного человека (то есть папенька ему еще и проиграл от души), и был просто счастлив продолжить знакомство с семьей его дочери (граф Герхард тоже умеет проигрывать — что в карты, что в кости, что на ринге — это я уже поняла).

Ужин прошел весьма мирно, ничем особенным не запомнился. Граф Герхард (он же конюх Лис, он же герцог Александр) вдохновенно вещал то о покорившей его сердце Иглезии и щедрых, гостеприимных иглезийцах, открывающих свои сердца усталому страннику, то про родную, милую до последнего камушка мостовых Альмарию, в которую, однако, он не спешит возвращаться, поскольку едет с супругой в доставшийся ей в приданое замок Альк… Да, про замок он вещал особенно долго и вдохновенно. И это, вместе с разрешением мне назваться подлинным именем, наводило на определенные мысли. Уж не свидание ли он там герцогу Александру назначает? В надежде, что точно передадут?

Однако, выяснить это здесь и сейчас возможности не было. Маркиза спрашивала то о родителях, то об общих знакомых, которых она с легкостью вычислила десяток. Приходилось отвечать, кивать, интересоваться самой… С одной стороны, это несколько напрягало, мне все казалось, что меня пытаются уличить во лжи. Но с другой — это был достойный и привычный вечер для дамы моего круга, и после простонародных забав и попытки примерить на себя жизнь «жены конюха», общество маркиза и маркизы весьма тешило мое самолюбие.

И потому к концу вечера, когда мы получили, разумеется, то приглашение на бал, на которое так рассчитывал Лис… эмм… граф Герхард, я чувствовала скорее душевный подъем, нежели упадок сил.

— Ты умница, — мы остались, наконец, одни, и рыжее его сиятельство нежно целовало меня в щеку. — Ты сама не представляешь, как быстро ты учишься!

— Я даже не очень представляю, чему именно я учусь.

— Восстанавливаться, Роззи. Я забрал у тебя так много эмоций, а ты мгновенно отыскала источники новых и сумела подпитаться ими. Кровь герцога, я полагаю, тоже не последнюю роль сыграла. Я ведь говорил, она диво, как хороша…

— Кровь герцога? — недоуменно хмурюсь в ответ. — Александра? Да причем здесь?.. Мы ведь даже не встречались…

— Вам и не надо встречаться, он твой муж, этого достаточно, — небрежно отмахнулся альмарский граф. — Или он полагал, что он будет числиться мужем моей женщины, и ему за это ничего не будет? Наивный юноша…

— Он, вроде, давно не юноша… Стоп, погоди. Что именно ему будет?

— Вечная головная боль, что же еще? Ввиду полной потери жены. Кстати, завтра поедем верхом, ты не против? Ты ведь еще не забыла, что у тебя есть свой собственный конь?

Если сиятельный граф хотел, чтобы я и думать забыла о всяких герцогах, у него получилось идеально: остаток вечера я думала только о моем вороном скакуне. Ну, еще немного о том, что у меня нет амазонки… А после уснула.

Одна, разумеется. Тот, кто не единожды наслаждался моей близостью, очередной раз отказался делить со мной не только ложе, но и гостиничный номер. Ушел. Ну и… что ж. В конце концов, я спала одна всю свою жизнь, так отчего бы и не продолжить?

Герцогу Александру нездоровилось. Непонятная слабость накатила с самого утра, вернее — он уже проснулся слабым и разбитым. Выжатым до последней капли. Вот только чем? Весь предыдущий день он провел в четырех стенах. В пыточную разве что спускался. Ну, так пройти со второго этажа до подземелья — путь недальний, усилий не требует. Его маленькая сельская прелестница… Да тоже не настолько хороша, чтоб подвигнуть его на подвиги и выжать до капли. Так, небольшая разрядка для тела, не более.

Но тогда что?

От своей ежедневной утренней тренировки отказываться герцог не стал, однако довел ее до конца с огромным трудом. Привычные упражнения не разогнали неведомую хворь, а напротив, вымотали его еще больше. Хотя казалось — куда уж?

Завтрак показался безвкусным, дело о пропавшей супруге (его супруге) и брачной звездочке на ладони (на его собственной ладони) мыслилось совершенно заурядным и безынтересным. Он лениво полистал книги, имевшиеся в его временных покоях, не заинтересовался. Затем столь же лениво и скорей машинально пролистал материалы по делу. Тоже тоска.

В королевский архив он своих подручных отправил, однако, разумеется, они еще не вернулись. Чтоб перетрясти все записи и отыскать нужные сведения потребуется не один день. Да и вычленят они всех членов проклятого рода, и что? Да, они смогут определить всех потенциальных невест (если он прав, конечно, и все пропавшие были только из этого рода). Установить за ними наблюдение. Запретить им браки без особого высочайшего разрешения. Возможно, со временем поймать очередного ложного жениха. Лет через пять. Или пятнадцать, как повезет. Но чем это поможет лично ему? И прямо сейчас?

Что-то еще он хотел… Ах, да, архив Храма. Архив Храма и замок Альк. Места, куда придется отправиться самому. Места, куда нужно отправиться самому, даже если б была возможность послать подручных. Двадцать процентов информации, как известно, неизбежно теряется при пересказе, а ведь это могут быть самые важные двадцать процентов.