Почему Беларусь не Прибалтика - Носович Александр - Страница 10

Этот факт вынуждены были признавать даже нацистские лидеры. «В результате 23-летнего господства большевиков население Беларуси в такой мере заражено большевистским мировоззрением, что для местного самоуправления не имеется ни организационных, ни персональных условий. Позитивных элементов, на которые можно было бы опереться, в Беларуси не обнаружено», – писал в 1943 году в докладной записке министр оккупированных восточных территорий Альфред Розенберг[9].

Означают ли слова Розенберга, что в Беларуси, в отличие от всех остальных территорий Советского Союза, не было коллаборационистов, сотрудничающих с гитлеровцами? Были. Однако по сравнению с Западной Украиной или Прибалтикой белорусский коллаборационизм был настолько ничтожным и несущественным фактором, что министр оккупированных восточных территорий Третьего рейха не считает нужным упоминать о своих белорусских сподручных.

Белорусский коллаборационизм и белорусское партизанство находятся друг с другом в обратно пропорциональной зависимости. Если партизанское движение в Беларуси было самым многочисленным и успешным в Советском Союзе, то сотрудничество местных жителей с Гитлером было самым незначительным и ни на что не влияющим. Доля белорусов в Вооруженных силах Третьего рейха составляла менее 0,99 % населения Белорусской ССР, в то время как латышей – 9,28 %, эстонцев – 7,85 % от общей численности. Впрочем, доля русских и украинцев была ещё меньше, чем белорусов (0,38 % и 0,74 % соответственно), но из белорусских коллаборационистов немцам так и не удалось создать организованную боевую силу, подобную бандеровской УПА или армии генерала Власова.

Нацистской администрации в Беларуси решительно не на кого было опереться. Созданные из местного населения 20 батальонов в 1943 году были распущены, так и не получив оружия из-за справедливого подозрения, что, получив оружие, белорусы сразу же направят его против оккупантов.

Белорусская центральная рада – главный политический орган коллаборационистов, мечтавший о формировании в Беларуси антисоветской государственности под немецким покровительством и рассчитывавший на поддержку нацистов на том основании, что белорусы – балты, а не славяне, пользовалась нулевой поддержкой местных жителей и бежала из Минска вместе с оккупационными войсками Третьего рейха.

Попытки создания общественных, молодёжных, профсоюзных, научных и прочих коллаборационистских организаций, которые поддерживали бы оккупационную администрацию, проваливались из-за бойкота местного населения.

Кем же были те немногие белорусы, которые шли на сотрудничество с нацистами? Это были поборники литвинства – белорусские националисты. На гитлеровских штыках в Беларусь вернулись из эмиграции лидеры националистического движения, которые пытались использовать сложившуюся удачную конъюнктуру для возрождения на территории рейхскомиссариата «Остланд» идей Великого княжества Литовского, Крывии, шляхетства и литвинства. С разрешения нацистского руководства ими внедрялся в обиход бело-красно-белый флаг Белорусской народной республики, издавалась газета «Пагоня», которая вела антисоветскую и антисемитскую пропаганду.

Нацисты пытались создать из коллаборационистов Белорусский легион, аналогичный Латышскому легиону СС или дивизии СС «Галичина», ради чего в феврале 1944 года было объявлено о формировании Белорусской краевой обороны (БКО). В рамках БКО было создано 45 батальонов под красно-бело-красным стягом, из которых планировали в дальнейшем создать Белорусский легион, но так и не создали.

Батальоны БКО направлялись преимущественно на борьбу с партизанами и карательные операции против подозреваемых в поддержке партизан деревень. Коллаборационисты были пособниками нацистов в деле геноцида белорусских евреев – в разгар Великой Отечественной войны, когда у немцев не осталось собственных ресурсов для проведения Холокоста, роль белорусских полицаев литвинской идеологии в массовых убийствах евреев стала основной.

«Значительную роль в геноциде евреев Минска сыграли украинские, литовские, латышские, белорусские и русские коллаборационисты, а в охране гетто принимали участие солдаты-испанцы из „Голубой дивизии“», – пишет белорусский историк Эммануил Иоффе[10].

Все зверства, все преступления против человечности: пытки и казни партизан, убийства евреев, сожжение деревень и прочее, совершались пособниками Гитлера под бело-красно-белым флагом, гербом Великого княжества Литовского и с идеологией белорусского этнического национализма.

Белорусскую нацию сформировало не осознание себя вечной жертвой имперской политики больших соседей с её постоянными притеснениями, геноцидами и оккупациями – её сформировало осознание выдающего вклада белорусского народа в Великую Победу над фашизмом. Нигде в Европе больше не было такого отчаянного и всеобщего сопротивления народа гитлеровским оккупантам, нигде народ так не противился теории и практикам нацизма.

В Беларуси гитлеровцам было намного труднее привлечь местное население к уничтожению евреев, чем на Украине или в Прибалтике.

В Беларуси не было еврейских погромов, сопоставимых со Львовским на Западной Украине или Каунасским в Литве. Местных отщепенцев для уничтожения евреев не хватало, из-за чего нацистом приходилось марать руки самим или привлекать в помощники коллаборационистов из других советских республик.

Такое поведение белорусов в годы войны можно объяснить и объективными причинами: развитие всей территории Беларуси в составе Российской империи (в отличие от украинской Галичины, которая развивалась в составе Австро-Венгрии), советской коренизацией и пропагандой интернационализма и дружбы народов. Но так же верно то, что в годы войны проявился и в полной мере раскрыл себя белорусский национальный характер.

Совсем иным путём шло развитие национального самосознания в годы Второй мировой войны в странах Прибалтики.

Немецкие танки на своей земле летом 1941 года жители Литвы, Латвии и Эстонии встречали цветами. Точно так же местное население за год до этого приветствовало советские танки. А в 1944 году, когда на прибалтийских дорогах вновь появились советские танки, жители их встречали опять же цветами. На самом же деле, как поясняют сегодня прибалтийские историки, все эти цветы были попыткой умиротворения агрессоров, тогда как в реальности и вермахт, и Красная Армия для коренных жителей были в равной степени оккупантами.

Прибалтийские народы предпочли считать себя не победителями, а жертвами оккупации. Сразу трёх оккупаций: советской, немецкой и опять советской. Согласно официальной исторической науке, в войне литовцы, латыши и эстонцы не поддерживали никого, желая для своих стран только одного – независимости.

При этом в Прибалтике активно и охотно шли на сотрудничество с нацистами. В первые же дни нацистской оккупации началось массовое истребление евреев и коммунистов. Каунасский погром, в котором были убиты несколько тысяч евреев, коллаборационистское Временное правительство Литвы инициировало ещё до прихода немецких войск.

Латвия – это страна, в которой евреев в процентном отношении за годы Холокоста погибло больше, чем где бы то ни было в мире: к 1944 году из 80 тысяч евреев Латвии в живых осталось несколько сотен. Истребление евреев проводилось при непосредственном участии латышских коллаборационистов. На оккупированной территории действовала карательная команда Виктора Арайса, уничтожавшая десятки тысяч евреев, демонстративно расстреливавшая детей в рижском гетто, обслуживавшая «фабрику смерти» в Саласпилсе и другие концлагеря.