Мертвое море - Иванович Юрий - Страница 3

И все равно, к-а-а-ак жахнуло о воду! Мысль мелькнула: кожу с меня содрало вместе с одеждой! Вдобавок по спине и чуть ниже – несколькими кувалдами огрели, затылком – о несущийся самосвал ударило. Локти чуть от плеч не оторвало вместе с ними. В нос вода вошла так, что из ушей успела брызнуть. Про иные болезненные мелочи и вспоминать не стоит. Или иначе говоря: когда тебя сжигают на костре, зубная боль сразу забывается.

Вот и я забыл на какое-то время обо всем… В том числе: кто я такой и как меня зовут. Только нехорошие слова метались в черепной коробке, пытаясь вытеснить оттуда лишь один вопрос:

«Почему же так больно?!!!»

Наверное, так было минуты две. Пока не появились новые вопросы:

«Чем дышать-то? Всплывать для этого надо или нет?!» Остатки логики намекали, что меня уже разорвало на кусочки, а кусочки плавно погрузились на самое дно самого глубокого местного океана.

Чувствительность – ноль. Поэтому еще с полминуты шевелил отбитыми конечностями, пытаясь осознать положение тела в пространстве. Только потом осознал: бултыхаюсь на поверхности воды, спиной кверху. Тут же догадался поднять голову, вдохнуть жутко влажный воздух и закашляться от всеобъемлющей боли. М-да! Это мне так не повезло пострадать из-за чужой подлости? Или я должен ликовать по причине своего чудесного, невероятного спасения?

Скорей всего следовало настроиться на последнее, но не смог. Да и не хотелось лихо орать во всю глотку, размахивать руками и славить шуйвов. Просто как-то перевернулся на спину, отплевался от соленой воды и тупо попытался отлежаться.

Следующие мысли коснулись окружающей температуры и определенных свойств жидкости. Сравнительно холодно, не более десяти-пятнадцати градусов по Цельсию. Долго в такой воде не вылежишь без движения, грозит переохлаждение и смерть минут через тридцать. Ну а раз жидкость соленая, значит, она морская. Или здесь – океан. Почему тогда не слышен морской прибой? Вот ни капельки не слышен! А разве так бывает?

Или я оглох после удара? Прислушался, что надо, усилил. Кое-что разобрал: этакие шлепки воды, скорей ее дыхание, касание камней. Плюс отчетливо слышный перестук с цокотом и шуршанием. Словно по деревянному полу бегает с десяток ежиков.

Знакомый звук из детства. Деревня Лаповка, наш фамильный здоровенный дом. Порой в него наша любимая бабушка Марфа запускала одного, а то и двух ежиков, поила их молочком и баловала жареной картошечкой. В благодарность ежики начисто изводили всех мышей и кротов с крысами по всей ближайшей окрестности.

Опять-таки, у нас бывало два ежа, здесь их – не менее десятка. Или сотни? Но, по крайней мере, перестук, шлепки и шуршание доносятся с одной стороны. Значит – там берег. Или та самая отвесная скала, с которой я грохнулся. Вот туда я и стал подгребать, кривясь от боли и постанывая как старый ревматик.

Кстати, освещенное окно, оставшееся далеко наверху, так и не удалось рассмотреть сквозь мглистый туман и морок.

Плыть оказалось недалеко, метров сто, сто двадцать. Хорошо, что двигался как топляк, этакое массивное, неповоротливое бревно. Потому и коснулся острых камней на дне аккуратно, не нанося себе новых повреждений. Кое-как умостился среди осколков, встал на колени и внимательно начал рассматривать кромку берега. Открывшуюся передо мной полосу, метров в шесть шириной, укрывал шевелящийся, поблескивающий ковер!

«Крабы! Тысячи! Эпическая гайка! Откуда их столько! И по какому поводу?» – присмотревшись лучше, увидел те самые несколько кусков плоти, окровавленной, изорванной. Они упали следом за мной. Останки моего подлого обидчика? Именно на эти останки больше всего и стремились ползущие полчища морепродуктов. Под панцирями и лапками бесполезно было разыскивать сей момент мои вещи, сброшенные вместе с поясом и разгрузкой. И если бы импровизированный парашют не спланировал в открытое море, удар о камни вогнал бы мои ноги в мои же плечи.

А голова бедовая могла при этом не расколоться вдребезги. И выжить, несколько минут наблюдая не только агонию. Так бы и умирал осознанно, рассматривая, как жвала крабов выедают веки, брови, глаза… Бр-р-р-р! Жуть-то какая! Лучше о таком не думать… Лучше сосредоточиться на проверке внутренних органов.

Один из тестов заключался в том, что я попробовал встать. Получилось, и теперь я стоял пошатываясь. Но врожденная искренность попыталась меня устыдить:

«Не ври! Ты встал не для проверки, а потому что испугался крабов! А так хоть отличные ботинки с высокими халявами защищают ноги чуть ли не по колено. Кто бы тебя напугал еще больше? Дабы ты на сушу выскочил?..»

Легко сказать: выскочил. Тут каждый шаг дался с таким трудом, словно на костылях двигался. Но все-таки вышел на голые камни, с которых ковер из крабов откатывался с недовольным шуршанием. Ха! Все-таки это они меня боялись!

Доказав себе собственную крутость, продолжил осмотр не только берега. Хуже всего оказалось с наличием магической энергии: ноль целых ноль десятых. В связи с чем запоздало пожалел:

«Что за спешка с этой местью? Ну, толкнул меня неизвестный мужчина, ну, обознался, приняв меня за любовника своей супруги, с кем не бывает?.. Следовало отложить разговор с ним на потом, отомстив ему с леденящей изысканностью и с хорошо продуманной фантазией. Зато сейчас бы «починил» себя в течение пяти минут, отыскал бы быстро все утерянное имущество и был бы во всеоружии. Так нет же! Разнес громадный кусок стены и чуть сам не погиб под ее обломками… И кто я после этого?..»

Риторический вопрос, на который ответила все та же нелицеприятная искренность: «Кто, кто… Редкостный холерик! Вначале что-то делает, а только потом думает!»

Кстати, она оказалась права: о том, что мне может еще что-то свалиться на голову, я и не подумал! Ибо не прошел я и десятка шагов среди осклизлых камней, как рядом со мной упал небольшой кусок кладки. И буквально сразу после него кусок камня с обломком деревянной рамы. Слава шуйвам, что погиб не я, а два десятка расплющенных крабов.

Ну да, после такого взрыва со стены еще не один кусок отвалится. А уж если на место событий прибыли какие-нибудь спасатели, следователи или иные мстители, то ради банальной расчистки места событий они не мудрствуя лукаво сметут лишний мусор в пропасть. А там я, весь такой наивно ослабленный, ищу свою разгрузку, пояс, сообразительность и вчерашний день.

Конечно, сразу лучше думать я не стал. Зато глянув вверх, угрожающе попытался сжать кулаки:

– Чего творите, сволочи?.. Ща как брошу… что-нибудь…

Пока возмущался, ноги оказались умней тела и звенящей до сих пор головы, начав уносить самое ценное в сторону, к нескольким громоздящимся друг на друга валунам. А там и мысли умные появились:

«В самом деле, надо переждать… И вообще, когда тут рассвет наступает?»

О том, что в этом мире царит вечная ночь, я предпочитал не фантазировать. Иначе можно и сглазить.

Лучше всех случившееся безобразие рассмотрел Найденов. Он ведь замыкал колонну, а потому видел прекрасно каждого в ней. К тому же предупреждение, полученное от Бориса Ивлаева, заставляло быть начеку.

Конечно, красоты и уникальность главного зала поражали самое избалованное воображение. Здесь он смотрелся намного масштабнее и величественнее, чем подобный зал Сияющего Кургана в Рушатроне. Но именно тот факт, что попавшие впервые в подобное чудо члены отряда вели себя неадекватно, подозрительность заставляла к ним не только присматриваться, но и действовать соответственно.

Например, Вайлиада, она же Фея, она же Знахарка, и она же как бы возлюбленная зазноба Бориса, только в первые минуты отвесила челюсть, поглядывая то на свод, светящийся рисунком из драгоценных камней, то на стены, словно изнутри подсвеченные разными цветами радуги. Зато потом, начав действовать, она делала это слишком заметно и целеустремленно. Потому и бросилась сразу в глаза своим движением в сторону Ивлаева.

Тот как раз замер на оконечности центральной дорожки, наклонился вперед и рассматривал что-то интересное, расположенное в торцах опускающихся вниз ступеней. И никак не мог видеть набегающую со спины предательницу, которая на ходу выхватывала правой рукой из своих ножен небольшой кинжал. Вопрос в том, что на дорожке метровой ширины прорваться к лидеру отряда мешали Эулеста и Багдран, стоящие за спиной у Бориса. Старшего из братьев семейства Свонхов Знахарка лихо столкнула в сторону левым плечом. Парень рухнул вниз по боковым ступеням так гротескно, что казалось, поломает все конечности и свернет голову.