Охота на Разрушителя (СИ) - Печёрин Тимофей - Страница 18

А вот на тружеников мирных нападать — совсем иное дело. На тех, кто сам защитить себя не может, кому оружие держать не полагалось… но без кого даже самые доблестные из воителей умрут от голода. Такого рода агрессию Империя должна-де воспринимать гораздо острее.

Еще, похоже, прозванный Жнецом вождь воспринимал Империю Света просто как огромный клан, вроде варварского. У которого, если имеются враги, то общие на всех. И каждый, от мала до велика, о них знает. Вся Империя будто бы живет стремлением этих врагов уничтожить, не допуская компромиссов или попыток сторговаться с ними, превратить в союзников. А то, что внутри Империи… даже среди элиты ее, магов, возможны разногласия и интриги, а преступнику, чтобы выдать себя за добропорядочного гражданина, достаточно бывает перебраться в другой город, где о его делишках никто не знает — такие нюансы в варварской голове попросту не укладывались.

Но как бы то ни было, а роль свою Глебу надлежало доиграть до конца — победного, ясен пень. На тот же момент сей засланный магами казачок оказался в роли подчиненного при варварском вожде. А коль так, и вождь дал Глебу некое задание, следовало это задание выполнять. В чем сам бывший боец с арены рассчитывал на помощь волшебного голоса.

Голос не подвел и на этот раз. Норенус Зоркий или кто-то из подчиненных его, державший связь, обещал найти решение на следующее утро. Аналогичное обещание — со ссылкой на необходимость освежить память да извечным «утро вечера мудренее» — дал в свою очередь и Глеб Грульду Жнецу. Во все той же вечерней беседе у костра.

И ни в том, ни в другом случае обещание не осталось невыполненным. С помощью ли специальной волшбы или с воздуха — облетев местность на виманах — но ребята из Тайной канцелярии умудрились-таки обнаружить нетронутую вроде бы войной деревушку всего в трех днях пути от становища клана Грульда. После чего голос в голове Глеба сообщил и о самой деревушке, и как до нее добраться.

И все бы хорошо, но настигло это сообщение Глеба совсем рано, аж на рассвете. А он так надеялся отоспаться — после утомительной схватки с Тульканом (этой фабрики адреналина!) да пребывания в невольничьем загоне. Что если и можно было назвать отдыхом, то с громадной натяжкой. Во всяком случае, из туристов о таком могли мечтать разве что самые отмороженные адепты экстрима.

Но… труба позвала, значит пришло время подъема.

— А ты, случаем… не колдун? — с подозрением осведомился Грульд Жнец, когда Глеб рассказал о заветной деревне уже ему.

— Какой колдун — я в той деревне как-то на постой напросился, — совершенно искренне возмутившись, отперся Глеб, — ну, когда в бегах был. Не все же в лесу чалиться… зимой, например, без крыши над головой не выжить. Просто подзабыть успел. Особенно как добраться. Зато когда отдохнул — вспомнил.

Ответ вождя удовлетворил. И в набег на деревню он отрядил вместе с Глебом еще дюжину воинов. Командовал группой, разумеется, не новичок — даром, что обезглавивший предыдущего командира ловчего отряда. Но лысый усатый детина с рябым лицом. На расшаркивания перед новичком тот времени не тратил, представиться персонально Глебу не удосужился. И потому сам Глеб про себя прозвал командира Рябым.

Отправились в набег с утра же. Добро, хоть вначале позавтракали. И дали возможность новичку ознакомиться с выданной амуницией. Рогатый шлем, кстати, выдали тоже. А вот от любимого тем же Тульканом боевого топора Глеб отказался — счел громоздким и неудобным для пешего похода.

Что лошадей у варваров мало, и потому передвигаются они в подавляющем большинстве на своих двоих, Глеб уже понял.

Путь к деревне действительно занял около трех дней… ну, немного подольше, потому что добрались до нее где-то под вечер. Глеб показывал спутникам-варварам путь, голос в его голове подсказывал, если весь отряд сворачивал куда-то не туда.

А когда варвары добрались до искомой деревни, по крайней мере, Глебу стало ясно, почему вторжение и война до сих пор не слизнули ее аки корова языком.

Оказалась «деревушка», скорее, небольшим городком. По крайней мере, по средневековым понятиям, отличавшим город от деревни, прежде всего наличием укрепления. Земляного вала, например — как в данном случае.

Более того! Над валом и городком торчала дозорная вышка. И едва к укреплению приблизилась группа варваров, как в одного из них угодила пущенная сверху стрела. Спасибо кольчуге — варвар выжил, стрела его только ранила. Но, как выражались журналисты на родине Глеба, «месседж», посланный таким способом, был более чем понятен. Так что пришлось незваным гостям в рогатых шлемах отступить. И укрыться за ближайшими кустами.

На фоне, какой ни на есть, но крепости дюжина воинов смотрелась совершенно несолидно. Если не сказать — ничтожно.

— И что теперь делать? — вопрошал растерянный Глеб, — да тут в десять раз больше воинов требуется!

Адресовались вопрос и претензия тем, кто общался с Глебом посредством волшебного шарика и навел его в компании с варварами на так называемую деревню. Но произнесено и то, и другое было вслух. И потому не укрылось от спутников.

— А вот это уже у тебя надо спросить, — недружелюбно отозвался Рябой, — сам нас привел, добычу обещая. Теперь подскажи, как ее взять.

И ведь нечем было крыть его доводы! Не обольщаясь на свой счет, не считая себя идеальным, за базар свой Глеб привык отвечать. А потому с усилием шевелил мозгами, подыскивая выход. Достойный.

Первый импульс — потянуться рукой за пистолетом — Глеб вовремя подавил. Почти сразу. Не хватало еще подтвердить смутные подозрения вождя. Известно ведь, как варвары относятся к волшебникам. Не лучше, чем советские солдаты к головорезам Третьего Рейха.

Гранаты, которая бы могла хоть брешь в укреплении проделать, хоть вспугнуть взрывом жителей городка, у него и вовсе не имелось. Хотя было бы неплохо: кого-то из крестьян, разумеется, могло убить взрывом, зато большинство наверняка бы выжило. И предпочло бы убраться от опасного места подальше… выбравшись за предел, огороженный валом — который, как тогда бы выяснилось, ни хрена не защищал. Уж тогда варвары добрались бы до этих беглецов. Не до всех, понятно. Но десяток-другой отловили бы точно. А это все равно больше, чем находилось людей в невольничьем загоне при становище клана Грульда.

Мечты, мечты… а с ними за компанию прокралась здравая мысль. И эту, последнюю Глеб теперь судорожно старался не упустить.

Итак, перебраться через вал варварам нечего и мечтать: с той стороны сначала стрелами нашпигуют, а тех, кто шпиговку переживет, наверняка будут ждать суровые мужики с каким ни на есть оружием. Да с численным превосходством, скорее всего. А коль так, нужно заставить самих местных жителей вылезти из-за укрепления. Да не просто выйти, а драпануть в панике, от которой боеспособность потенциальных защитников уходит чуть ли не в ноль.

Да, граната в решении этой проблемы пришлась бы кстати. Но чего нет, того нет… во-первых. А во-вторых, есть и другие средства растревожить человеческий муравейник. Подешевле и поэффективнее.

Высунувшись из-за кустов, Глеб посмотрел в сторону городка. Остановил взгляд на ближайших домах, на выглядывавших из-за вала крышах… соломенных. А дома наверняка были бревенчатые. Да еще стояли тесно — потрясающая беспечность!

Следом вспомнился и урок истории в школе. Один из уроков. На котором рассказывалось, что в старину даже не какая-то деревушка, а целая Москва несколько раз выгорала дотла. Причем для большого пожара хватало одного-единственного чудака на букву «м», небрежно обращавшегося с огнем — хоть в светильниках, хоть в печи. А строения, преимущественно деревянные, служили вырвавшемуся пламени лучшей кормежкой.

«И как сами варвары, что наверняка мимо проходили, не додумались до такого?» — подумал Глеб не без чувства превосходства. Но затем, почти сразу, понял, что ничего удивительного в том, что варвары не сообразили выкурить жителей осажденного городка, пустив им красного петуха, не было. Ведь грабить в сгоревшем городке было бы нечего. Ну а в отсутствие помощи со стороны огня лезть на рожон в укрепленное поселение было чревато. Потому, собственно, городок и уцелел. Варвары предпочитали обходить его стороной, подыскивая добычу полегче. До сих пор предпочитали — пока оная подворачивалась.