Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша - Страница 3

— У меня есть это. — Я указала на амулет Барта, который носила с тех самых пор, как вождь сольвейгов мне его подарил. — Он сделан сольвейгами и защитит от тяги к таким, как Гектор.

— Хорошо, что у тебя такие сильные покровители, — улыбнулся Эрик. — Его тоже не снимай.

— Не буду, — пообещала я. — Но у других скади нет таких. Ни у кого из хищных в Липецке. Мне надо начинать бояться?

— Поехали к атли, — хмуро сказал он и усилил мою тревогу. — Убьем нескольких зайцев.

Лето иссушило землю. Выпило всю влагу, и она истрескалась, а, касаясь подошв, рассыпалась пылью. Листья на деревьях начали желтеть в конце июля, а в августе первые из них начали срываться с веток, устилая пожухлую от жары траву шуршащим ковром.

Лето загоняло людей в дома. Заставило включить кондиционеры и спрятаться, с нетерпением ожидая вечеров, приносящих долгожданную прохладу.

Такое лето я не любила. Оно не давало подпитки, и жила медленнее наполнялась кеном. И каждое утро я с надеждой всматривалась в горизонт в надежде увидеть спасительные тучи. Но воздух был сухим, горячим и обжигал гортань.

Дом атли встретил нас недружелюбно. Не знаю, то ли последний мой визит сюда наложил отпечаток, то ли, правда, нас видеть не особо хотели.

Впрочем, Глеб меня ждал, а это главное.

Лара ждала нас в гостиной. Надеялась. Руки прижала к груди, а пальцы слегка подрагивали. На лице непроницаемая безразличная маска, расползающаяся по швам. Маска не в силах была скрыть беспокойство.

— Лариса, ты все хорошеешь! — приветливо улыбнулся Эрик.

Ее улыбка вышла нервной.

— Спасибо, Эрик… — Мольба в голосе. Но во взгляде, переведенном на меня, ни капли тепла. Узнаваемая Лара. — Пророчица.

— У меня кое-что есть для тебя, — будто не замечая озабоченности защитницы, бодро сказал Эрик. Протянул ей сверток — в кусок мешковины была завернута продолговатая коробочка.

Лара тут же забыла про меня, бережно открыла подарок и зажала ладонью рот.

— Он не врал…

— Роберт почти никогда не врет. Этот амулет сам Арендрейт делал, а Роб его усилил. Значительно усилил, хочу тебе сказать.

— Он сильный… — Восхищение в голосе. И нас, кажется, уже не существует. Только защитница и кусок грубо ошкуренный дерева на черном шнурке. И уже непонятно, кого она хвалит: Роба, Арендрейта или же сам амулет.

— Нам нужен Влад, — произнес Эрик, и голос его изменился. Стал резче. Жестче. И тон приказной прорезался, я слышала такой в разговорах с Антоном и Тамарой. А ведь Лара еще не скади…

— Нет, погоди, мне нужно… — Она схватила его за руку. Покосилась на лестницу, потом на меня. — Поговорить. Недолго.

И наедине. Рядом со мной откровенничать защитница не хотела.

— Найду Глеба, — сказала я Эрику и оставила их одних.

Я была чужой в этом доме. Совершенно. Если в прошлый раз он еще сомневался, стоит ли меня принимать, то теперь отвергал. Нет, гостеприимно стелил ковры под ноги, сеял на плечи мягкий свет, манил запахом кофе из кухни, и я даже могла сама его приготовить. Но тайны дом не раскрывал. Крылся. А я крылась от него.

Гостья. И если все пойдет, как задумано, так и останется…

До комнаты Глеба иногда дойти непросто. Она дальше по коридору, а до нее три пары дверей. Одна из них — дверь Влада. Иногда она очень не вовремя открывается, и я начинаю жалеть, что не обладаю даром призрака. Так бы юркнуть в стену и сбежать. Но нужно улыбаться и здороваться. Говорить. О чем? Понятия не имею.

— Увидел вас в окно. — Разговор начал Влад и приветствие, видимо, решил опустить за ненадобностью. — Если Эрик снова будет убеждать меня отпустить Лару, а тебя взял, как группу поддержки, спешу тебя разочаровать. Я ее не отпущу.

— Мы здесь не из-за Лары. Во всяком случае, я.

— Соскучилась?

Ответ на этот вопрос его больше интересует.

— Знаешь, твои эти шуточки… не в тему, — нахмурилась я и сложила руки на груди. — У меня есть послание от сольвейгов, если интересно, могу поделиться. А если нет, тогда…

— Входи. — Он распахнул дверь.

Выражение лица уже не шутливое, и саркастические фразы, похоже, решил приберечь на потом. Что ж, возможно, у нас и получится диалог. Какой-никакой…

В его комнате все изменилось. Новая мебель. Шторы. Балдахинов нет. И стиль — рубленый, современный. Углы, линии. Стекло. Металл. Мертвые растения в вазе. Полка над кроватью на изогнутых ножках. Ничего лишнего. Броская простота. Только цвет все тот же — бордовый, подавляющий. И входить совсем не хочется. Но я вхожу — все же я взрослая уже, и призраков прошлого больше не боюсь.

Влад прикрыл дверь и приблизился. Не настолько, чтобы я испытывала дискомфорт, но где-то у той самой границы. Там и остановился и не сводил с меня хищного взгляда. Ждал.

— Твоя пророчица… — начала я издалека. — Лина… У нее не было видений о чем-то необычном? Какие-то опасности, которые ты бы не воспринял всерьез из-за их… нелепости?

— Ты пришла рассказать или выспрашивать?

— Я помочь хочу! Ты говорил, она… недостаточно сильная. Вот я и…

— Как твои вопросы помогут ей стать сильнее?

— Они никак, а вот Эрик…

— Эрик? Серьезно? Это шутка такая? — зло поинтересовался он.

— Барт просил передать, что в Липецк приехал Гектор, — серьезно сказала я. — Если ты не в курсе, у него такие же способности, как и у Ники, только он в несколько раз сильнее. И зол, как черт. Ищет хищного, который выпил его дочь несколько лет назад. Говорят, он всех нас ненавидит. Нельзя питаться в городе, Влад. Не уверена, что в окрестностях можно. А еще Гектор готовит последователей, а дар свой умеет передавать другим. Ты действительно хочешь воевать сейчас и выяснять отношения? Барт не стал бы тревожиться, если бы опасность не была реальной. Если Лина может увидеть что-то…

— Ты можешь, — перебил он. — Всегда могла. Зачем тебе помощь деторожденной? Ты одна из сильнейших пророчиц, что я встречал.

— Но я одиночка. У меня нет племени.

— Так в этом все дело? — Влад шагнул ко мне, нарушая мысленно поставленные мной границы. Черту, отмеряющую расстояние, на котором я могу свободно думать рядом с ним.

Нет, это уже не те же чувства, что были вызваны проклятием. Это что-то древнее. Сильнее. Опаснее. То, что нельзя разрушить. Оно несет хаос и боль. Экстаз и потери. Разочарования. А значит, не имеет права на существование.

— Дело в том, что ты не можешь признаться себе, что не хочешь в скади? Как ты сама только что сказала: не время для игр. Если все так серьезно, определись уже.

— Я не атли давно. И ты знаешь это!

Раздражение вырывается свистом, и я сжимаю кулаки. Что же он меня постоянно учит? Я так давно ушла, а он все равно. Бесит!

— Пока не атли, — спокойно ответил Влад. — Это легко исправить. Сегодня же. Только скажи.

— Вот всегда ты все портишь! — бессильно прошептала я. — Эрик может помочь Лине. Она станет сильнее, возможно, даже полноценной пророчицей. Он даже не просит ничего взамен!

— Он и так слишком много у меня забрал.

— Эрик ничего у тебя не забирал.

— Вот как? А как же это? — В мгновение расстояние между нами сводится на нет. Его рука держит мой подбородок, а глаза сверкают у самого лица. Злые. Опасные. Как и он сам.

Глупая идея — этот разговор. Некоторых людей невозможно исправить, но я все еще пытаюсь. Спасти. Ведь когда-то мы были семьей. Давно… Моментами.

И хочется вырваться, сбросить наваждение. Но я почему-то этого не делаю.

Влад сам отпустил. Спустя секунду или несколько минут. Время всегда теряет счет, когда сознание застывает в каком-то моменте.

— Впрочем, возможно, я ошибся, и он не все забрал, — ядовито выдохнул Влад, и реальность хлынула на меня ледяным душем. Нельзя так больше делать. И позволять себе слабости. Все это — в прошлом. Влад, мое влечение, попытки его понять и исправить. Я теперь с Эриком, и не позволю это разрушить.

— Не делай так больше! — прошипела я.

— Гляди-ка, ты снова можешь вести диалог, — усмехнулся Влад. — Что ж, я не против — пусть усиливает ее дар, или что там он собрался делать. Что касается ясновидцев, я не верю, что этот Гектор, или как его там, сможет помешать хищным питаться, все же в городе заправляют охотники, Полина. Охотники диктуют условия. И система питания хищных налажена. Мы им платим, они дают нам возможность жить. Это может тебе не нравиться, но так оно и есть. Хищным нужен кен — от этого никуда не деться.