Я — хищная. Ваниль и карамель (СИ) - Ангел Ксюша - Страница 21

— Эй… — Сильная рука притянула к себе, и я уткнулась носом в плечо. Сандал, мускус, ваниль. И неизвестные мне, новые нотки, которые я не могла определить.

Все меняются, и Влад тоже. Наверное… Хотелось бы верить, что жизнь не стоит на месте, а там, впереди ждет свет и радость. Не только меня.

— Все будет хорошо.

Простая фраза. Банальная. Он редко такие говорит. Но от этих слов в груди разлилось тепло, а глаза снова защипало слезами. Жалость вернулась, скопилась за стеклом и ласково просилась внутрь. Не пускай ее, только не пускай! Если поддамся, останусь на месте. Увязну в ее вязком тумане, словно в болоте. И никогда не выберусь. Никогда…

— Соберись, пророчица, — словно прочитав мои мысли, твердо сказал Влад. Отстранил меня и слезы вытер. Заплакала все же. А ведь зарекалась — перед ним никогда. — Ты же сильная девочка…

Шершавые пальцы на щеке. Шепот горячий, обжигающий. Тепло. То самое, которого мне так не хватало. То самое, от которого нужно держаться подальше.

Сгоришь. Расплавишься, и тебя не станет. Только вот если поддашься, жалость к себе никогда не отпустит. Слабость — нормальное явление, с каждым бывает. Но поддашься ей, пропитаешься, как бисквит сиропом, и сама станешь слабой. Изнутри. Навсегда.

— Я в порядке. — Отстранилась резко, что Влад бесспорно принял за враждебность и тут же нацепил маску — свою любимую, слепленную из невозмутимости, с мазками сарказма и иронии, с холодным взглядом и полуулыбкой, не обозначающей ничего.

— Прекрасно.

И вышел из машины, а я дала себе еще две минуты. Один на один со слабостью. Она уходить не спешила и сидела на плече черным вороном. Стараясь избавиться от наваждения, я провела по плечам ладонями, будто стряхивая ненужное. И вышла наружу — в пугающий, враждебный мир.

Покупки были выгружены из багажника и компактно упаковывались в рюкзаки и пакеты побольше.

— Держи, — мимоходом бросил мне Дэн, отвлекаясь от запихивания очередного фонарика в рюкзак, который надулся и, казалось, готов был лопнуть от важности оттого, что вмещает в себя столько барахла. Дэн протянул руку. В ней был зажат шнурок, на котором болтался знакомый мне, но оказавшийся бесполезным амулет. — Это чтобы мы успели добраться.

Я без лишних вопросов взяла его и надела на шею. Наверное, он имеет защитную силу не только от влечения. Скорее всего, Гектор просто не узнает, что меня нет в городе. Хорошо бы. Умирать не хотелось…

Влад нацепил мне на плечи рюкзак с пол моего роста и вручил пакет в придачу. От этого я почувствовала себя ломовой лошадью. Колени подогнулись, а пятки, казалось, погрузли в земле. Сам он взял два рюкзака — по одному на каждое плечо, и пакет в левую руку.

— Готовы? — спросил Дэн и шагнул ко мне. Взял за руку и крепко сжал ладонь. Ситуация все больше походила на бессмыслицу, хотя логика в ней был. К Барту. К сольвейгам. В безопасность. Хотя бы ненадолго.

Влад подошел к нам и поинтересовался:

— Справишься? Если что, могу поделиться.

— Надеюсь, хватит, — отмахнулся тот и взял его за руку.

Со стороны мы, наверное, напоминали трех сумасшедших с барахлом, готовящихся водить хоровод вокруг несуществующей елки. Впрочем, меня уже давно мало волновало, как я выгляжу со стороны. Да и со стороны это продолжалось всего пару секунд.

Я глубоко вдохнула и закрыла глаза. Знакомое ощущение головокружения, легкая тошнота, которую я уже давно научилась не замечать. А затем воздух — другой, не липецкий. Сладкий, пьянящий, свежий настолько, насколько вообще может быть свежим воздух. И тишина.

Разлепив веки, я замерла. Равнина вокруг — куда достает взгляд — вся укрытая туманом. В нем утопают ноги, трава и редкие валуны, высунувшие макушки из белесой дымки. На горизонте белые колпаки гор отражают лунный свет и сами сияют. А перед ними темными неровностями — холмы. Звезды на небе, низкие, крупные, прячутся за редкими перьями облаков. Кажется, руку протяни — снимешь любую.

— Это Тибет, — пояснил Влад, и я ощутила на волосах его дыхание. — Тяжело?

— Холодно, — ответила я, поправляя лямку рюкзака. — Куда теперь?

— Вперед, — ответил за него Дэн. — Пройти придется немного, защита Барта не пропустит телепорт.

И мы шли. Долго. В сторону гор, которые медленно приближались. Ноги оскальзывались на влажных от тумана камнях, утопали в мокрой, противной траве. Лямки рюкзака натерли ключицы, и я часто останавливалась, чтобы поправить их. Ручки пакета отдавили пальцы, и в середине пути Влад у меня его забрал.

И когда уже почти закончились силы, и я готова была улечься прям там, в мокрую траву, мы заметили огни. Горели костры, а вокруг нечеткими силуэтами проявились освещенные небольшими фонариками палатки. Вскоре стали видны люди, снующие между ними. Слегка сгорбленный силуэт Алеши с неизменной связкой дров и топором за поясом. Яркая куртка Юлия. Широкая, развевающаяся юбка Люсии. И неподвижные, близкие очертания Барта, который смотрел в темноту, прямо на нас.

Он нас ждал.

А потом будто черта, отделяющая мир сольвейгов от внешнего мира, осталась позади, и я ощутила облегчение. К нам спешили люди. Окружили, взяли пакеты из рук, сняли тяжелый рюкзак у меня со спины и принялись обнимать. Я не знала, кто. Все, наверное, ведь мы так давно не виделись. Много слов — восторженных, горячих — на разных языках, но в основном на английском, который я так и не удосужилась выучить.

Люсия что-то шептала на ухо, Барт улыбался, а я… я просто растерялась. Говорила невпопад, хваталась за одежду, оглядывалась. И не знала, что меня ждет.

Меня тут же повели к костру, усадили на раскладной стульчик и вручили алюминиевую кружку.

— Пить, — велела Люсия. И добавила совсем по-русски: — До дна.

Я выпила. Вино было дешевым и сладким, согрело пищевод и тут же задурманило голову. Мне показалось, в черепе образовалась дыра, через которую выходили все тревоги и страхи. Душа освобождалась, и я вдруг поняла, что больше всего на свете хочу тут остаться. Не смогу, конечно, из-за Алана, но хотеть-то можно.

Сольвейги веселились. Радовались нам, расспрашивали Дэна, а Люсия бесстыдно заигрывала с Владом у костра. Улыбалась, щебетала и томно опускала длинные ресницы, касалась его щеки. Из них могла бы получиться красивая пара. Могла бы, но… мне не хотелось об этом думать!

Я встала и отошла в сторону. Где было не так светло, и тени дарили некое подобие безопасности. Заботливо укрывали, отделяя от остальных — людей без дырки в душе. Впрочем, я мало что знала об их душах.

Странно, ведь мы должны чувствовать друг друга. Люсия вот меня чувствует, а я ее — очень редко. Возможно, потому что я скади…

Стою. Слушаю тишину и отдаленный гомон из поселения сольвейгов. Как всегда — палатки, разбитые вокруг костра, раскладные столики и стулья. Связки дров неподалеку. Котелки, фонарики, развешанные у палаток. Запах дыма и жаренной еды.

А на небе — звезды шепчутся. Молчу. Легко. Воздух пьянит, расслабляет. И плохое почти забылось…

— Ну что же ты стоишь? — Оборачиваюсь. За спиной Влад. Лукаво улыбается, в руке стаканчик. Пластиковый. С дешевым вином, которое он не пьет. Никогда раньше не пил. Куртка расстегнута, под ней белый свитер. Идеально белый, если учесть костер, палатки и мазок золы у него на щеке. — Иди, пусть Барт научит тебя избавляться от этого.

— У тебя… вот тут… — Я невольно рассмеялась. В обществе сольвейгов было по-домашнему тепло и как обычно уютно. Или это вино ударило в голову? Тревоги отступили за черту заветного круга и сунуться сюда не решались.

— Что? — удивленно спросил Влад.

— Здесь. — Я шагнула к нему, подняла руку и стерла золу со щеки. — Люсия, наверное, измазала…

Посмотрела ему в глаза и замолчала. Прищурился, губы сложились в тонкую линию. Смотрит на меня жадно, голодным взглядом, словно я… словно… И тепло, уснувшее в груди, растет, множится, жжется, разрывает.

— Спасибо, — шепнула и отвела взгляд. — За сегодня и… за все.

— Обращайся, — ответил он хрипло.