Испорченная кровь (ЛП) - Фишер Таррин - Страница 28

приглашением продолжить разговор.

— Вот и всё, — отрезала я. — Я в порядке. Он в

порядке. Жизнь продолжается. — Я вытащила прядь

волос и, погладив, вернула её обратно за ухо.

— Где сейчас Ник? — спросила она. — Вы

поддерживаете контакт?

Я покачал головой.

— Мы пытались какое-то время. Это было

слишком больно.

— Для Вас или для него?

Я безучастно посмотрела на неё. Был ли разрыв

всегда болезненным для всех участников?

Возможно, нет…

— Ник переехал в Сан-Франциско после того,

как опубликовал последнюю книгу. Последнее, что я

слышала, он жил с кем-то. — Я посмотрела на

канареек, пока она записывала что-то в своём

блокноте. Для этого я должна была повернуться к

ней спиной, хотя чувствовала себя хорошо, этакое

пассивно-агрессивное неповиновение.

— Вы читали его книгу?

Я немного подождала, прежде чем развернуться

назад;

достаточно

времени,

чтобы

изменить

выражение лица. Я подняла руку к горлу, обхватив

его под подбородком указательным и большим

пальцами. Ник говорил, что это выглядело так, будто

я пыталась задушить себя. Полагаю, подсознательно

так и было. Я быстро отдёрнула руку.

— Он написал её про меня... про нас.

Я думала, этого будет достаточно, чтобы

отвлечь её внимание и позволить мне дышать. Но она

терпеливо ждала моего ответа. Вы читали его книгу?

Её шоколадные глаза смотрели не мигая.

— Нет, я не читала её.

— Почему нет?

— Потому что не могу, — отрезала я. — Я не

хочу читать о том, как разочаровала его и разбила

ему сердце.

Мне было легко говорить об этом. Проблемы,

которые у меня были два года назад с Ником,

воспринимались лучше по сравнению с тем, что

скрывалось в мелководных приливах моей памяти.

— Он прислал мне копию. Она так и лежит на

прикроватной тумбочке в течение двух лет. — Я

взглянула на часы... в надежде. И да! Наше время

истекло. Я вскочила, и схватила свою сумочку.

— Ненавижу это, — произнесла я. — Но мой

глупый хирург отказывается оперировать меня, если

я не буду с Вами разговаривать.

Она кивнула.

— Увидимся в четверг.

Я сжимала пальто и открывала дверь, когда она

окликнула меня:

— Сенна.

Я остановилась, одной рукой почти в рукаве.

— Прочитайте книгу, — сказала женщина.

Я ушла, не сказав ничего на прощание. Доктор

Элгин что-то тихо напевала, когда дверь за мной

закрылась.

Это был первый раз, когда я сама куда -то

поехала. Я взяла с собой диск Айзека и слушала

« Landscape» всю дорогу домой. Это успокоило меня.

Почему? Хотела бы я знать. Может быть, в конце

концов, Сапфира сможет мне объяснить. Это была

единственная песня, которая была у меня, к которой

на самом деле были прикреплены слова, и её темп не

был особо успокаивающий. Наоборот.

Когда я вернулась домой, то захватила диск внутрь.

Положила его на кухне и поднялась наверх. У меня

не было намерения слушаться Сапфиру Элгин, но

когда я увидела обложку романа Ника, лежащего

рядом с моей кроватью, то взяла его. Это было скорее

рефлекторно, мы говорили о книге, а теперь она

передо мной. Сверху издание покрывал тонкий слой

пыли. Я вытерла её рукавом и стала изучать обложку.

Она не в его стиле, но авторы не очень влияют на

обложки своих книги. Существует команда в

издательстве,

которая э т и м занимается.

Они

совещаются в конференц-зале без окон за чашкой

дешёвого кофе, так, по крайней мере, сказала мне

мой агент. Если бы я искала Ника в обложке, то не

нашла бы. На обложке крупным планом был снимок

птичьих перьев: серых, белых и чёрных. Название под

короткими курсивными белыми буквами гласило:

« Запутавшаяся».

Открыла её на странице посвящения. Это было

большее, на что я решалась до сих пор прежде, чем

захлопнуть её.

Посвящается И. К.

Я дышала через рот, сгибая пальцы на открытой

странице,

будто

готовилась

сделать

что-то

физическое.

Мой разум

снова возбуждался от

посвящения.

Посвящается И. К.

Я перевернула страницу.

«ГЛАВА ПЕРВАЯ»

« Она

купила

меня

словами,

красивыми,

обещающими и замысловатыми словами ...»

Раздался звонок в дверь. Я закрыла книгу,

вернула её на тумбочку и пошла вниз. Ни за что на

свете не буду читать.

— Мы должны просто сделать тебе дубликат

ключей, — сказала я Айзеку. Он стоял на моём

п о р о г е , е г о р у к и б ы л и нагружены бумажными

пакетами. Я отошла в сторону, позволяя ему пройти.

Это был колкий комментарий, но я сказала его

по-дружески.

— Я не могу остаться, — сказал он, опуская

пакеты на кухонный стол. Это ужалило, будто пчела

забрела в мою грудную полость. Я хотела спросить

почему, но, конечно же, не сделала. Это не моё дело,

куда и с кем он идёт.

— Ты не должен больше этого делать, —

ответила я. — Я виделась с доктором Элгин сегодня.

Поехала сама. Я… мне лучше.

На нём была коричневая кожаная куртка, лицо

обросшее. Не было похоже, что он пришёл из

больницы. В те дни от него всегда исходил слабый

запах антисептика. Сегодня был только лосьон после

бритья. Он прошёлся пальцами по щетине.

— Я назначил твою операцию на понедельник

через две недели. Таким образом, у тебя будет

несколько встреч с доктором Элгин.

Моим первым инстинктом было поднять руку

вверх, чтобы почувствовать свою грудь. Я никогда не

была одной из тех женщин, которые гордились

размером бюстгальтера. У меня была грудь. По

большей части я игнорировала её. Но, теперь, когда

она собиралась покинуть меня, я чувствовала, что

должна защитить её.

Кивнула.

— Я хотел бы, чтобы ты продолжила встречи с

ней... после... — Его голос понизился, и я

отвернулась.

— Ладно. — Но я не имела это в виду.

Айзек постучал пальцами по мрамору.

— Ладно, — повторил он. — Увидимся позже,

Сенна.

Я начала распаковывать продукты. Сначала

ничего не чувствовала. Только коробки макарон и

пакеты

фруктов,

уложенные

рядами...

укомплектованные. Потом я почувствовала что-то.

Зуд. Он грыз меня, дёргая и вытягивая, пока я не была

так расстроена, что бросила упаковку крекеров через

комнату. Они попали в стену, и я смотрела на то

место, где они приземлились, пытаясь найти звук

своего волнения. Звук. Я побежала в гостиную и

включила Флоренс Уэлч. Она пела мне песню без

остановок в течение нескольких дней. Её реальный

голос устал бы сейчас, но записанный голос

неизменно взывал ко мне. Сильно.

Как он узнал, что эта песня, эти слова, этот

измученный голос будут говорить со мной?

Я ненавидела его.

Я ненавидела его.

Я ненавидела его.

Я увиделась с Айзеком за пару дней до

операции. Зато часто встречалась с доктором Элгин.

Я ходила к ней три раза в неделю по требованию

своего хирурга. Это напоминало попытку впихнуть

целую жизнь в шесть сеансов терапии. Она

приказывала мне говорить глазами и звоном

браслетов: «Расскажи мне больше, расскажи мне