Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес" - Страница 85

Дверь парадной открылась и на крыльце, точно по расписанию, появился Иса. Сегодня тепло, относительно, конечно, но уже обманчивое ощущение весны, ветерок, правда, и тебе, урод, он сейчас прямо в твою мерзкую харю задувает, сейчас ты развернёшься, что бы закрыть огонёк от зажигалки, и... Звук выстрела был похож на мелкашку, может чуть громче. Иса ткнулся лбом в стену и медленно осел на снег. А на серых досках осталось отчётливо различимое пятно крови. Не нужен контроль, точно в башню.

Теперь валить. Стоп! Гильзу! Вот она, срикошетила от стены и упала на задубевшее от мороза скомканное покрывало. Ну всё, мешок из-под задницы пинком под кровать, подушку со стола на пол, где она и валялась. Сложить приклад, свинтить глушитель, нацепить на ствол обрезок бруска с высверленной полостью, он уже заранее скреплён с пятком более длинных, теперь всё в торбу, откуда будут торчать лишь концы деревяшек, поди угадай, что там оружие. Так, никого?

Никого, тут как раз типа яблоневого садика во дворе было, он весь в тропках, сюда народ и по нужде забегает, и дорогу срезает, как раз на нужную мне улочку. Тихо и спокойно, люди идут, но их мало совсем, кто-то кинул в мою сторону взгляд, но кого интересует работяга с каким-то хламом в мешке. Главное, рожу пониже держать, повязку я снял, но если кто близко подойдёт, запомнят. Надо же, без неё словно голый, настолько привык. Так, до машины сто метров, но мне не к ней, а в чей-то пустой сарайчик, переделанный под общественный туалет. И отнюдь не как у Машки были. Солдатскую шапку-ушанку долой, из мешка вязаную "гандонку", стащить с куртки штормовку, её в торбу, штаны "карго" прямо поверх рабочих брюк, сапоги с ноги, переобуваю зимние боты. Ну, всё? Очки! Они с затемнением, новая мода, шпионские игры просто, зато глаз не видно. Выглядываю в щель. Никого. По другой стороне два мужичка топают, но я со спины им выйду. Так, вот и машина, теперь не суетиться, торбу на заднее сиденье, потом разберу, сел за руль, потянул рычажок пневмопуска. Моторчик затарахтел, и я только сейчас понял, что напряжён до предела.

Тело Зинаиды обнаружили лишь три недели спустя, уже сильно попорченное воронами. Удивительно, но было даже подобие расследования, однако дело быстро закрыли, списав на обычный суицид. Дима очень пристально посмотрел на меня в день когда его вызвали на допрос, но я выдержал его взгляд. Когда-нибудь, друг мой, возможно, я тебе расскажу, что за существо была твоя бывшая подружка, когда-нибудь... Но сейчас я лишь весьма искусно выдал смесь удивления и сожаления.

План мой, во многом был не идеален и даже шит белыми нитками, но я рассчитывал на то, что ни у кого не возникнет причин подозревать именно меня. Из поездки той я вернулся, разыграв полнейшее недоумение, мол, прождал час в условленном месте, а она и не пришла. Место встречи тоже было выбрано удачно, ей что-то нужно было в городе с утра, так что договорились встретиться у магазинчика "Авто-Мото", я там, типа, запчасти кое-какие присмотреть хотел. А ждал её чуть в стороне, но так, чтобы подозрений не вызвать. Пока тела не нашли, Диму вообще никто не дёргал, потом, когда личность установили, вызвали в райотдел, задали пару вопросов, когда виделись последний раз, да не была ли в подавленном состоянии. И Дмитрий, если и заподозрил чего, развивать тему не стал, померла так померла, хотя напился в тот день сильно, даже "прогул" взял, помянуть, вроде как. Мы с Машкой посочувствовали, даже выпили с ним "за упокой", на том и закрыли вопрос. А со мной это событие вообще никто не связал, машина у меня без каких либо примет, тут таких всего два варианта - под брезентовой крышей или металлической. И цвет, соответственно, серый или защитный. Номера, если кто и запомнил, то без толку - они были фальшивые и заляпаны снегом. Повязку я снял, бороды у меня нет, поди разбери, кто там в машине сидит, и стоял я недолго, подрассчитал время удачно.

Про убийство Исы вообще была тишина, словно и не было никогда такого, я даже, грешным делом, заподозрил, уж не промазал ли. А спустя четыре дня погиб жуткой смертью, дружок его Ахмет, тот самый, что на рынке меня пырнуть ножиком хотел. Машинка у него совсем старая была, не уследил, потёк бензопровод, вот и вспыхнула как свечка. Если бы здесь умели делать анализ крови, то узнали бы, что покойный баловался с наркотиками, и даже принял перед смертью ударную дозу опиата. Видимо, поэтому и не успел выбраться. Но никто анализов делать не стал, хотя пауки в банке зашевелились. Ведь вместе с Ахметом сгорело некоторое количество денег, вырученных от продажи наркоты. Это я случайно узнал, когда бесчувственное тело шмонал, вроде как бонус мне привалил. Три тыщи двести рублей. Нормально, я их на вас же, тварей, и изведу.

Бармалеи засуетились, Ису грохнули, а тут и напарник его погибает, и бабло пропало. В общем, в городах республики началась непонятка, очередной виток нарковойны, нас предупредили о повышении бдительности, но, похоже, со мной это опять никто не увязал. Осталось последнее. Вообще, по-хорошему, в моём списке осталось четыре человека, Заза, Валид, Шарип и Мамед. Но тут момент. Шансы, что я сумею прихлопнуть их одновременно, одним махом, ничтожны и стремятся к нулю, а чем больше пройдёт времени, тем больше вероятность, что кто-то вспомнит, что покойный Иса имел на меня нешуточный зуб. И тогда со мной захотят побеседовать с пристрастием. Так что смешаем-ка мы им все карты, а сами зайдём с козырей.

Проблема была ещё в том, что по-настоящему подходящий момент у меня был всего один, зато такой, что шансы на удачное исполнение переваливали за семьдесят, а может и больше, процентов. Так сложилось, что Заза через несколько дней должен был ехать поминать своего дружбана, или брата, хрен его знает, кем он ему точно приходился, хотя фамилию они носили одну - Мирзоев. Того грохнули ещё люди Быка, но только при новой власти Заза установил на месте его гибели обелиск - огромный валун и чёрную мраморную табличку, на которой выгравировали - "Арсен Мирзоев", и годы жизни. Ну и какие-то каракули на арабском. Говорят, того изрешетили в машине из автоматов прямо в стиле Альфонса Капоне, аж башка от тела отделилась. Поминать почившего в бозе подельника Заза ездил всегда один, только в сопровождении охраны, это я от девушек, что в рабстве у него находились, узнал, случайные, но такие важные сведения. Всё, что нужно, я приготовил уже давно, ещё до того, как перешёл к активной фазе, как-то сразу об этом подумал, сейчас там всё припорошило снежком, главное, чтобы оттепели внезапной не было.

Невысокий, широкоплечий мужчина лет пятидесяти, с аккуратной, в противовес своим подчинённым, бородкой, одетый, по принятой среди них моде, в подбитый мехом кожаный плащ и неизменную серую каракулевую папаху, подошёл к валуну и положил на него правую руку. Камень был странной формы, как огромное и слегка сплюснутое яйцо, вкопанное в землю "острым" концом. Я знал, что под ним подушка из бетона и, вероятно, в самом камне высверлены отверстия, в которые воткнули арматуру, для обеспечения большей устойчивости. А узнал, потому что потратил несколько часов, выкапывая углубление под фугас и прокладывая кабель, который потом оставалось только подключить к "адской машинке".

Взрыв, как и положено, взметнул вверх облако из грунта, человеческой плоти, и чёрного дыма, никакого огня, как в кино, фугас не даёт. Охранники попадали как кегли, вероятно, кому-то достался рикошет от валуна, я там добавил кой чего в качестве "поражающих элементов". Но полегли не все, вот один, вот второй зашевелился, кто-то встал, раскрывая бородатую окровавленную пасть. Ладно, пацаны, я пошёл. Главный бармалей подох, отправился на встречу со своим Всевышним, правда, без головы, потому что она валялась в снегу, метрах в двадцати от покосившегося камня (всё-таки арматура). Надо же, наст её выдержал, даже не провалилась полностью, видать не густо с содержимым там было.