Тёмная потерна (СИ) - "Луми Йоханнес" - Страница 51

Несмотря на моральную разрядку, Валера захандрил, и в следующий рейд мы поехали вдвоём с Мансуром. Причём он был назначен старшим, так как больше "прослужил" в "Эгиде", да и в Отстойнике он уже четыре года, опыт, вопросов нет. Хотя направление на Ерохино мы считали закрытым, из-за адаптантов и найденного жертвенника, я сумел убедить совершить ещё одну вылазку в ту сторону, дабы попытаться разведать, откуда именно синерожие приехали в деревню. На карте в этих местах вообще ничего не значилось, белое пятно какое-то, что было несколько странно - если есть одна заброшенная деревня, то, по логике, должны быть ещё хотя бы парочка, люди ведь старались селиться так, чтобы можно было добраться до соседей за день, это километров 20 максимум. А тут ну просто тайга какая-то, три дня на собаках до ближайшего жилья.

Примерно прикинули направление, и, к нашему удивлению, спустя час неспешной езды наткнулись на старую, заросшую травой дорогу, где я увидел знакомые уже отпечатки колёс. А ещё минут через десять мы по очереди рассматривали через бинокль выстроенный в чистом поле объект, предназначение которого до меня дошло не сразу. Три почти одинаковых одноэтажных деревянных строения, похожих на длинные сараи, серые от непогоды стены, крыши покрыты рубероидом, ещё одно здание чуть в стороне, размером поменьше, и рядом с ним обычная крестьянская изба. Всё это обнесено забором из колючей проволоки, двойным, с дорожками для часовых между "стенами". По углам - караульные вышки и ещё одна над дощатыми воротами, тоже серыми и широко распахнутыми сейчас. Военные склады какие-то? Сердце трепыхнулось в радостном предвкушении.

- Т-руд де-ло... Чего? Не пойму... блес-ти и ге-рой... Вэ Ста-лин, - по слогам прочитал Витя частично уцелевшую надпись на транспаранте, что украшал ворота, и на который я, по началу, не обратил внимания.

- Зона тут была, - сделал он уверенный вывод.

Мы понаблюдали ещё минут пять, но зона, если это была она, не подавала никаких признаков жизни, лишь изредка ветер шевелил верхушки пожухлой травы.

- Подъедем? - спросил я.

Смысла красться уже не было никакого, мы стояли на пригорке, видимые сейчас со всех сторон, и если здесь есть враг, то он давно уже приготовился. А так у нас хоть броня будет. Водитель опустил щиток, прикрывающий лобовое стекло, Мансур уселся за пулемёт, я скрючился сзади, и мы медленно тронулись, ожидая в любую секунду звуков выстрелов и цоканья пуль по металлу бронелистов. Однако на нас так никто и не напал, зона была абсолютно пустой и мёртвой.

Мёртвой в буквальном смысле, потому что мы нашли двух вероятных товарищей погибшего в Ерохино Гоши или Гоги . Этих, правда, выпотрошили уже после смерти, наступившей более гуманным способом - судя по всему, они погибли в перестрелке. Мы нашли и россыпи гильз, и дыры в досках бараков, где они отбивались от адаптантов. А патрончики-то Para, и вряд ли они столько намусорили из пистолетов, тут явно МП поработал. Один из них был, видимо, вооружён СКС, я нашёл несколько гильз на вышке, куда с опаской забрался. Но человека там настигла пуля, и он упал вниз, где в примятой и так и не поднявшейся траве осталась небольшая, почти впитавшаяся лужица крови. Как и в деревне, она не подверглась разложению, а перешла в иное, "паратёмное" состояние. Оружие погибших, разумеется забрали, а самих вскрыли от паха до горла но так, без фантазии, видимо от досады уже. Хотя...

Некоторые африканские племена, в моём слое, считали, что у умершего человека нужно обязательно освободить дух. А габариты этого духа, несмотря на его, гм, эфемерную природу, соответствовали габаритам физической оболочки, в которую он был заключён. Соответственно, для освобождения нужно было проделать в теле дыру такого размера, чтобы оттуда мог выбраться человек. Европейцев, столкнувшихся с таким обрядом, он приводил в неописуемый ужас, особенно было не понятно, зачем чернокожие воины разрубают своими саблями-мамбели надвое тела своих же соплеменников. Разумеется, всё это отнесли на издержки языческой веры и срочно приняли решение об искоренении этих предрассудков путём тотального геноцида.

Но это уже другая история, а упомянул я её к тому, что может адаптанты тоже освобождают таким образом дух человека? И пытки, это же не совсем изобретение Тьмы. Многие индейские племена практиковали испытание болью, взять ту же Пляску Солнца, или обряды Посвящения в воины, когда мужчинам протыкали кожу на груди, продевали туда ремни и освободиться можно было, лишь рывком разорвав плоть. А пленных они пытали, искренне полагая, что оказывают им услугу, ведь пленение это позор и хорошая пытка даёт шанс смыть его, в буквальном смысле слова, кровью. И кто знает, может адаптанты эти действительно просто "одичали", вернулись, так сказать, к истокам, к древним традициям? Это я отнюдь не в оправдание синерожих, нет, я всего лишь пытаюсь понять врага.

Бараки, а это были именно бараки, выглядели внезапно покинутыми, словно люди, которые томились здесь, мгновенно переместились в другое измерение, в другой слой, как и мы. Считается, что это произошло утром, приблизительно в 10 часов 49 минут, потому что многие часовые механизмы остановились в эту минуту. Возможно, и даже более логично, что это могло случиться в 22 часа, тогда и темно уже было, но ряд признаков указывает, что довольно много людей бодрствовало. В детских садах игрушки разбросаны, на некоторых столах стоят тарелки и приборы, валяется много вещей, типа инструментов, даже оружие находят брошенное, словно человек положил на лавочку автомат, чтобы по-быстрому перекурить и так и не забрал его. Но многих вещей нет, носильных, например, одежды, обуви. Мало машин, и поездов, и самолётов, всего мало, этого должно было остаться больше, если только Те люди не переместились так же как и мы, забрав с собой то, к чему прикасались в этот момент.

В бараках уже ничем не пахло, через окошки, частично выбитые, проникал тусклый серый свет, но представить, как жили здесь люди, можно. Трёх(!) ярусные деревянные нары, тонкий соломенный тюфяк, даже не подушка, а валик из дерюги, набитый соломой, тонкое армейское одеяло, не шерстяное, нет, байковое, синее такое, с тремя серыми полосками в верхней и нижней части. Многие одеяла оборваны по краю, словно от них отрывали полосы, возможно, так зэки перевязывали раны или чинили одежду. Алюминиевые миски, такие же мятые кружки, ложки, зачастую обломанные по самое черпало. Всё подписано - на мягком металле выцарапаны кривые буквы "Фридман А.Г", "Смирнов С.Р.", не знаю, зачем, наверное, чтобы не украли.

Барак вмещал примерно 160 человек, посередине печка, обычная буржуйка, разве что размером побольше, но дров нет, летом исчезли люди. Отдельный барак - казармы для гарнизона, там условия получше, железные койки, табуретки, печек аж две, тут же, через стенку, пищеблок. Зэкам, видимо, носили еду в бараки, не просто же так у них стояли там столы с лавками. Правда, сидеть одновременно могло человек тридцать, от силы, остальные кушали на нарах.

Тяжёлое, гнетущее впечатление, усиленное близостью Тьмы производило это место. Не было тут ничего интересного, а если и было, то "всё уже украдено до нас". Люди, те, кто погиб здесь, забрели сюда тоже случайно, забрели, кстати, на машине, что-то типа полуторки у них было, но машина исчезла. Причём и погибшие, и адаптанты, и те, кто забрал потом машину, пришли с запада и ушли туда же, и только одна подвода с несчастным Гошей/Гогой ушла на северо-восток.

Интересное здесь, всё же, нашлось. В избе, которая была одновременно штабом или как тут называлось такое место, и жильём начальства, был сейф. Здоровенный несгораемый шкаф ещё дореволюционного изготовления, "Акц. О-во Артуръ Коппель", запертый и носящий следы попыток взлома, в том числе путём подрыва гранатой. Результатом которого была утрата круглой ручки, похожей на мини-штурвал, которая валялась на полу неподалёку.