Ядовитый плющ - Чейни Питер - Страница 25
- Предыдущая
- 25/44
- Следующая
— Прошу всех, кто не будет участвовать в сеансе, сойти на берег, — объявил он. — Только те леди и джентльмены, которые будут принимать участие в сеансе чтения мыслей, могут оставаться. Все остальные могут смываться.
Две или три дамы и пара парней встали и ушли. Я слышал, как этот морской офицер ходил по коридору и выкрикивал такое же приказание: всем посторонним покинуть яхту. Очевидно, на борту яхты довольно много народа.
Я подошел поближе к Карлотте.
— Как поживаете, Карлотта? — спросил я и уголком глаза видел, что Руди наблюдает за мной, как притаившийся зверь. — Как вы себя чувствуете, «Ядовитый плющ»? Много ли ребят стало за последнее время жертвами ваших ядовитых щупальцев?
Она посмотрела на меня, как на ползучего гада.
— Слушай, ты, грубиян, — сказала она. — Может быть, ты был чем-то для твоей дорогой мамочки, но для меня ты просто презренный подлец. И я не забыла тот номер, который ты разыграл со мной при нашей последней встрече. Считаешь себя неотразимым? Думаешь, любая леди бросится на тебя, какой ты красавец.
— Именно такой, — ответил я. — Только вот если ты леди, тогда я — Сиамский король, избранный президентом Кубы в тот момент, когда на острове бушевали снежные бури. Но я не смею вас больше беспокоить, потому что я вижу, как «бойфрэнд» Руди собирается подойти к нам и разыграть один из своих героических актов. А когда он это делает, я откладываю в сторону все дела, чтобы вдоволь похохотать.
Подошел Руди. Его буквально разрывало от ярости. Он бы, вероятно, с огромным удовольствием разрубил меня на куски.
— Вы помолчите. Райс, — сказал он, — не смейте разговаривать с мисс де ля Рю, потому что ей это не нравится! И мне тоже…
— И мне тоже. И мне не нравится ни она, ни ты, — огрызнулся я. — Но мы живем в свободной стране, и если я хочу с ней разговаривать, никто не может мне запретить. И если я хочу сказать, что Она для меня все равно, что перезрелая сморщенная маслина — а я, кстати, ужасно не люблю маслины, — я ей это прямо так и скажу. А что касается тебя, то когда мне захочется придумать сравнение и для тебя, я отложу на целый день все свои дела и займусь подбором соответствующих слов в различных словарях.
Тут он наговорил мне такое, что не найдешь ни в одном словаре, и схватился за горлышко бутылки виски. Но я выкинул номер, которому меня научили на Кубе. Я немного отступил в сторону, сделал вид, что собираюсь дать ему по морде, и когда он поднял бутылку, чтобы защититься от моего удара, ребром кисти ударил его по пояснице, как раз в том месте, где проходят нервы. С лицом, перекошенным от боли, он свалился, как кегля, и уставился на меня глазами, которые сверкали, как глаза всех чертей ада.
Два других парня встали и подошли к нам поближе. Казалось, вот-вот вспыхнет всеобщее веселье, но тут дверь отворилась, и на пороге стоял с улыбкой на лице сам Сен Райма. Он говорил мило и нежно, на иностранный манер, и один вид его действовал на всех успокаивающе.
— Леди и джентльмены, — сказал Он. — Не думаете ли вы, что сейчас не время для ссоры?
Он продолжал улыбаться и поглаживал рукой свою шелковистую седую бороду.
Все сразу успокоились. А мне начинает нравиться этот парень, Сен Райма. Пожалуй, он действительно обладает какой-то сверхъестественной силой, ясновидением что ли это называют, и, может быть, он способен видеть и то, что происходит, и то, что может произойти.
Но тут я обратил внимание на следующее обстоятельство:
Мы двигались и двигались довольно быстро. Вероятно, пока мы тут ссорились с Руди, яхта снялась с якоря.
Сен Райма продолжал:
— Я немного изменил условия проведения сеанса, — сказал он. — В коридоре есть большой салон. Все уже там, я имею в виду тех, кто находился вблизи молодого человека в момент убийства. Салон погружен в темноту, горят только тусклые фонарики, освещающие места, на которых вы будете сидеть.
Стулья поставлены в круг, и я хочу, чтобы каждый из вас сел на стул и положил руки на колени. Затем я сяду посредине круга. Мы так немного посидим, и через несколько минут я скажу, кто убил Чарля Чайза.
С минуту все молчали. Молчание нарушил Руди.
— О'кей, профессор, — сказал он. Все великолепно, за исключением одной маленькой детали. Я не знаю, кто убийца, вы нам об этом скажете, но сам-то убийца знает, что он убийца, и многие из нас догадываются, о ком идет речь. — Он посмотрел на меня и улыбнулся. Карлотта тоже посмотрела на меня.
— Мы считаем, что вот этот парень убил Вилли-Простофилю, — сказал Руди, и он сейчас пришел сюда с револьвером. Надо отобрать у него оружие.
Я встал, но прежде чем я успел что-нибудь сказать, откуда-то появился тот свирепый парень в форме морского офицера, он стоял сзади Сен Райма и теперь направлялся ко мне.
— Это правильно, — сказал он. — Если у вас есть оружие, сдайте его немедленно.
Мне ничего не оставалось делать, как подчиниться. Я протянул револьвер, и, поверьте, никогда в жизни мне не было так горько расставаться со своим любимым «люгером».
После того, как я сдал оружие, мы все пошли за Сен Райма по коридору, в конце которого находился довольно большой салон. Наверху, на палубе, был слышен шум шагов многих людей. А яхта все набирала скорость, и никто не обращал на это никакого внимания.
В салоне нас ожидали три парня в белых куртках, которые указывали нам наши места. В самом дальнем углу салона перед занавесом, который должен был имитировать занавес Джо Мадригала, сидел огромный парень. Я подумал, что это, вероятно, сам Харбери Чайз.
Через минуту все уселись и положили руки на колени, как нам велел Сен Райма. Сам он сел посредине круга и смотрел прямо перед собой,
— Будьте любезны, выключите свет, — сказал он. Кто-то выключил единственную лампочку, горевшую в углу салона. Было очень темно и абсолютно тихо, только слышалось наше дыхание, и все.
Так мы сидели минуты две-три. Потом Сен Райма начал говорить.
— Я вижу то место, — сказал он. — Я вижу клуб Джо Мадригала. Я вижу мисс де ля Рю и слышу ее пение. Я вижу, как из двери, ведущей в коридор с уборными, выходит человек. Стройный, худой. Это очень жестокий человек. В петлице у него белая гвоздика.
В правой руке револьвер. Он прошел с левой стороны эстрады за занавесом и что-то сказал человеку, сидящему на возвышении и ведающему освещением эстрады и зала. Потом посмотрел на револьвер и спрятал его в карман пиджака. Вот он выходит из двери, делает пять или шесть шагов. Теперь он находится примерно в шести шагах от молодого человека, который сидит за столом и слушает певицу. Человек с белой гвоздикой стреляет из кармана.
Он замолчал. Все сидели, не двигаясь.
— Пожалуйста, включите свет, — сказал Сен Райма. Кто-то включил свет. Сен Райма сидит на стуле и пристально смотрит вперед. Он все еще вроде как бы в трансе. Потом встрепенулся и вроде опять вернулся на землю. В салоне включен полный свет. В дверях стоят три или четыре парня в белых куртках, вероятно, стюарды, а сзади них толпились еще какие-то ребята, вероятно, члены команды. Все внимательно смотрят.
Сен Райма указал пальцем на Руди Сальтьерру.
— Вот этот человек, — сказал он. — Этот человек убил Чарля Чайза.
Я посмотрел на присутствующих. Никто не двигался с места, и вообще никто никак не реагировал на слова Сен Райма. Сальтьерра встал. Он опустил руку в карман и вынул оттуда револьвер.
— Слушай, пророк, — сказал он. — Да, ты оказался гений. И ты чертовски прав. Да, это я убил Вилли-Простофилю, потому что не люблю вокруг себя парней, которые знают слишком много. Я думаю, что настало время мне вмешаться в этот сеанс.
— Одну минуточку, Руди, — сказал я и повернулся к остальным. — Я не знаю, есть ли здесь приличные честные люди, — сказал я им, но если есть, я призываю их в свидетели того, что Сальтьерра только что признался в убийстве Вилли-Простофили, или другими словами Чарля Чайза и…
Но Руди оборвал меня. Он резко повернулся ко мне, держа в руке револьвер.
- Предыдущая
- 25/44
- Следующая
