Ядовитый плющ - Чейни Питер - Страница 17

• Предыдущая
• 17/44
• Следующая

И я уверен, она во всем помогала тебе, вы вместе выработали план обчистить Вилли. А когда узнали, что крупных денег у него не оказалось, он вам больше был не нужен и вы разделались с ним. Как вам нравится эта моя теория?

Да, ситуация создалась, что называется, напряженная. Четыре парня, находившиеся в комнате, начали медленно сгруппировываться. Карлотта сидела все там же и все так же улыбалась, как сам сатана в аду, а Сальтьерра выпрямился и смотрел на меня глазами такими же холодными и твердыми, как лед.

— Слушайте, Райс, — сказал он. — По-моему, вы что-то начали грубить, и я сейчас дам вам урок хорошего тона, и может быть, после этого вы уже не будете совать свой нос в чужие дела!

Тут встала и Карлотта. Когда она поднялась, наступила пауза. Как это поэты называют — затишье перед бурей. Пауза наступила, потому что встала повелительница. Да, черт возьми, я могу понять Руди, что он по уши втрескался в нее! После выступления у Джо Мадригала она переоделась, на ней было черное платье с горностаевой накидкой, и до чего же она была хороша. Как царица Савская после сеанса у косметички и холодной укладки.

Она взглянула на меня.

Я вам как-то говорил, что пользуюсь большим успехом у женщин. Во мне есть что-то, что им нравится. Хотя женщин вообще трудно понять. Они с таким же удовольствием пошли бы и с парнем, безобразным, как два бульдожьих щенка, потому что в этом случае люди, посмотрев на его рожу, сразу же, вроде как бы для того, чтобы опохмелиться, стали бы со вздохом облегчения любоваться красотой его спутницы.

И когда эта Карлотта — «Ядовитый плющ» — смотрела на меня, я подумал, что хотя она скверная и жестокая женщина, я все-таки не прочь был бы сыграть с ней в старую игру, в Адама и Еву.

— Слушай, Руди, — сказала она. — Ты не будешь поднимать скандал с этим олухом, во всяком случае здесь. Сейчас не время для подобных скандалов. У нас есть дело поважнее, — она многозначительно посмотрела на него. — А ссора с этим ослом ни к чему хорошему не приведет нас.

Потом она повернулась ко мне.

— Ну, — ты, дурак! Послушай моего совета и немедленно убирайся из Нью-Йорка. И благодари свою счастливую судьбу, что я не люблю, когда при мне убивают людей, а то бы тебе плохо было.

— Да что ты говоришь, великолепная моя? — сказал я ей. — Нет, лучше ты послушай моего совета: что касается меня, ты можешь сохранить для себя свои добрые пожелания, а если и эти желтопузые друзья задумали что-нибудь со мной сделать, они потом об этом здорово пожалеют.

И еще тебе мой совет, — продолжал я в расчете разжечь вражду между этой дамой и Руди, — не пытайся разыгрывать со мной роль Евысоблазнительницы, потому что у меня прививка против таких бабенок, как ты. И скажу тебе откровенно: когда я на тебя гляжу, я почему-то вспоминаю протухший бифштекс.

Ты думала одурачить меня, когда разыгрывала со мною любовную сцену там, у себя на квартире, горько рыдая у меня на груди, будто Руди силой завладел тобой против твоей воли.

Вот тебе мой совет: убирайся-ка ты сама из Нью-Йорка, и как можно скорее и подальше! Поезжай хоть в Голливуд, может быть, там тебе дадут сыграть роль ведьмы в какой-нибудь захудалой картине.

— Ну, ребята, — и вскипела же она. — Схватила со стола графин и замахнулась, только Руди вовремя схватил ее за руку. Я повернулся к нему.

— А что касается тебя, то я бы не советовал трогать меня, потому что моим друзьям известно, где я сейчас нахожусь, и если не приду домой вовремя, они позвонят в Главное полицейское управление, и, может быть, там на сей раз пришьют тебе такое дело, от которого ты не сможешь отвертеться фальшивым алиби.

Он улыбнулся.

— Ах, какой ты умник, — сказал он. — Я такие угрозы слышу не первый раз в своей жизни. Но ты все-таки сейчас свое получишь.

И только он засунул руку в карман, как раздался телефонный звонок. Вы сами понимаете, услышав его, я облегченно вздохнул: значит, дежурный клерк не подвел меня.

— Вот, пожалуйста, приятель, — сказал я ему. — Это звонят мои друзья.

Один из парней снял трубку и ответил. Потом приложил руку к микрофону и взглянул на Сальтьерру.

— Это его, — прошептал он.

— Извините, пожалуйста, — сказал я, беря из рук парня телефонную трубку.

— О'кей, братец, — проговорил я в трубку. — Спасибо за то, что позвонил, и если не вернусь через 15 минут, делай то, о чем мы с тобой договорились.

Парень на другом конце провода был явно озадачен, потому что мы с ним абсолютно ни о чем не договаривались, но прежде чем он успел задать мне какой-нибудь вопрос, я быстро повесил трубку и взял со стола свою шляпу.

— Ну, кажется, мне пора уходить, — сказал я. — Послушай моего совета, Руди: будь осторожен, потому что мне не нравится твоя физиономия, и я собираюсь не спускать с тебя глаз, причем приму все меры, чтобы остаться при этом живым и здоровым. А пока что до свидания, спасибо за выпивку. Хорошее было виски. Ну, увидимся!

Я повернулся, открыл дверь и пошел через холл. И только я открыл входную дверь, чтобы выйти, как услышал шум позади себя, повернулся и увидел Карлотту, стоявшую в дверях с другой стороны холла.

Ну и красавица же она! Глаза горят, и, напряженная, застывшая, она похожа на статую Свободы в снежную бурю. Грудь высоко поднималась, она буквально задыхалась от ярости и только через некоторое время с трудом обрела снова дыхание, чтобы произнести следующее слова:

— О'кей, мастер умник, — прошипела она. — Я за все это отплачу. На сей раз тебе удалось вывернуться, но, предупреждаю, только на сей раз. А прежде чем тебя прикончить, я придумаю муки, что ты будешь извиваться, как червь на удочке, а я наслаждаться этим зрелищем. Никогда еще ни один мужчина за всю мою жизнь не оскорблял меня. И когда время придет, ты получишь свое, и умирать ты будешь медленно и мучительно, это я тебе обещаю.

До этого я уже надел было свою шляпу, но теперь снова снял и раскланялся перед ней церемонным поклоном.

— Что ж, великолепная, — сказал я. — А сейчас успокойся, а то у тебя лопнет бюстгальтер. Расслабься, моя радость, как это советует доктор Хэй. Что-то ты очень разволновалась. Лично я полагаю, это от того, что ты за последнее время слишком много ела недожаренного мяса, и может быть, тебе следует немного подлечить свой желудок.

Я подошел к ней поближе.

— Слушай, красотка, — сказал я ей, — Хотя ты для Руди все на свете, для меня ты просто все равно, что прокисшее молоко. Я когда-нибудь, когда подвернется случай, тебя так отделаю, что ты лет шесть потом будешь находиться только в перпендикулярном положении.

Я повернулся и пошел. И только подошел к двери, как она бросила мне прямо в затылок свою сумочку. Я повернулся, поднял ее и бросил обратно в Карлотту. Сумочка при этом расстегнулась, и оттуда вывалилось все ее барахлишко.

Я громко рассмеялся, потом с силой хлопнул дверью и спустился вниз на лифте.

Кажется, мое интервью с этой парочкой было очень удачным, и теперь она ускорит свои действия.

Ну что ж, надеюсь, для меня все кончится хорошо, хотя Карлотта не на шутку жаждет моей крови, и, пожалуй, у нее хватит нервов, чтобы в самое ближайшее время эту мою кровь безжалостно пролить.

На следующее утро я проснулся с уверенностью, что мне предстоит весьма деятельный день.

Я встал, отлично позавтракал и постарался ни о чем не думать, потому что думать-то, по-моему, было не о чем. Отсюда следует, что и я способен иногда делать кое-какие философские выводы, или как там это называется?

Около 11 часов я пошел в отель «Корт» и спросил дежурного, нет ли для меня писем. Он сказал «есть» и дал мне конверт, который ему оставил около четырех часов утра вдребезги пьяный парень.

Я понял, что это был «Хмельной», и был он здесь примерно через полчаса после того, как я получил из Вашингтона ответ на свою телеграмму.

Я сунул парню пять баксов и сказал, чтобы он случайно не проговорился: если кто придет меня спрашивать, не нужно говорить, что я совсем уехал из отеля, пусть думают, что я просто пошел немного прогуляться, подышать свежим воздухом и скоро вернусь.

• Предыдущая
• 17/44
• Следующая